Трио - это когда трое музыкантов.

***

      Ацуши нравится выступать в этом клубе – тут такая приятная атмосфера, доброжелательная публика, сцена удобная... Только Имаи-кун ворчит: он не любит играть попсу, несмотря на то, что за неё хорошо платят – в отличие от той лабуды, которую бактики лабают, делая вид, что это их личное уникальное творчество, и которая нафиг никому не нужна. Глубокий бархатный баритон Ацу идеально подходит и для того, и для другого, а сам юноша кажется вполне довольным жизнью – пусть даже у них не получилось стать мегазвёздами к 25ти годам, они всё ещё молоды и амбициозны, ещё всё может произойти.       Где-то в середине третьей за вечер песни Сакураи замечает появление той самой парочки – именно парочки, потому что двое хорошо одетых молодых людей почти не скрывают свои отношения, трогая друг друга по поводу и без. Они иногда сидят за левым от сцены столиком, воркуя между собой и посмеиваясь, таскают палочками друг у друга еду из плошек и явно чувствуют себя тут в безопасности. Пусть и не сразу, но Ацуши узнал их – видел их фотографии в одном из молодёжных журналов, посвящённых музыке... кажется, их группа называется «Лунатизм», и они уже успели провести масштабный тур по Японии в прошлом году. Юноша старается не слишком часто смотреть в их сторону, но, против воли, то и дело зыркает на них своими чёрными глазищами, чувствуя какое-то извращённое удовольствие оттого, что подглядывает. И даже любуется.       У того, что красит волосы в рыжий цвет, странное лицо. Очень длинный нос, острый подбородок, необычный очерк твёрдых губ... и вообще, какой-то большой рот, который умеет так по-разному улыбаться и выражать другие эмоции чрезвычайно талантливо. Ещё у него длинные беспокойные пальцы, которыми он иногда подстукивает ритм песни, а иногда игриво бегает ими по одежде своего спутника. Вот тот – настоящий японец. И волосы обычные, и глаза, и нос, и сам овал лица. А брови – как у самураев на старинных гравюрах – вразлёт, приподнятые высоко над внешними уголками глаз. Видимо, тот ещё характерец, если верить тем же гравюрам.       В перерыве между песнями, Сакураи смотрит на них снова – и никак не может выбрать, который из парней ему нравится больше. На минуту отводит глаза, глотая воду из стакана, собирается спросить у Хисаши, что будем петь дальше, – тут к ним подходит один из официантов и вручает на специальном подносике заявку. Кто-то из завсегдатаев заказал деньрожденскую песенку с указанием имени – Кавамура-сан. Имаи закатывает глаза, но послушно подзывает остальных, чтобы сообщить им об изменении в плей-листе.       - Кавамура? Это ж который Кавамура? – Ютака задумчиво чешет нос и безошибочно оборачивается к тому столику слева. – Слууушайте, да ведь это в самом деле Кавамура Рюичи, ну, который вокалист из группы «Лунатизм»! Точно, это он! А я-то всё думал, где же видел его раньше?       - Это у него, значит, день рождения сегодня? – Хошино без особого интереса смотрит туда же. – Не повезло нам, да, Имаи-сэмпай?       - Угу... и так всякую ерунду тут играем... теперь ещё и это.       - Ну, Хиса-кун... ты же не огорчишь господина Кавамуру? – Ацуши лукаво улыбается, косясь на рыжего, заказавшего песню-поздравление своему другу. – Мне кажется, что его спутник запросто откусит тебе за это голову... мм... и сам сыграет на твоей гитаре – он ведь, помнится, тоже гитарист.       Имаи недоверчиво смотрит в полумрак зала сквозь сигаретный дым на того, который якобы гитарист... впрочем, про «Лунатизм» он тоже наслышан и не может отрицать очевидное: в успехе молодой группы наполовину виноват этот квартерон. Докурив, лидер бактиков только молча пожимает плечами и снова берётся за гитару, вешая её на правое плечо. Нет ничего сложного в том, чтобы сыграть такую простую песенку, даже репетировать не надо.       Сняв микрофон со стойки, Сакураи негромко объявляет, стараясь не запинаться:       - Уважаемые гости, в нашей вечерней программе произошли небольшие изменения... позвольте спеть для одного из вас поздравительную песню... Спасибо.       Краем глаза Ацу отслеживает реакцию «самурая» Рюичи: тот пока ещё не понял, что сейчас будет, поэтому спокойно ест. Звучит известное всем вступление, и юноша поёт, вкладывая в слова чуть больше душевного тепла, чем подобает человеку его положения в обращении к незнакомцу.       - Радостный день, счастливый день! День, в который родился Кавамура-сан! – подойдя к левому краю небольшой сцены, Ацуши отвешивает имениннику вежливый поклон, с лёгкой улыбкой наблюдая за его смущением. – Солнце сияет, и земля цветёт – в день, в который родился Кавамура-сан! Птицы щебечут, и люди улыбаются – в день, в который родился Кавамура-сан!       Продолжая петь остальные нехитрые куплеты, Сакураи тянет за собой провод от микрофона и подходит к коллеге ближе – тот на минуту прекращает сверлить своего спутника суровым взглядом и с явным интересом разглядывает лицо и волосы поющего. Ацу невольно сам начинает краснеть, но старается не забыть все нужные куплеты, которые ему подпевают и друзья – Хиса и Хидэ... а в его голове вдруг сами появляются новые строчки, и он поёт их тоже – чтобы было веселее.       - Гитары и барабаны дружно играют – в день, в который родился Кавамура-сан! Фанатки прыгают и плачут от счастья – в день, в который родился Кавамура-сан! Во всех городах ему здоровья желают – в день, в который родился Кавамура-сан! Радостный день, счастливый день! День, в который родился Кавамура-сан!       Допев, стеснительный вокалист хочет сбежать обратно, к своим, но рыжий успевает налить и протянуть ему чашечку сакэ – отказаться уже невозможно. Сакураи отключает микрофон и суёт его под мышку, обеими руками принимая миниатюрную фарфоровую чашку, на короткое мгновение ощущает тепло и шероховатость чужих пальцев и пьёт залпом, намереваясь поскорее убежать.       - Огромное спасибо, певец-сан, - гитарист-лунатик неумолим, его глаза смеются, когда он протягивает Ацуши вторую чашечку сакэ. – Это вам – за куплет про гитары, - после второй следует третья порция. – А это – за куплеты про фанаток. Если позволите, я буду использовать их в личных целях.       И заговорщицки подмигивает юноше, в хищном оскале обнажая ровные зубы – явно намекая на то, что будет теперь этими строчками терроризировать своего вокалиста, Рюичи. Тот сидит с постным лицом, разрываясь между желаниями надавать рыжему по шее и от души поржать вместе с ним. Ацу интуитивно чувствует всё это и немного жалеет, что мало знаком с этими весёлыми и успешными мэйджерами. Наконец, его отпускают обратно, на сцену, где его ждёт хмурый Хисаши, который вполголоса спрашивает:       - Нахрена ты туда пошёл, Ацу-кун? Петь-то сможешь теперь?       - Запросто, - браво хмыкает Сакураи, поиграв ровными бровями. – Что мне будет с трёх глоточков-то?       Лидер-сан не особо верит в это, но кивает остальным, что надо продолжать: ещё пара песен – и на сегодня они свободны. Ацуши старательно не смотрит в левый угол сцены, привычно распевая очередной шлягер десятилетней давности, поэтому не видит, как двое «лунатиков» перешёптываются, поглядывая на него. Зато это хорошо замечает Хидэхико, стоящий на левом краю маленькой сцены. Когда бактики, раскланявшись с посетителями клуба, уносят инструменты в подсобку, Хошино ехидно комментирует, ни к кому особо не обращаясь:       - Как бы наш вокалист не зазнался, общаясь с такими «звёздами».       - Ага – они возьмут его к себе, чтобы сочинял им тексты, - ржёт Ютака, окончательно смущая его. Все остальные посмеиваются, потом ждут, покуда вернётся Имаи с очередной «получкой» за выступление. Делят деньги на всех поровну, но Ацу оставляет большую часть на сохранение у Хисаши.       - Кто со мной в бар? – с наигранной непринуждённостью спрашивает певец, засовывая купюры в задний карман брюк. Но ребята спешат по делам, прощаются и, договорившись о следующей репетиции, уходят, оставив Сакураи квасить в одиночестве. Ему не привыкать, но почему-то сегодня это оказывается обидным – вздёрнув подбородок, юноша возвращается в зал и подсаживается на высокий стул возле барной стойки, заказывает себе сакэ той же марки, которую пили те двое. Оборачивается слегка, пытаясь взглядом найти парочку «лунатиков», но столик возле левого угла сцены пуст.       Окончательно расстроившись, Ацуши цедит сакэ, уныло разглядывая полированное дерево стойки. Когда маленькая бутылка заканчивается, он слезает со стула и, чуть покачиваясь, бредёт к выходу. Стоя у дверей, задумчиво курит, глядя в темноту переулка, слабо освещённого редкими фонарями и парой неоновых вывесок. Ветерок с Токийского залива залетает сюда, чтобы немного охладить его пылающий лоб, пробраться под тонкую ткань рубашки с коротким рукавом, осторожно коснуться длинных ног под свободными летними брюками, растрепать его длинные волосы, которые он небрежно перекидывает через плечо одним привычным движением руки, отирая проступивший пот с шеи.       Вывернув из-за угла дома, к нему подходят двое, чьих лиц он не может разглядеть, потому что ему в глаза светит фонарь над вывеской клуба.       - Закурить есть? – приятным голосом осведомляется один из них, тот, что чуть ниже ростом.       Сакураи немного страшно, но он старается не показать этого – кивает и, вынув руку из кармана, щёлкает дешёвой зажигалкой. Незнакомец чуть наклоняется – и в свете маленького огонька становятся видны красивые глаза и брови вразлёт. Это же Кавамура-сан! – губы Ацу невольно расползаются в улыбке.       - Как тебя зовут, красавчик? – ласково спрашивает Рюичи, выпустив дым изо рта, покуда бактиковец даёт прикурить ещё и рыжему гитаристу.       - Сакураи Ацуши, господин Кавамура, - юноша тщетно пытается вспомнить, сколько им лет, и надо ли держать дистанцию.       - Очень приятно. Значит, Ацуши-кун, - решает за него этот вопрос коллега-вокалист и коротко кланяется, дёрнув головой: - Ну, моё имя ты уже знаешь, можешь звать просто Рюичи. А это – мой гитарист, Сугихара Ясухиро, которого лучше звать Сугизо.       Большой рот рыжеволосого с изумительной точностью выражает своей ухмылкой и необходимую вежливость в таком вопросе как знакомство, и некоторую долю ехидства в адрес «господина Кавамуры», и капельку усталого фырканья по поводу «моего гитариста». Сакураи с трудом отводит глаза от этого странного лица, от этих поблёскивающих глаз, снова смотрит на Рюичи.       - Очень, очень приятно, - по своей вечной привычке юноша кланяется обоим ещё ниже, потом машинально откидывает со лба спадающие длинные волосы, закуривает ещё одну, чтобы поддержать компанию. – Я думал, что вы уже ушли... мм... из этого клуба.       Слова даются ему с трудом, как и всегда в незнакомой обстановке, с незнакомыми людьми, но сакэ в крови немного облегчает ему задачу. А ещё он изо всех сил старается не думать о том, что эти двое – уже весьма известные люди в музыкальной тусовке, в которую бактиков пока ещё не приглашают. Раз «лунатики» разрешают звать себя по именам, то надо бы вести себя более раскованно... ну, хотя бы не заикаться от смущения.       - Ано... мы хотели пойти куда-нибудь ещё, потусить, - небрежно стряхнув пепел, отзывается Кавамура. – Мой День ещё не закончен... и если хочешь, можешь пойти с нами – всё лучше, чем пить в одиночку, нэ? К тому же, нам нравится, как ты поёшь, пойдём, обсудим за чашечкой сакэ – может быть, мы с Суги сможем чем-нибудь помочь твоей группе.       Ацуши сам не заметил, как послушно зашагал между двумя парнями, путано объясняя им, что в группе он совсем не главный, что им надо бы поговорить с Имаи-куном, который их лид-гитарист, а ещё с Ютакой, который басист и тоже как бы основатель группы... В общем, Ацу не заметил даже, как они пришли в какой-то питейный дом, где общий зал был поделен на отдельные укромные уголки, занавешенные шторами из бамбука. Только тогда он замолкает и с удивлением озирается.       - А где это мы?       - Это забегаловка возле моего дома, - Сугизо снова артистично кривит губы в улыбке, намекая на то, что ещё не готов вести малознакомого гостя прямо к себе, но очень хотел бы – и Сакураи безудержно краснеет, опуская глаза. Садится на подушку возле низкого столика и оказывается между двумя «лунатиками», с трудом соображая, что же сказать насчёт помощи от них – отказаться? Или принять то, что они предлагают?       «А, кстати, что они предлагают-то? Сакэ?»       Приняв чашечку вина из ладоней Рюичи, Ацу чуть улыбается тому, какие у этого «самурая» нежные руки. Выпив порцию, он сам наливает сакэ и протягивает угощение Сугихаре, а потом и Кавамуре, как самому младшему среди них. Да, сейчас он уже смог вспомнить, что эти музыканты немного младше его, зато они уже мэйджеры, значит, можно считать себя с ними на равных... наверное. Во всяком случае, Сакураи больше не чувствует себя зажатым, алкоголь весело бурлит в жилах, заставляя смеяться, прикрыв рот ладонью. Тут так хорошо, даже не слишком жарко, и эти двое такие милые. Он старается не слишком часто пялиться на их лица, ведь это невежливо, но взгляд то и дело задерживается то на улыбке Рюичи, то на усмешке Сугизо. А ещё чаще он смотрит на их руки. Сейчас, когда оба они так близко, что волос Ацуши порой касается их дыхание, он может разглядеть ухоженные красивые руки певца и нервные, жилистые и сухие кисти гитариста, который, как оказалось, ещё и скрипач.       Разговор только краем касается дела – мол, приходи к нам в студию со своим лидером, если он захочет обсудить, - а потом почему-то сворачивает на обсуждение сортов сакэ. Причём небольшой спор в вопросе выбора решается опытным путём – музыканты заказывают и пробуют разные сорта, которые есть в этом заведении, угощают старшего по очереди и интересуются его мнением. Сакураи чувствует себя таким уважаемым и даже счастливым, он очень старается выдержать роль «третейского судьи» и нахваливает почти всё. К тому моменту, когда вино заканчивается, вокалист Бак-Тик уже изрядно пьян – настолько, что соглашается на помощь «лунатиков»: сам он просто не может устоять на ногах. Ему и смешно, и стыдно, но он с удовольствием цепляется за локти младших коллег, шагая к остановке такси.       - Ах, да, - неожиданно предлагает Ясухиро. – Зачем тебе куда-то ехать? Я ведь тут рядом живу, пойдём, переночуешь у меня.       Ацу не чувствует подвоха в голосе гитариста, но если бы увидел его ухмылку, то сперва подумал бы, прежде чем соглашаться. Впрочем, сейчас ему кажется уже, что он так хорошо знает этих двоих, что может им полностью доверять – и потому улыбается в ответ.       - Спасибо, Сугизо-кун, ты очень добр, - слова вежливости сами слетают с губ Ацуши, хотя язык ворочается с трудом. Однако же, к дому, где живёт Сугихара, он подходит почти трезвым, но продолжает цепляться за плечи младших, чувствуя странное волнение. Интуиция только сейчас подсказала ему, что расспросы о наличии девушки в его жизни и о том, не заревнует ли его Имаи-кун, были только прощупыванием почвы для дальнейших действий двоих хулиганов. Сакураи не ощущает страха, наоборот, ему становится так томительно и сладостно во всём теле, что он снова крепче хватается за руки «лунатиков», чувствуя жар кожи через тонкую ткань их рубашек. Ещё ничего не понятно, ведь никто ничего этакого ему не предлагал, и он сам ещё не знает, что пересилит в нём – любопытство или страх, если сейчас вдруг что-то изменится.       На пороге возле отдельной двери в типовую двухэтажную квартиру возникает заминка: Ясу никак не может добыть ключ из кармана – сказывается выпитый алкоголь и то, что за его левую руку держится гость. Гитарист осторожно расцепляет его пальцы и вполголоса командует:       - Подержи его, Рю-кун.       Боги, какое же счастье, что вокруг почти сплошная темень по-летнему жаркой ночи, и не видно, как скулы Ацуши вспыхивают снова, когда коллега-певец свободной рукой обхватывает его за талию. Слегка прислоняет к себе на несколько бесконечных секунд, покуда Сугихара возится с замком на двери. Это кажется безумием, но сакэ в крови помогает Сакураи немного успокоиться – он сам мягко пристраивает руку на плечах младшего, уговаривая себя, что всё будет хорошо.       - Держишься? – ласково спрашивает его Кавамура и чуть крепче прижимает к себе разгорячённое вином и духотой майской ночи стройное тело. – Молодец... держись... и пойдём в дом.       Пропустив гостей мимо себя, Ясухиро запирает дверь снова, скидывает сандалии и включает слабый свет в комнате, предназначенной для приёма гостей. Закрывает ставни на окнах и пинками раскатывает широкий футон в углу, жестом приглашая садиться.       - Воды со льдом принести? – он ухмыляется так, что Ацу сразу понимает – это их дежурная шутка, потому что Рюичи тоже вокалист, ему нельзя в жару пить холодное, чтобы не испортить связки. Тот в самом деле фыркает негромко и машет рукой, плюхаясь на задницу возле стены, тянет за собой смущённого коллегу, усаживая рядом, и осторожно проводит ладонью по его длинным волосам, словно боясь спугнуть.       - Ммм, - одобрительно вздыхает младший, пропуская сквозь пальцы гладкие пряди. – А зачем тебе длинные волосы? Имидж для сцены?       - Ано...       Ацуши слегка задумывается над ответом – как ответить на такой, казалось бы, простой вопрос, когда тебя так ласково трогают и поглаживают по спине, делая вид, что просто проверяют длину хайров? Сугизо приносит из кухни кувшин с водой и стаканы, ставит их рядом и усаживается по другую сторону от гостя. Чуть наклоняется, чтобы заглянуть в порозовевшее лицо Сакураи.       - Ано?       - Я раньше делал себе волосы торчком, как и ребята из моей группы, - решается рассказать тот, глядя перед собой затуманившимися глазами. – Потом они так отросли, что их не удерживал лак... но я не стал их укорачивать, привык к длинным... мм... Считается, что раз я вокалист, то ко мне должно быть больше внимания... вот я и решил выделяться так.       Он нарочно опускает голову ниже, чтобы водопад чёрных волос скрыл его горящее лицо, потом разгибается и прислоняется спиной к стене, не глядя на двоих «лунатиков» - в его душе столько противоречивых эмоций сейчас, что он начинает машинально кусать губы, пытаясь сдержаться и не натворить неразумных дел. Странное дело – Ясухиро словно бы чувствует нервное напряжение старшего, подносит к его лицу стакан с водой, чтобы он мог чем-то занять руки и отвлечься от своих переживаний.       Ацуши благодарно кивает, улыбаясь, делает пару глотков – и понимает, что никогда ещё не пил ничего вкуснее этой воды с лимонным соком. Невольно облизывает мокрые губы, пьёт до дна, не торопясь, смакуя каждый глоток свежести, прочищающей мозги не хуже какого-нибудь «антипохмелина». Сейчас он очень ясно осознаёт себя в пространстве, всей кожей чувствует не особо-то скрываемые желания этих двоих, но теперь ему становится даже проще принять решение в их пользу – ведь они оба такие хорошие, такие внимательные и заботливые. И пусть потом будет стыдно вспоминать обо всём этом, пускай это окажутся не те отношения, которые свяжут их судьбы воедино на долгие годы – пусть даже будет всего одна эта душная майская ночь, оставшись глотком другой жизни в его довольно-таки унылом существовании – он не станет жалеть о принятом решении.       Кавамура дотягивается до выключателя ровно в тот момент, когда Сакураи отдаёт пустой стакан в руки гитаристу. Сперва тьма в комнате кажется непроницаемой, она заполняет собой всё до краёв, стирая границы привычного мира, маскируя предметы обстановки, обостряя чувства осязания и слуха – и Ацуши с волнением ощущает на своей щеке дыхание того, кто слева.       - Так значит, некому перебирать твои волосы сонным утром, когда некуда спешить... и некому баловаться, заплетая в них ленточки? – голос Сугихары чуть вибрирует от низких нот, он явно улыбается, мурлыча на ухо гостю всякую чепуху, покуда его шершавые сухие пальцы самовольно скользят по руке старшего от запястья к краю короткого рукава.       - И никто не помогает тебе мыть их и расчёсывать перед сном? – Рюичи осторожно запускает ладонь под густую гриву, нежно массирует пальцами затылок, то и дело пробираясь ниже воротника рубашки.       - Нет, - чуть слышно стонет Ацу, на ощупь отыскивая две острые коленки справа и слева от себя, кладёт на них ладони и несильно сжимает, давая понять, что согласен поучаствовать во всём том, что предлагают эти двое.       - А нам, значит, разрешишь попробовать?       - Да...       Сакураи даже не очень понимает, кто из них спросил, потому что всё его внимание занято сразу четырьмя ласковыми ладонями, изучающими его торс через тонкую ткань рубашки... а ещё – горячими губами, трогающими его пылающие скулы и кончики ушей. Первым его целует тот, кто справа – Ацуши тонет в этом поцелуе так, что в голове шумит от адреналиновой волны, а ловкие руки тем временем стаскивают с него рубашку. Его скудный опыт интимной жизни не имеет ничего общего с тем, что он испытывает, когда на одну лишь секунду ему дают вздохнуть полной грудью жаркий воздух комнаты, а потом жёсткие длинные пальцы в мозолях от струн властно поворачивают его голову влево, удерживая за подбородок, и совсем другие губы, имеющие иной вкус, жадно накрывают его собственные долгим чувственным поцелуем, снова лишая дыхания. Он глухо стонет, чуть запрокидывая голову, чтобы дать доступ к шее, и не знает уже, как сумеет остаться в своём уме после всего этого. Двое любовников передают друг другу его губы, словно ритуальную чашу с вином, целуя по очереди, и Сакураи искренне отвечает обоим – никогда раньше он не думал, что это может быть так увлекательно...       И не сразу замечает, что его брюки уже расстёгнуты, и в бельё проникли жадные уверенные пальцы.       - Ацуши, - жаркий шёпот обжигает его сознание. – Скажи нам честно: у тебя был опыт с мужчиной?       - Нет, - вздыхает старший, на целых две секунды встревожившись, что сейчас от него откажутся.       - И ты готов довериться нам? – другой голос... кажется, Рюичи?       - Да, - с явным облегчением отзывается Ацу – и сам тянется поцеловать коллегу в шею, чтобы убедить в серьёзности своего намерения дойти до конца. Ему слишком нравится эта игра в четыре руки, он пытается ответить обоим, гладит и чуть царапает их кожу, покуда они вдвоём раздевают его полностью и высвобождают друг друга из остатков одежды. Потом послушно ложится на спину и позволяет широко развести свои ноги в стороны. В этой душной темноте не очень понятно, кто – где, он может только ощущать, как скользкие пальцы одного касаются его там и проникают внутрь. Но губы и руки другого отвлекают, играясь с сосками и напряжённым членом, так что Ацуши даже не чувствует боли, когда любовник входит в него. Все трое молчат, но по стону легко определить, что это Кавамура. Сугизо ещё несколько секунд целует живот старшего, а потом отрывается, чтобы посмотреть на своего вокалиста, тяжело дышащего, размеренно вталкивающегося в тесное тело нового любовника. Гитарист что-то невнятно бормочет и вдруг резко меняет позицию, оказываясь позади Рюичи. А ещё через мгновение Сакураи всем телом ощущает новые толчки – более резкие и частые.       - Сууугииииии! – младший срывается на высокий визг – и этот звук становится сигналом к началу безумия, когда три тела становятся едины и синхронно движутся к достижению одной цели. В какой-то момент где-то внутри Ацу взрывается вулкан, и реальность рассыпается на тысячу ярких осколков, на грани сознания он слышит свой стон и ещё два, слившихся в один, а потом становится так тихо, что слышно даже, как шелестит листва за закрытым окном.       - С Днём рожденья, милый, - хриплый до неузнаваемости голос Ясу выдаёт улыбку до ушей. Ацуши чувствует, что тоже кривится в грустной улыбке – ах да! Он ведь тут сегодня в качестве подарка? Ну, что ж...       - Радостный день, счастливый день, - Сакураи не узнаёт своего голоса тоже – такой он надтреснутый и огрубевший сейчас. – День, в который родился Ка...       Его затыкают поцелуем – долгим, сладостным, благодарным... его целуют и гладят в четыре руки до тех пор, пока он не перестаёт дрожать, отходя от пережитых эмоций.       - Тише, тише, Ацу-кун... всё хорошо... водички хочешь? – это Рю, он сам приподнимает голову коллеги, подносит к его лицу стакан с потеплевшей, но всё ещё безумно вкусной лимонной водой.       - Если будет сильно болеть – сразу скажи, таблетку дам. Договорились? – рыжий ласково перебирает чуть влажные волосы старшего своими длинными узловатыми пальцами, потом вытягивает сложенную простыню, накрывает ею всех троих. – Будешь сегодня спать с нами, ладно? И давай без формальностей – тут все свои. Санузел – в коридорчике, на кухне ещё вода есть. Оясуми.       - Оясуми...       «Лунатики» по очереди целуют его в припухшие от прежних поцелуев губы, потом желают доброй ночи друг другу и затихают, оставшись почти в той же позе. Сакураи даже не успевает ни о чём подумать – сон настигает его моментально, несмотря на непривычную обстановку чужого дома и сопящего ему в плечо Кавамуру, уютно устроившегося между двумя старшими парнями... =================== 02.12.2013