Дочь Варии

      Ехать с дебилами в автобусе было весело.       И раздражающе.       Потому что не прошло и часа, как пацаны сзади начали драться, а девки из свиты Топазио — визжать.       Рино попросил водителя остановиться и попересаживал нас. Это у него, наверное, преподавательское хобби.       Мне не повезло.       Виолетту посадили назад к Рико, а ко мне Силайо.       Я чуть головой о стекло не начала биться.       Рино, за что?! — Из-за чего вообще драка была? — постучав по сиденью Каваллоне, спросила сидящая сзади Карлотта.       Ей повезло, и толстушку от неё не отсадили.       Силайо раздражённо закатил глаза. — Фелис сказал Рико, что у него девчачий цвет волос. И ещё что-то про то, что он их отращивает, как девчонка. — Ой, дебил, — скривилась Карлотта и её взгляд немного погрустнел. — Рико же хочет повторить причёску покойного брата. У того был очень длинный бледно-розовый хвост. — Покойный брат? — неудержавшись, спросила я, посмотрев на Карлотту, сквозь щель между сиденьями.       Ответил мне Силайо. — Он был старше Рико на три года. Полный перспектив в области пламенной механики. — Умер полтора года назад в ходе неудачного эксперимента, — тихо добавила Карлотта, скосив глаза назад.       Рико агрессивно играл в телефоне. По его лицу можно было понять, что успокоится он не скоро. — Да что я сказал такого?! — недовольно воскликнул Фелис.       Рино посадил его прямо возле себя и отчитывал. — Брату Рико шли длинные волосы, но ему нет! Я тут не виноват! На правду не обижаются!       Цезаре чуть свой телефон в него не швырнул. Он только открыл рот, чтобы что-то сказать, как за него неожиданно заступился Силайо. — В том-то и дело, кретин, что именно на правду и обижаются! Подойди к больному раком и скажи, что он скоро сдохнет, или подойди к незнакомой девочке и скажи, что она прыщавая уродина! Ты думаешь, что если скажешь что-то очень обидное, а затем добавишь «на правду» — тебя не будут считать ублюдочной свиньёй? Ещё как будут!       В автобусе повисла гробовая тишина.       Мы все переваривали слова Каваллоне. Кажется, многие не ожидали, что он может сказать что-то подобное.       Хм... А ведь что-то такое и Ливио говорил мне однажды.       Фелис не нашёл, что ответить, поэтому просто надел наушники.       Взгляд Рино был каким-то… Силайо явно его приятно удивил. — Значит, — вдруг подала голос Топазио. — Если назвать тебя «наркоманом», ты тоже обидишься?       Дельфина хихикнула. — Доминика, — укоризненно сказал Рино. — О, Барби, меня это не напрягает. Я сам так решил, — зло ухмыльнулся Силайо. — Как и ты решила подстелиться под Карла. Или это идея твоих родаков?       Его слова были ударом в самое солнечное сплетение душевного плана.       Лицо Доминики посерело.       Карлотта, Бити, Лия и ещё некоторые хохотнули.       Я безразлично за всем этим наблюдала. — Да пошёл ты, укуренный ублюдок! — взвизгнула Дельфина и швырнула в Силайо карандаш, вытащенный из рюкзака.       Блондинчик уклонился и карандаш чуть не пробил оконное стекло. Хорошо, что я поймала его.       Посмотрев на Акварелло, я отчеканила: — Он сейчас у тебя в глотке окажется, тварина голобуволосая. — А… да я сама его тебе сейчас в твою глотку затасую! — справившись с приступом страха, осклабилась Дельфина. — Ну так подойди, — хмыкнула я, покрутив карандаш в руках. — Много чести, — отрезала Доминика и обратилась к Силайо. — Ещё раз скажешь нечто подобное — язык вырву, ясно? — Ясно лампочка в толчке сияет, — фыркнул Каваллоне.       И Рино вконец разозлился на нас всех. Он часа два рассказывал, как ему с нами не повезло, и как он мечтает уволиться. — Да нормально всё. Он уже третий год так говорит, — тихо сказал мне на ухо Силайо и отстранился как ни в чем не бывало.       У меня задергалась бровь.       Чего он опять ко мне пристаёт?       Знает же, что я не отвечу…       Нет, возможно, он видит, каких усилий мне стоит держаться перед ним скалой, поэтому давит.       Если так… — Ты можешь не дышать? — состроив недовольное лицо, посмотрела я на Силайо. — Мне дует.       Он опешивше на меня посмотрел.       Я гордо отвернулась к окну, ощущая победу.       И тут же испуганно вздрогнула, невольно выгнувшись, потому что Силайо положил свои руки на мою талию, сжал её, дыхнул в шею, под мочку уха, ощутимым горячим дыханием и с придыханием прошептал: — А теперь?       Я быстро повернула голову и получилось так, что Силайо уткнулся в мою щеку, прикрытую волосами.       Я чувствовала, как горело моё лицо и как лихорадочно билось сердце.       Было ощущение, что я с головы до пят покраснела от стыда и… увлечённости.       Чёрт, такое не должно нравится…       Но… но… — Чего молчишь? Всё ещё не тепло? — хмыкнув, прошептал Каваллоне.       От этого хмыка волосы защекотали мне щеку.       Прежде, чем я ответила, Силайо вдруг убрал волосы между своими губами и моей щекой и, сделав небольшой рывок вперёд… поцеловал меня.       В губы.       От неожиданности я окаменела в его руках.       Я вообще не понимала, какой должна быть моя реакция.       Оттолкнуть?       Ответить и потом оттолкнуть?       Дать пощёчину?       С кулака?       Обматерить?       Сделать вид, что мне плевать?       Что ничего не было?       Сидящая на другой стороне на крайнем сидении Бити, случайно повернувшая голову, офигевше смотрела на парочку из соседнего ряда.       Ей была видна только спина Силайо, как он наклонил голову к Вите, и как его руки потянулись куда-то к ней.       Однако и идиотом можно быть, чтобы понять, что у них сейчас происходит. — Бити, смотри… — весело прощебетала Лия, тыкая подруге свой телефон.       И её глаза чуть не выпали из орбит. — Э…       Дальнейшего возгласа не произошло.       Бити вовремя закрыла подруге рот и приложила палец к губам.       Лия кивнула.       Когда воздух в лёгких Силайо закончился, он немного отстранился от меня, посмотрел и ухмыльнулся.       Его веселило моё помидорное лицо.       Это заставляло меня ещё больше краснеть… и злиться.       Мать вашу, он решил за мой счёт себе настроение поднять после стычки с Доминикой?!       Не выйдет!       Я, через раз дыша, нарочито медленно и осторожно убрала его руки с моей талии, положила их ему на колени и развернулась всем телом.       Силайо с интересом наблюдал за всеми моими движениями.       Неужели хочет продолжить?       И её не пугает, что нас могут спалить?       Я медленно поднесла к лицу Силайо правую руку.       И влепила звонкую сильную пощёчину.       Голова Каваллоне аж в спинку кресла впечаталась. — Рино, Силайо домагается до меня! — тоном ябиды громко всхлипнула я.       Класс взбудоражено зашевелился и начал пытаться увидеть нас.       Высокие сидения были им преградой. — Вот извращенец! — воскликнула Карлотта. — Так и знала, что ты что-то делаешь!       Сидящие перед нами старосты быстро подскочили на своих местах и мы увидели их головы. — Силайо, какого фига? — недовольно спросила Алесса. — Молодец, чувак! — показал большой палец Сандро.       И Алесса попыталась его прибить.       Каваллоне потёр щёку.       Я вдруг осознала, что не знаю, как он отреагирует на мою пощёчину.       Вдруг он… — А не слабый удар вышел… — спокойно заметил Силайо и улыбнулся. — Но за что? Тебе же понравилось.       Я почувствовала, как опять начинаю краснеть. — Ни фига! — Фига. — Силайо, сядь к Ливио! — приказал Рино. — К кому?! — в унисон воскликнули Глитто и Каваллоне.       Я тоже чуть не прокричала этот вопрос.       К кому?!       Зачем их вместе?! — Не обсуждается, — категоричным тоном взбешенного человека сказал Рино. — поменяйся с Терзо.       Ворча, Силайо поднялся со всего места, потрепал меня по голове, растрепав мои волосы, и быстро смылся вперёд, чтобы я ему не врезала, не забыв весело проржать.       Я достала из рюкзака расчёску и начала с бешенством расчёсывать волосы.       Вот козёл! — Ты же не убьёшь меня вместо него, да? — «со страхом» спросил Терзо, садясь рядом.       Я хмыкнула. — Можешь сидеть спокойно. — Сенкью, — почтительно склонил голову Терзо.       И мы рассмеялись.       Он начал общаться с Бити и Лией. Последняя кидала на меня многозначительные взгляды, после которых мне захотелось завыть в голос.       Они с Бити точно всё видели!       Пять минут смотрения в окно ничем не помогли.       Я чувствовала, как немного трясусь. В голове снова и снова возникало недавнее.       Обычный поцелуй, без языка и прочей фигни.       Губы Силайо горячие.       Сильная хватка на талии.       Горящий участок шеи под мочкой уха.       Будоражащий шёпот.       Всё это дало один итог: паскудное чувство сожаления и разочарования.       Я проклинала свою робость.       Я ничего не могу сделать против человека, которого люблю.       Я, наверное, как мама.       Буду позволять вольности ему, мимолётно наслаждаться ими, а потом сожалеть и винить себя.       Но я же…       У меня не получается быть безупречно-твердой с ним.       Нужно что-то делать.       Как решить эту проблему?      Мне нельзя с ним так сближаться.       Потому что в конце только я буду опозорена и разбита.       Я не хочу.       Краем глаза Бити уловила, что Вита выглядит, как подавленный человек и это её удивило.       Виолетта чуть ли не скрежетала зубами.       Какой-то конь домогается до её босса, а она сидит тут, с задротом, и прожигает переднее кресло взглядом.       Позор! — Да у нас тут шлюха на горизонте объявилась… — презрительно фыркнула Марта-Инстаграмша. — То с Ливио жмется, то с наркоманом. — Пха, да наверняка ещё кто-то есть, — хихикнула Паола. — Ну так узнай, кто это. Ты же среди нас журналист, — почти приказным тоном сказала Дельфина. — Но я… — хотела что-то сказать Паола, но Доминика «защитила» её. — Дель, прекрати. Скайрини — на голову больная. Кому-то вроде Паолы лучше не пытаться делать таких опрометчивых поступков. — Ох, точно. Она не профессионал, — весело кивнула Акварелло.       И Паола совсем сникла. — Умная такая — сама выполняй мою работу. Твоих мозгов хватает только чтобы картины рисовать. — Слышь, страх потеряла?! — взвилась Дельфина. — Я, вообще-то, почетная хранительница дождя Карла! — Хватит, — осадила её Доминика.       Для Топазио разговор перетек в нежелательное русло.       В голове возникли мерзкие воспоминания…       …Комната Доминики.       Она сидит на столе, прижимается бёдрами к крепкому торсу, пока Карл медленно, с расстановкой, ласкает её грудь.       Не настолько это приятное чувство, так как грудь никогда не была эрогенной зоной тела Доминики, но подыграть порыву желаний человека напротив нужно.       Она перед Дельфиной наговорила категоричностей в отношении Карла, поэтому должна сейчас всё сгладить.       Чтобы потом снова создать острые углы. — Итак, я здесь, — мягко сказал в губы Доминики Карл и ущипнул её за сосок.       Доминика издала фальшивый стон.       Ха, какой недалёкий соблазнитель. — В поместье твоей семьи, — добавил он и поцеловал её, расстегивая лифчик.       Доминика думает, что один из плюсов Карла в том, что он отлично целуется.       Второй плюс в том, что они уже долго помолвлены, но Доминика смогла донести до него, что не будет раздвигать для него ноги, пока на ней не окажется обручальное кольцо, и Карл это принял.       Спасибо малолетним шлюхам за то, что ведутся на его паршивый язык, пропитанный дешёвой, неумелой лестью.       Петтинг — это удел Карла в отношении Доминики.       Невеста, которую он может ласкать, но не может удовлетвориться нею. — Ты хотел мне что-то сказать? — на грани шёпота спросила Доминика, теснее прижимаясь к Карлу. — Приказать, милая, — поправил её он и склонился к обнаженной груди.       Доминика поморщилась в душе.       Опять хочет обслюнявить.       Если бы он только знал, как Доминика каждый раз раздирает свою грудную клетку в душе мочалкой после этих его манипуляций… стал бы «ласкать» её так? — Чтобы приказывать, нужно сперва извиниться, дорогуша, — певуче ответила Топазио.       А теперь пошёл вон от груди, мудак!       Доминика перестала сжимать торс бёдрами, взяла Карла за плечи и надавила, отстраняя.       Карл с интересом посмотрел в её синие глаза. — Я скучала. А ты, вместо того, чтобы лично прийти ко мне, кого послал? Дельфину, — милым капризным тоном возмутилась блондинка.       И начала давить на плечи сильнее, чтобы Карл опустился на колени.       Он прикрыл глаза и исполнил немой приказ. — Но сейчас же я здесь. — Из-за усилий, которые я приложила, — не стала отрицать Доминика.       Она наигранно нетерпеливо поерзала на столе.       Карл задрал юбку её платья.       И ухмыльнулся.       Нижнее бельё на подвязках. — Милая, а ты подготовилась. — Я знала, что ты не откажешь в моей вольности, — хихикнула Доминика.       Давай уже быстрее, ублюдок напыщенный.       Отлизывай и вали восвояси.       Карл медленно развязал трусики и резко сдернул их.       Топазио фальшиво вздрогнула.       Не давая ей опомниться, он прильнул губами к влажной промежности.       И начал «извиняться»…       Тогда Карл сказал, чтобы она не сильно нарывалась на Скайрини.       Иначе это испортит его репутацию.       Хм, и что же ей делать?            Сидеть и ждать?       Смотреть, как Карл пытается соблазнить Скайрини?       Ну, за этим понаблюдать можно...       Может, даже выгоду для семьи извлечь.       Ни Силайо, ни Ливио не решались заговорить первыми. Ждали, пока слово возьмёт противник.       Но молчать всё равно было трудно.       Особенно Ливио. — Приятно, что ты внял моим словам. — Да пошёл ты. Мне просто захотелось узнать, какие у неё губы, — без всякой охоты ответил Силайо. — Ну и как? — фыркнул Ливио. — Сам узнай, — насмешливо улыбнулся Каваллоне.       И тут же вспомнил красное, растерянное лицо Виты.       А он-то надеялся, что она тоже его поцелует…       Но надежда звонко разбилась о скалы её гнева.       И обиды, пожалуй.       Вита же влюблена в него.       Значит, её обижает такое его отношение к себе.       Однако Силайо не может по-другому.       Он хочет, но не хочет ответственности. — А это мысль, — вдруг хмыкнул Ливио. — Мне так жаль новенькую, что я просто не могу смотреть, как ты измываешься над её невинной в таких делах душой.       Силайо чуть не поморщился.       Так и знал, что ему это в голову придёт. — Не строй из себя ангела. От тебя она получит душевных травм лет на сто вперёд. — Но всё это будет из-за тебя, — довольно ответил Ливио.       Каваллоне только фыркнул.       Окажись умнее, Вита.