Дочь Варии

      Как думаете, кто из голубой парочки признался в том, что у них с Жилдой был тройничёк? Правильно, Итало. В семье Лучиано презирали любые ЛГБТ направления, поэтому он не смог признаться в том, что трахнул парня. Однако Итало не сказал, что они потрахались на глазах у Жилды. Он лишь сказал, что у них был секс с Жилдой и после этого Лучиано испугался. Он начал бояться того, что Жилда может не выдержать и рассказать мне о том, что ею воспользовались не только члены семьи Пердуто, но и Лучиано. Это однозначно ударило бы по репутации Дестино. Поэтому он приказал Итало пойти к отцу и сказать, что Жилда просила передать Баффи, если он не прекратит насиловать её — она расскажет мне. — Папа впал в состояние ярости и тем же вечером помчался к Жилде. План Лучиано удался. Папа убил Жилду, — глухо закончил Итало. — Почему ты сделал то, что велел тебе Дестино?! — воскликнули с трибун. — Неправда! Мой сын никак не замешан в этой грязи! — тут же парировал босс Дестино. — Итало просто решил прикрыться мною! — подхватил Лучиано. — Выставить меня виновным, чтобы защитить себя и своего отца! Разве у меня хватило бы мозгов манипулировать боссом чужой семьи?!       Атлет с такой ненавистью глянул на Итало, что я ожидала от Пердуто как минимум отведения взгляда. Но нет. Итало смотрел на него сухо и с болью. Лучиано растоптал его чувства, волновался только о своей жизни и пытался выйти сухим из воды. Поэтому Итало решил поступить точно также. Когда он позвонил мне на днях, я дала ему номер Тсуны, и вместе мы построили версию, в которой Итало остаётся более-менее безнаказанным. Ту версию, в которой он остаётся на свободе. — То есть, ты хочешь сказать, что не задействован во всём происходящем? — спросила я. — Да! — с готовностью подтвердил Лучиано. — Тогда… Ты не знал, кто виновен в смерти Жилды до сегодняшнего дня?       На какой-то жалкий миг Лучиано замялся, а потом сказал: — Я подозревал, что Итало как-то причастен к смерти Жилды, потому что с того дня как стало известно о ней, он вел себя очень странно. Но я не пытался залезть в его душу, так как решил, что он всё ещё любил её. — Любил? — приподняла я брови.       Итало тоже в шоке глянул на бывшего друга. А тот без тени совести сказал: — Он любил её три года назад. Потом, вроде бы, разлюбил, начал встречаться с другой, и вот, после её смерти, начал вести себя очень нервно. Вот я и решил, что Итало любил её до самого конца. — Не её он любил, а тебя, — спокойно парировала я. — Что?! — испуганно воскликнул Лучиано.       Я мягко улыбнулась. — Ты был самым близким для него человеком, он обратился к тебе с советом, не зная как поступить, потому что всегда восхищался тобой. Твоим умом и изобретательностью. Возможно, Итало рассчитывал на то, что ты придумаешь какую-то хитрую уловку, благодаря которой его отец перестанет пользоваться Жилдой и никто никогда не узнает о том, что он вообще когда-то имел связь с нею. Однако вместо помощи, ты безразлично предложил ему получить удовольствие от подвернувшейся возможности. И сам сделал это вместе с ним. Ты никому не помог, хоть к тебе и обратились именно за этим. Ты задурил голову Итало, и он делал то, что ты говоришь. — Что ты несёшь?! — не выдержал босс Дестино. — У Итало бы своя голова на плечах! — Друзья всегда имеют друг над другом влияние, — продолжила я. — Они умеют успокаивать друг друга, уговаривать и прочее. Ваше чадо лжёт. И у Итало есть тому доказательство.       Босс Дестино выжидающе посмотрел на Итало. Лучиано напряжённо глянул на него, будто не веря. — А что, если на самом деле они сами убили Жилду? — вдруг поднялась с трибун семей высокая женщина с черными прямыми волосами.       Всё на неё глянули. — Что если на самом деле синьор Баффи и родители Жилды тут ни при чём? — спросила она. — Вдруг эти двое просто оболгали свои семьи перед тобой и Вонголой, думая, что Дестино и Пердуто выберутся из любых проблем. — Почему после стольких слов и доказательств вы заговорили об этом? — спросил у неё Дино Каваллоне. — Просто синьор Баффи всегда был порядочным мужчиной. Помню хотела я как-то роман с ним завести, а он мне о любви к своей жене запел. Сказал, что её ни одна молоденькая синьора не заменит. — Вы, скорее всего, не были настолько молодой как дочь Касуале, чтобы услышать иной ответ, — ответил Роберто.       Дама пошла красными пятнами. — Вы могли бы быть правы, — сказала я ей, — если один наш одноклассник не рассказал мне, что случайно стал свидетелем разговора Лучиано и Итало. Подойди сюда, пожалуйста, Лино.       Лучиано и Итало удивлённо смотрели на приближающегося ко мне Лино, спустившегося с трибуны свидетелей. — В тот же день, когда в школе стало известно о смерти Жилды, я случайно услышал разговор Итало и Лучиано… — волнующимся голосом сказал Лино, смотря только на Дечимо. Тот ободряюще ему улыбался. — Я был в кабинке, когда они влетели в туалет и начали обзывать Виту за то, что она спрашивала о Жилде. В том разговоре… именно Лучиано командовал Итало… — Что?! — возмущённо воскликнул Дестино. — Как это понимать? — спросил Алонзо. — Эм… Итало паниковал, говорил, что никто не должен узнать о том, что его отец весь сентябрь… н… насиловал Жилду. Лучиано же был очень спокоен. Он сказал, чтобы Итало признался Вите, что у них с Жилдой… что-то было. Это должно было сбить её со следа, чтобы она больше не придиралась к ним. Что Итало следует… быть начеку, а самому Лучиано ничего не будет, потому что его вину никто не сможет доказать. Это… всё. — Я и половины не говорил из того, что ты тут наплел, придурок! — вдруг рванул к Лино Лучиано.       Его тут же перехватил Ямамото. Началась суматоха.       Ну да, Лучиано действительно не говорил и половины из пересказанного Лино. Но кто может это доказать? Я знала, что он виновен. И нужно было лишь подкорректировать слова каждого свидетеля. Что я и совершила. Я подговорила Лино сделать это, объяснила ему всё и он сказал то, что я заставила его выучить.       Я тщательно готовилась к этому суду. До последнего собиралась доказательства. Вплоть до звонка Итало. — Лучиано может сколько угодно отрицать свою вину сейчас, — громко сказала я, привлекая внимание. — Однако у Итало есть доказательство его вины. Даже более весомое, чем слова Лино. — Какое? — спросил отец Дестино.       Итало молча достал телефон. И включил записать звонка.       «Ты чего не берёшь?! Я тебе столько раз звонил! Не иди на мороз, придурок!» — послышался раздражённый голос Лучиано.       «Эм… Я был не в комнате, не слышал», — скомкано ответил Итало.       «В такое время не стоит отходить от центра связи!» — проворчал Лучиано.       «Слушай, Лучиано…»       «Чего?»       «Как думаешь, новенькая сможет доказать что-то?»       «Ничего и никому она не докажет, не парься!»       «А если всё-таки что-то начнется… Ты не боишься, что она узнает… что именно ты решил убить Жилду?»       «Она не узнает об этом, только если ты не проболтаешься!»       Запись диктофона прервалась.       Это было фаталити.       Я посмотрела на Лучиано и сказала: — В наше время свобода — это делать то, за что тебе ничего не будет. Ты думал, будто у тебя есть прайс на любой поступок, потому что твои родители имеют деньги и какую-то власть. Многие сейчас так думают. И это такая ошибка. Ты всегда был умный, смелый и расчётливый. И воспользовался этим с плохими намерениями. Ужасными.       Далее слово взял Дечимо. Он говорил долго и с моралью. Я не буду пересказывать это. Семью Касуале исключили из альянса. А вот семья Дестино фактически ничего не сделала. Она не была в курсе дел своего младшего сына и вообще сделала много хороших вещей для альянса. Дестино согласились на то, чтобы Лучиано понёс любое наказание, которое вынесет ему Тсуна. То есть, они отказались от него, и на атлета было жалко смотреть. Семью Пердуто тоже не выключили из альянса по двум причинам: первая — из-за того, что Итало рассказал правду «самостоятельно», пошел против своего отца, Вонгола решила, что семья Пердуто ещё не сгнила совсем, хоть Итало и совершил плохой поступок; из этого вышла вторая причина — мать Итало быстро всё сообразила, отдала своего супруга Баффи под наказание Вонголы, прилюдно объявив, что Баффи изгнан из семьи и его место теперь займет её старший брат. Тсуна позволил ей это. — Баффи Пердуто, уже бывший босс семьи Пердуто приговаривается к пожизненному заключению в тюрьме Виндиче, — твёрдо объявил он.       И Баффи посмотрел на него как на чудовище. — Как… Как вы можете? За одну убитую девчонку… — Вы заслужили то, что получили, — сухо ответил ему Дечимо. — Лучиано Коме ил Дестино приговаривается к тридцати годам заточения в Виндиче.       С Лучиано схлынула всё краски. Он со слезами на глазах оглянулся на своих родителей, однако те отвернулись от него. — Итало Пердуто… Мы заблокируем твоё пламя на тридцать лет, — объявил Тсуна. — Как… заблокируете? — не понял Итало. — Мы вставим тебе в позвоночник специальные пластины из особого метала, которые будут блокировать твоё пламя. Тридцать лет у тебя не будет возможности использовать пламя. Ты сможешь делать, что хочешь, ходить, где хочешь, однако твоё пламя будет заблокировано.       Итало в шоке посмотрел на Тсуну. Остальные начали удивлённо обсуждать его наказание. Ещё никто не слышал о подобном. — Ты же не надеялся, что отказавшись от кровавого фея, выбрав свою жизнь, будешь просто жить, без последствий? — тихо спросила я у Пердуто. — Я лично придумала твоё наказание. Как ни крути, а мы с тобой знаем, что именно тебе в голову пришла идея воспользоваться Жилдой, чтобы заполучить член друга. И в живых я оставляю тебя только ради одной цели: узнать, поймёшь ли в будущем, что совершил ошибку. Сейчас ты влюблён. Ты сделал то, что сделал, из-за влюбленности. Люди говорят, что любовь ослепляет. Что позже, перестав любить, многие люди сожалеют о том, что совершили будучи под этим чувством. Вот мне и интересно, посчитаешь ли ты ошибкой своё решение или нет, когда однажды перестанешь любить Лучиано.       Обалдевший Итало не нашел, что мне ответить. Стоявший рядом с нами и всё слышавший Лино, посмотрел на меня со страхом. А я… Я хотела бы дожить до того момента, когда Итало сможет ответить мне на мой вопрос.       Когда люди Вонголы протаскивали Лучиано мимо меня, он неожиданно вырвался и подскочил ко мне, схватив за плечи. — Сука, как ты могла?! Это было не твоё дело! Зачем ты вмешалась?! Тебя это не касалось! Ты не имела права! — Я не имела права, — спокойно согласилась я с ним. — Однако я имела возможность. — Что? — опешил Лучиано. — Когда есть возможность — право ни к чему, — ответила я.       Лучиано снова схватили и он глянул на Итало. — А ты… Трус! Сам втянул меня во всё это и не можешь даже признаться в этом! Не хватает смелости, урод?! — У тебя её тоже не хватало! — возразил Итало. — В этом зале ты так и не признался ни в чём! А я… А я хочу остаться в живых! У меня выбора не было, кроме как самому побежать в суд! Тебе-то Вита не угрожала кровавым феем! — Чем? — снова опешил Лучиано.       И его вывели. Я направилась к трибуне семей и начала подыматься к Рино. Возле него как раз освободилось место. — Что чувствуете, учитель?       Рино хмуро смотрел на Итало. — Горечь от того, что ты действительно доказала мне.       Я кивнула. — А ты? Что чувствуешь? — вдруг спросил он у меня. — Ты довольна? — Нет, — ответила я. — Не верю, — невесело хмыкнул учитель. — Имеете право. Но я правда ничего не чувствую. Со мной всегда так происходит, когда я добиваюсь цели. Когда делаешь что-то сам, больше запоминается процесс, чем результат, разве нет? — То есть, ты не из тех людей, кому месть доставляет удовольствие, но всё равно мстишь? — глянул на меня Рино. — Да, — легко ответила я. — Однажды я потеряла лучшую подругу. Она была мне как сестра. Её тоже убили. Тогда я не смогла узнать, кто это совершил. А сейчас… Сейчас у меня были для этого все возможности. Не пойму, почему после мести я не почувствовала облегчение от смерти Жилды. Каждый раз, когда кто-то вокруг меня умирает, я устраиваю вендетту, а после — просто забываю об этом человеке. Но есть люди, которые не отомщены и из-за этого они всегда снятся мне. Я начинаю посмертно ненавидеть этих людей из-за собственных кошмаров. Как и все обычные люди я пытаюсь что-то изменить местью, но это ничего не даёт, кроме того, что я начинаю ненавидеть весь мир. Я никому ничего не должна. Но при этом я всегда пытаюсь кому-то что-то отдать.       Поднявшись с места я молча пошла вниз. Пора было вернуться в Варию. — Она отличается от Занзаса, — сказал Алонзо, смотря Вите вслед. — Да. В отличие от ярости Занзаса, её гнев холодный, расчётливый, осторожный и бесчувственный, — согласился Рино. — Видимо, её сжирает совесть из-за того, что она не чувствует ничего по поводу смертей вокруг, и она пытается найти выход. — Социопатка, над которой долго работали психологи, — сказал Алонзо. — Думаешь? — А как ещё объяснить то, что её поступки не дают ей ничего, кроме пустоты? Видимо, в прошлой жизни у неё был человек, который пытался подавить её социопатические наклонности. Возможно, именно этот человек дал ей идею притвориться той, кем она не является. — Но зачем? — удивился Рино. — Чтобы ложь стала явью. Она старается быть более нормальной, но у неё не получается.       В тот же день Лучиано был помещён в тюрьму Виндиче, а Баффи ещё до прибытия стражей умудрился выпрыгнуть с окна и разбиться насмерть.       Спустя три дня стало известно, что босс Касуале убил Ликуида и Сайленссу. Жену зарезал, а сына пристрелил. И пропал. Семьёй остался заправлять второй сын Норанссо и его тётя.       Таков был конец всех виновных.       Около двух недель я не ходила в школу. И даже капитан не мог заставить меня сделать это. Я рассказала Занзасу о том, что пообещала Рино уйти со школы после дела Жилды. Я доказала ему всё. Естественно, Занзас отнёсся к этому никак. А вот Скуало воспротивился. Каждый день требовал, чтобы я пошла в школу и не выё-кхм-кхм… Я же в свою очередь требовала, чтобы мне было дозволено пойти в обычную школу. К своим старым одноклассникам. Кончилось всё тем, что Скуало объявил о том, что Рино собирается приехать в Варию и лично принести свои извинения за то, что не верил мне и выразить свои сожаления. Вот после этого я и решила сама пойти в школу. — Вы ничего мне не должны! — с порога заявила я. — Я делаю это не из своей природной противности!       Специально пришла в школу на начало первого урока, чтобы не ждать его.       Рино вовсе не удивился моему появлению. — А из-за чего тогда? — спросил он, перестав писать что-то на доске. — Из-за того, что… — начала было я, но мои одноклассники вдруг загалдели в один голос. — Вита, ты обалдела?! — Что за дурацкое обещание?! — Как ты могла бросить нас?! — Не делай глупостей!       Я начала ругаться с ними, пытаясь доказать правоту своей точки зрения. Кончилось всё тем, что уже порядком разозленный Силайо (все эти две недели мы с ним ссорились из-за моего тяжелого решения) заявил мне, что тоже не будет ходить в школу, если я не вернусь. — Я тоже не буду ходить! — тут же заявил Сандро. — А ты-то почему? — спросила я. — А скучно одному сидеть. Никто со мной мемы не смотрит, — развел руками староста мальчиков. — Я тоже не буду ходить, — заявила Бити. — И я! — поддакнуло несколько голосов. — А я с радостью буду, — улыбнулась Топазио. — Без тебя здесь царили такие прекрасные дни. — О, тогда мне придется остаться, — тут же заявила я. — Ради создания мрачных ноток твоего существования.       Топазио скорчила мне морду. Я ответила ей тем же. — Если все решилось, садись на место, Вита, — попросил Рино. — Но я не брала с собой ничего, — подняла я руки вверх. — Даже форму не надела. — Я дам тебе листочек! — тут же сказал Сандро и вырвал из тетради… жалкий клочек. — Спасибо, ты очень щедр, — саркастично поблагодарила я. — Для тебя ничего не жалко! — не растерялся Сандро.       Класс заржал. — А что за дополнительные парты? — спросила я на перемене, кивнув в конец класса, где находились две пустые парты, приставленные к среднему и моему последнему рядам. — У вас новенькие? — У нас, — поправил меня ещё не успевший уйти Рино. — У нас, — тут же согласилась я. — Ваш третий урок опять со мной. Я приведу пять новеньких, — ответил Рино и покинул класс. — Нафига пополнение, скажи? — хохотнул Сандро. — Ага, так много… — согласилась я. — Однако мест же всего четыре. — Вообще-то, мест шесть, — поправил меня Ливио. — Минус Лучиано и… — Итало забрал документы из школы, — добавила Паола.       Я глянула на первую парту, среднего ряда. Рядом с Лино было пусто. И впереди меня, рядом с Лией. — Кстати об этом… — повернулась ко мне Вергине. — Наверное, нам стоит извиниться за то, что мы не поверили тебе сразу же… — Разве стоит? — тут же скривилась Дельфина. — Нет, мы никому ничего не должны, — ответила ей Марта-Инстаграммша.       Лия зыркнула на них, но я её успокоила. — Эти кикиморы правы. — Эй! — взвизгнула Акварелло.       Я показала ей средний палец и продолжила. — Это было ваше решение: верить или не верить мне. — Все наши родители были на суде, — сказала Алесса. — И почти все они сговорились о том, что нам стоит у тебя поучиться, — добавила Карлотта. — Их так впечатлило твоё поведение и умение отстаивать свои версии, что они прониклись к тебе уважением, — пробурчал Рико, как всегда не отрываясь от телефона.       Ха, то ли ещё будет, хорошие мои. — Что-то я сомневаюсь, что папаша Топазио проникся ко мне уважением и приказал своей младшей розочке брать с меня пример, — фыркнула я. — Конечно же нет, — ухмыльнулась в ответ Доминика. — Как думаете, какими окажутся новенькие? — вдруг спросил Фелис. — А что, ты молишься о том, чтобы там оказалась какая-то красивая девчонка? — тут же подколол его Жакоб. — Я просто слышал, что среди них есть обычные бродяги. — А-а-а… — тут же протянуло несколько голосов.       Я обернулась и посмотрела на Силайо непонимающими глазами. — Так наши называют тех, кого взяли в семьи из трущоб или просто из мирных жителей, — пояснил Каваллоне. — Разве же им место в нашем классе? — очень удивилась Марта-Толстуха. — Новый директор — новые правила, — ответил Сандро, — Этот директор считает, что сильные или очень необычные способности достойны лучшего. То есть, сейчас в наш класс будут поступать только те, кто обладает лучшими навыками, а не дети боссов.       О-о-о, как интересно.