Яблоневый сад

      Ранним утром меня, зевающую до вероятного вывиха челюсти, растолкали и вывели из лагеря. И из леса. Провожал меня Киаран. Эльф был задумчив и молчалив. Я — тоже.       Зато молчать не стала Агнешка, когда я возникла на пороге. Хлопоча вокруг меня, она ругалась.       — Нет, у тебя точно разума нет! У «белок» ночевать! При том, что тут «полоски» шастают, как к себе домой!       — Уймись… Они тоже болеют…       — А ты у нас одна на всех, так, что ли?! Дуреха сердобольная!       — Такая уродилась… Ну все, хватит… Надо подумать, где пациентов размещать станем…       — Каких… Да ты, верно, ополоумела?!       — Ничуть. Агнеш, пусть лучше будет относительный мир.       — Хорош мир…       — Какой есть…       На этом разговоры завершились. Поразмыслив на спокойную голову, нашли решение.       «Белок», если придут (или принесут их), устроим на верхнем этаже. Всех остальных — внизу. Управимся.       Снова пошла спокойная жизнь. Ну, относительно. «Белки», и правда, поздним вечером или в ночи заглядывали к нам за лечением. Если надо было отлежаться, отлеживались, подлечивались и уходили в лес.       Я запасала мази, отвары, примочки и прочее, попутно прикидывая, что можно приготовить в походных условиях. К моей удаче вполне достаточно, чтобы у раненых не было воспалений и прочих «радостей».       Чуйка орала в голос, что мое спокойное житье в Биндюге стремительно заканчивается. Я начала видеть сны. Странные, пугающие тем, что я не понимала, что мне хотят показать.       Привыкшая доверять предчувствиям, я достала заначку с деньгами — кое-что из зелий и лекарств (а то и ингредиентов) мы с Агнешкой продавали, и часть выручки она отделяла мне. Вот и скопилось. Подсчитав довольно приличную сумму, я понемногу начала закупаться и запасаться в дорогу.       Агнешка с грустью и пониманием смотрела на все это.       — Ты хочешь уйти с ними.       — Это будет самым разумным. Рано или поздно «полоски» решат пощупать меня более предметно. А кто я в глазах большинства — ты и так знаешь.       — Догадываюсь. Но я всегда смотрела шире и глубже.       Я лишь кивнула.       Понемногу набирались вещи — рубашки из простого полотна, нижнее белье, куртки и штаны я заказала у швеи, разъяснив, что мне надо; сапоги — на всякий случай и теплые, и обычные — я заказала тоже.       Поразмыслив, я решила, что плащ сошью сама: что там шить-то… А вот насчет припасов стоило позаботиться, да и подумать, что взять еще.       Я понемногу собиралась в дорогу — и еще одним намеком, что мне скоро сниматься с места, стал неприятный инцидент после очередных пятничных посиделок.       Я возвращалась с очередного пятничного вечера, напевшись до хрипа, и со слегка кружащейся головой от яблочного вина. Насвистывая недавний мотивчик, я шагала по улочке. Идиотов, чтобы меня обижать, тут не было: все во Флотзаме обитали. Хотя, видимо, не все…       Мрачные тени шагнули откуда-то сбоку. Меня окатило волной вони.       — Ух ты, какая красотка…       — И какая фигурка…       — А яблочки-то сладкие? А?.. Лоредо понравится…       И я… Банально растерялась. Все же практически два века мирного житья в прошлой жизни (тавтология, да, но что есть) сказались. В Цитадели такое было просто невозможно. Нападение, разбой, грабеж, насилие карались быстро и неотвратимо. А тут… Тут я успела создать себе репутацию, и идиотов здесь не было.       Флотзамские придурки? Или пришлые…       — Ты красиво пела, а что еще твой ротик умеет? А, девка?       Чья-то рука ухватила меня за плечо, другая мерзко облапала сзади…       Меня передернуло от омерзения — от них еще и воняло, как от стада свиней.       Вот всегда задавалась вопросом: «Как можно так оскотиниваться?» Да, я тоже жила в условиях сложных — когда воду надо наносить, когда дрова наколоть. Но вот грязью по брови не зарастала, и вообще практически большинство рас (кроме людей — удивительно, да?) как-то блюло чистоту в одежде и телесную. А эти…       Чудовищные миазмы немытых (с рождения) туш, грязной одежды, чего-то еще — явно в помоях купались…       Фу.       Если б мне предложили выбирать — вот эти — или ушастый бандит из леса, который лесом же и пахнет, выбор был бы весьма очевиден.       — Чё брыкаесся?!       «Наверное, потому что ты воняешь!!!»       — Падем, девка, не обидим…       — А ты и не обижайся, га-га-га…       «Ну вот да щас…»       На мою удачу, пока я вынимала язык из дальнего угла, послышалось пение (ну как пение — орание) песен краснолюдскими голосами.       Мои неожиданные кавалеры грязно выругались, оттолкнули меня, так что я плюхнулась на четвереньки, ссадив колени, и утопали в темноту.       «И вот это что сейчас было? Охеревшие в край наемники от Лоредо? Кстати… я давно не видела Мориль… и Таннэль и Висэлья куда-то делись… а их еще лечить надо…»       В груди ворохнулась тревога.       Я поднялась на ноги, поднимая подол: ну так и есть — колени разбила и юбку угваздала.       — Мазель, ножки ваши… прэлэстны… ик… Не откажетесь выпить… ик… з нами?       — И вам вечер добрый, мастер Дравен.       Бухой краснолюд с компанией пялился на мои ноги, не скрытые юбкой и норовил утонуть глазами в декольте. Хотя сколько его там… ему — хватало.       — Вечер? Вечер — добрый! Ик… Мжет вас прводить?       — Не откажусь, мастер. Прохладно тут сегодня.       — А у нас для сугреву есть…       Мне не помешало бы не только для «сугреву»: меня начало трясти от запоздалого понимания, что если б не краснолюды, то...       Думать про это как-то не хотелось.       — А давайте…       Мне протянули фляжку, я смело глотнула…       Жидкого огня, наверное — потому что дышать я смогла через минуту, а просипеть что-то внятное через три.       — Кха... за…кха... бористо…       — Сильна, девка!       — Кхы… ух…       Но мне стало легче. Я согрелась и меня перестало трясти.       — Уважаемые господа, а не проводите ли вы меня до дома целительнцы Агнешки?       — А то ж. что ж не проводить-та. А ты споешь?       — Спою. Что не спеть-то?       Я сдвинула лютню за спину, поудобнее перехватывая гитару.       — Что спеть?       — А что хошь. главное — веселое!       Долго потом жители Биндюги вспоминали, как по ночным улицам неслись самые разухабистые песни в исполнении звонкого женского и нескольких краснолюдских голосов!       А Агнешка даже ругаться не стала.       После чашки травяного чая с куском рыбного пирога, лежа в постели, я сонно размышляла — кто такой Лоредо… и не имеет ли он отношение к пропажам эльфиек в последний год…