Сол и мышь

      — Сол не покинет нас, — говорил Калеб, но думал он совершенно иное.       Он не слышал гласа Сола больше. И все то пространство, что заполнял Сол, вдруг загудело тишиной и его собственными редкими и не вполне разумными мыслями.       «Он просто не может покинуть меня, — думал Калеб, облокачиваясь на найденную палку как на трость и глядя на горящую церковь сквозь приопущенные ресницы. — Не сейчас».       Он видел пожар, когда закрывал раздраженные дымом глаза и слезы стекали по его щекам. Видел дома, что были в руинах по велению Сола. Видел тела в общих полыхающих могилах. Видел своих друзей, взрывающих себя у алтарей митраистов. Этот огонь ослеплял, делал больно, заставлял его проливать слезы без его на то воли.       Когда-то он рассмеялся бы каждому верующему в лицо и при возможности застрелил бы того, но сейчас, когда он сам познал волю Всевышнего, он осознал, как прекрасна была его идея.       Идея нового мира, светлого и чистого, преисполненного верой в Сола и будущее. Все те смерти — лишь жертвы, приподнесенные во благо нового человечества, которое вел за собой Сол в лице избранного Пророка. Да, Калеб наконец осознал, что все, что случилось с Землей — прекрасно, ведь того пожелал Сол.       Он даже чуточку сожалел, что не понял этого раньше. Как много убийств можно было бы избежать... Сколько мучений он мог бы не испытать, веруй он в Сола с самого начала. Но… Почему же, когда он открывает глаза и вновь и вновь славит имя Всевышнего, то в ответ ему Сол молчит? Почему он, будучи в чужом обличии, узнает о себе правду только сейчас? Ради спасения стоит ли врать всегда? Почему Сол не спас его раньше? Почему Сол не направил за собой и Мэри? Испытания ли все это?       Но Сол не говорит с ним больше. Калеб кричит свои вопросы в небо, пока остальные не слышат и тушат пламя. Его никто не слышит. Он чувствует себя покинутым, но надежда, тепло от святого огня и вера заставляют его грезить в лучшее. В испытание богом.       Вера его не покачнулась у Храма. Он не боялся пойти по стопам предыдущего Его Пресвященства, но каждый раз, когда он прикасался к черным стенам этого строения, его руки дрожали. В сердце он таил грехи своей настоящей жизни, не украденной, но ведь именно их одобрил Сол, указывая его в священных писаниях, пророчествах, как того, кто укажет путь к Свету. Он — Пророк божий. Но почему Сол молчит? Это не давало Калебу покоя. Сол… должен знать ответы на мучающие его вопросы. Жена, ребенок его интересовали едва ли больше остальных людей. Сол. Его голос. Вот с какой потерей Калеб не мог смириться. Обретя этот дар, он не смог принять тот факт, что он отныне в немилости.       Прикидываясь благим намерением найти свою семью, что и прежде помогло ему обратить взгляд бога к себе, он звал Сола, колотя о теплый камень, и молил ответить на истязающие его вопросы, направить его к Свету и помочь стать королем. Сол обещал ему эту награду. Обещал ли? Что думает сам Сол об обещаниях?       Перед глазами вставал образ насильника в огромном железном ковше на голове, когда удар за ударом Люциус отводил дух за убитого отца, избивая лицо Маркуса, и обиду за обман, протискивая меж зубов Калеба дьяволов глаз некроманта. Да, Калеб не безгрешен. И Сол оставил его.       Не обороняясь и не сопротивляясь Люциусу, которого по силе и опыту боя превосходил в разы, он смиренно принимал удары. Быть может, такова воля Сола. А может, Калеб просто ошибся, уверовав в него. Он был опустошен. Одинок. Все, что он делал, по итогам осталось незаконченным. Бусины, что он аккуратно собирал одна за одной, спасая жизни себя и Мэри с умирающей планеты, усыновив Пола, свергнув прошлого Светейшества, теперь рассыпались, стоило ему споткнуться о собственный эгоизм. Он не оставил следа ни на Земле, ни на Кеплер-22Б. Пророчества оставили его в дураках.       Он был виновен не меньше насильника. Его участь должна была стать даже хуже. Имея все шансы для создания новой благополучной колонии, он думал лишь о себе, позабыв даже о Поле. Он учавствовал в разрушении Земли, и теперь он был повинен в разладе на Кеплер-22Б. Украв чужую личность, он не изменился сам и лишь отсрочил предрешенный ему еще на Земле конец. Эгоизм привел Калеба к одинокой смерти в холодных дюнах.