Королева отверженных

      Тяжелый выдался день. Как только Жанду и Азхар вернулись в поместье, Камияс, недовольный тем, что ему больше получаса пришлось развлекать королевского казначея, отправил свою госпожу к нему.       Он ждал ее в зале для гостей на первом этаже.  — Здравствуй, — улыбнулась Азхар ему, — прости, что заставила себя ждать. Мне не хотелось говорить с тобой, основываясь на предположениях и выдумках, и потому пришлось отлучиться.  — Ничего страшного, — учтиво улыбнулся редгард, хотя Азхар видела, что тот изрядно раздражен.  — Итак, предлагаю начать с тканей. У Его Высочества выбор. Я могу предложить просто ткань для сентинельской знати, могу предложить ткань и швею. Каков будет твой выбор?  — Для того, чтобы решить этот вопрос, Его Светлость должен сам увидеть плоды трудов твоей швеи. Пока будем считать, что королевский двор закажет у тебя только ткань.  — Хорошо. Сколько редгардских господ будет на приеме?  — Двести сорок три человека.  — Хорошо. На среднее платье для редгарда уходит около четырех метров шелка. Четыре на двести сорок три… Включая короля…  — Король и его семья уже включены.  — Прекрасно. На двести сорок три… — Она взяла лежавшую неподалеку бумажку, перо и быстро посчитала. — Девятьсот семьдесят два метра шелка. Это примерно.  — Хорошо. Сколько это будет стоить?  — Один момент… Двести тридцать три тысячи двести восемьдесят золотых.  — Хорошо, — казначей что-то записал в своей тетради. Азхар надеялась, что там не короткое и лаконичное «Оборзела!» — Что по поводу фейерверков? Его Высочество желает, чтобы ты удивила гостей из Даггерфолла.  — Я помню. Моя работница пока продумывает представление. Мы еще не знаем, сколько именно будет фейерверков, но знаем, какого типа они будут. Каждый «Огненный цветок» стоит восемьдесят золотых, каждый «Шпиль» — пятьдесят, каждая «Красная гора» — сто.  — Хорошо. Примерное количество есть?  — На последнюю демонстрацию ушло пятнадцать «Красных гор», двадцать пять «Огненных цветков» и сорок два «Шпиля».  — Пять тысяч шестьсот золотых. Хорошо. Полагаю, демонстрация на приеме будет больше.  — Минимум вдвое.  — Значит, примерно одиннадцать тысяч двести золотых, — устало записал себе казначей.       «Я думала, фейерверки выйдут дороже, — подумала про себя Азхар. — Сказать ему про музыкантов или не сказать? Нет, наверное, не стоит. Сама заплачу. У меня еще остались деньги от поимки Диршана, так что я даже золото из своего кошелька не потрачу».  — На этом пока все, господин казначей.  — Прекрасно. Я отнесу все записи Его Высочеству. Ожидай его решения.  — Как будет угодно.       «Ближайшие две недели все силы и все время Азхар уйдут на этот гнарлов прием, — думала Жанду, стоя за дверями зала и подслушивая. — А пока она занята, настало время познакомиться с этим духом».       Она уже понимала, что это даэдра. Вероятнее всего, Торан ат-Павиа заключил сделку с кем-то из Обливиона во время Великой Войны, но даэдрическое чутье Жанду не позволяло даже понять, из какого плана это существо. Практически птичьи когти на шее жертв (аурил была в курсе о кончине Каусарии) указывали либо на кланфира (что вряд ли), либо на сумрака (что наиболее вероятно), либо на вороньего призрака из Вечнотени Ноктюрнал (что тоже вряд ли). Больше ничего Жанду сказать не могла.       Что еще ей рассказывала Азхар? Дух слабеет от проявлений любви, терпения и прощения. Кому из принцев даэдра угодно обратное? Либо Боэтия, либо Мефала (хотя вряд ли сумраки живут в ее плане), либо Молаг Бал.       А еще если кто-то из рода ат-Павиа назовут имя даэдра, с которым заключил сделку Торан, то вся семья — и умершие, и живые — никогда не попадут на Дальние Берега. Аурил усмехнулась. Ну, это и так ясно, как день. И Каусария, и Шарафа, и Сефир — жертвы коварного даэдра, они и так туда не попадут, он их просто не пустит, однако если имя узнает другая даэдра, то формального повода терзать несчастные души просто не будет.       Решено. Она поедет в Драгонстар сама. Но для начала надо решить, где и что надо искать.       Жанду отправилась к Винсенту и Марселану, и, найдя их, безо всяких церемоний бросила короткое:  — Есть работа.  — О, узнаю капитана, — улыбнулся Винсент. — Что на этот раз?  — Вы вдвоем влезете в старое поместье ат-Павиа и найдете там что-то, что связано с Тораном или Памани. Лучше, конечно, с Тораном, но там как пойдет.  — Понял-принял, — бросил Винсент. — Что еще?  — А почему к нам пришла ты, а не Азхар? — подозрительно спросил Марселан.  — А тебя колышет?  — Азхар занята, — отрезала своим даэдрическим голосом Жанду. — Пока она разбирается с королем, мы будем разбираться с духом, который терзает ее семью.  — Ну ладно, — пожал плечами Марселан. — Мы все сделаем, не переживай.       Когда она ушла, бретонцы почесали затылки и переглянулись.  — Вот говорил ты, мол, какие мы «молодцы», девку из охраняемого поместья сперли, — театрально проворчал Винсент. — А теперь что мы делаем? Правильно! Деремся с каким-то духом.  — Заткнись, а? Давай лучше думать, где чисто теоретически может лежать вещь, принадлежавшая прабабке (а лучше прадеду).  — Скорее всего, в памятной шкатулке в личной комнате, — Винсент пожал плечами. — Но мы в Хаммерфелле, не забывай, тут все через жо…  — Можешь не напоминать, но вариант с шкатулкой в личной комнате самый логичный. Значит, будем искать в первую очередь ее.  — Только личных комнат в поместье ат-Павиа как минимум две.  — Ну так и нас двое.  — Логично.  — А еще мы можем заплатить слугам, чтобы они сдали нам план поместья.  — Это слишком просто. И ненадежно.  — Ладно, тут ты прав.       Они почесали затылки, и Марселан выдал:  — Я знаю, где еще можно поискать.  — Где?  — Крипты.  — Ты же боялся туда лезть.  — Ночью. А мы пойдем днем.  — И что мы скажем?  — Кому?  — Жрецу Ту’Вакки у входа. У них же там огромные крипты с кучей разных родов, и все это обслуживается храмом…  — Ну… Скажем, что госпожа Азхар ат-Павиа занята грядущим приемом у короля, и послала нас, верных слуг, воздать почести старшим известным ей предкам — Торану и Памани. Попросить удачи, благословения, все дела.       Винсент почесал затылок.  — Давай попробуем. Сначала в крипты, а потом обшарим поместье, если не получится.  — Скажи, что ты со мной к могилам пойдешь.  — Пойду, пойду. Ты ж дебил, запутаешься еще.  — Спасибо, Винсент. От всей души, спасибо.  — От чего благодаришь-то? Ты ж скотина бездушная.  — Да пошел ты.       И в полднень следующего дня, когда Азхар была с головой погружена в приготовления к приему, Винсент и Марселан приехали к криптам, где их остановила стража. Выслушав их историю, почесав затылки, редгарды в доспехах все же пропустили их внутрь, к жрецу Ту’Вакки.  — Зачем пожаловали, добрые господа? — приветливо спросил он их. — Кого хотите посетить?  — Памани и Торан ат-Павиа.       Жрец удивленно повернулся к ним.  — К ним уже давно не было гостей. Кто вы?  — Мы от госпожи Азхар ат-Павиа, — учтиво поклонился Марселан, и Винсент неловко последовал его примеру. — Она не может прийти сама, ибо сейчас плотно работает с Его Высочеством, но просила нас посетить ее предков и попросить благословения.  — Госпожа Азхар всегда была внимательна к своим корням, — кивнул жрец и улыбнулся. — Следуйте за мной.       Он повел их сквозь длинные коридоры крипт, запутанные и сложные, напоминавшие паутину. Наконец, он остановился у двух пыльных саркофагов, кивнул бретонцам и бросил короткое:  — Я буду ждать вон там, — он показал пальцем на какой-то угол. — Зажгите жаровни и скажите все, что хотите сказать. И не волнуйтесь на мой счет. Я уже давно работаю здесь, и все, что я услышу (если услышу), останется со мной.  — Спасибо тебе, добрый человек, — Марселан снова поклонился, и Винсент снова очень топорно, очень неловко последовал его примеру.       Когда жрец ушел, бретонцы принялись изучать надгробия. Они были совершенно одинаковыми, но надгробие Торана выглядело старше. Видимо, его поставила Памани, когда еще была жива.       Обычно редгарды оставляют на могилах хотя бы немного, но все же личных вещей покойного, особенно, если покойный был знатного рода или был знаменитым воином. Меч, щит, посох, амулет, что-нибудь… Но здесь они нашли лишь колечко. Старое, простое, без изысков колечко. Винсент взял его в руки, вытер пыль и прочитал короткое: «Памани и Торан».  — Обручальное, — шепнул он Марселану. — Пойдет?       Тот коротко кивнул и задумчиво уставился на могилу Памани. Не восстанет ли озлобленный дух? Редгардские предки любят так делать. Может, зажечь жаровни и объясниться?..       Он взял факел и зажег их, и свет залил комнату, так давно его не видевшего. Дух Памани не явился, и тогда Висент из любопытства зажег жаровни на могиле Торана.       Она почти моментально погасли.  — Намекает ли это на то, что Торан жив? — задумчиво спросил Винсент.  — Давай это будет решать Леонин. Пока пошли отсюда. Мне не по себе, — бросил Марселан.  — Трусишка.  — Да.       Винсент сунул кольцо в карман, после чего они прошептали пару заготовленных речей с просьбой о благословении и ушли, опасаясь гнева редгардских предков. Жрец вывел из на улицу, где они сразу помчались в поместье, где их ждал Леонин.       Босмер, получив колечко, задумчиво посмотрел на бретонцев.  — Слушай, падла, цену не задирай.  — Золото вперед, а то работать не буду.       Марселан закатил глаза и выдал ему увесистый кошель. Леонин не шевелился, и тогда Винсент тоже отдал ему свой. Босмер все еще смотрел на них.  — Слушай, уродец, ты либо работай, либо следующий кошель полетит тебе прямо в лицо, — разозлился Марселан.  — А следом полетят звездюли.  — Ладно, ладно! Кого искать?  — Торан ат-Павиа.  — Хорошо, — он сжал кольцо в руке, закрыл глаза и отвернулся. — Приходите завтра, я попро… А-а-а!       Он дернулся, и колечко со звоном рухнуло на пол.  — Вы что, заставляется искать меня вампира?!  — Вампира?!..  — От кольца несет Хладной Гаванью. Я на такое не подписывался! Забирайте золото, забирайте кольцо, я пошел! Вертел я и вас, и вашу госпожу, и ваше покровительство!  — Нет, братан, ты никуда не пойдешь, — бросил Винсент. — А если рискнешь, мы тебя свяжем.       Леонин остановился, и взгляд его был полон отчаяния.  — Марселан, сходи за Жанду. Я пока тут постою на случай… На всякий случай.       Бретонец шутливо отдал честь и помчался за аурил, и вот через пару мгновений рослая фигура нависла над Леонином.  — Го-го-господин, я-я-я все-се-се по-по-нима-ма-ма-ю, — босмер от страха начал заикаться, — но и-и-ска-ка-кать ва-ва-вампи-пи-пира в мо-мои пла-пла-планы не входи-ди-ло!       Аурил сняла капюшон, заставив мага завизжать.  — Тебе придется. Говоришь, несет Хладной Гаванью?  — Д-да…       «Значит, сумрак», — кивнула про себя Жанду.  — Ищи давай, или я оторву тебе башку. Злить себя не рекомендую.  — Ла-ла-ладно.       Босмер поднял колечко трясущимися руками, закрыл глаза и прошептал заклинание. Судя по тому, как он дрожал, силы плана Молага Бала текли сквозь него, парализуя, но Леонин держался. Винсент заботливо подсунул ему карту, и тот задумчиво уставился на нее, все сильнее бледнея с каждой секундой; наконец, он поставил пальцем точку в каком-то захолустье к югу от Драгонстара и рухнул в обморок.  — Кольцо не трогайте, — коротко бросила Жанду. Она сама взяла его, и энергия Хладной Гавани обожгла и ее. — Значит, к югу от Драгонстара, да?  — Ты поедешь туда? — спросил Марселан.  — Да. Оставайтесь здесь, помогайте Азхар, а когда она спросит обо мне, скажите… Скажите, что я поехала за сюрпризом.  — Прадед-вампир, потрясаюший сюрприз, я бы оценил, — саркастично улыбнулся Винсент, за что получил подзатыльник.  — Заприте Леонина и вылечите его. Следите, чтобы не сбежал. Он нам еще нужен.  — Есть, капитан!  — Я вас когда-нибудь убью. Марселан, прикажи поседлать мне верблюда. Я поеду налегке, и тогда, быть может, даже успею на прием.       Бретонец кинулся к стойлам, и, когда он вернулся, верблюд был уже готов. Жанду без лишних прощаний запрыгнула на его спину и погнала легкой рысью куда-то в город. Убедившись, что она не смотрит на него, Марселан взял второго и поехал за ней.       Просто так. Любопытства ради.       Аурил гнала своего верблюда через город, и бретонец не сразу понял, куда, а когда понял, удивленно присвистнул, пользуясь тем, что шум улицы прикрывает его. Жанду направилась в храм Аури-Эля, и Марселану было очень интересно, зачем.