Зачем они вообще ему нужны?
Лишь бы успокоится, совершив свою месть, поставить на первое место справедливость, и начать уже точно новую, без крови и криков перед смертью вообще незнакомых ему людей, с гнусным осадком от пережитого, жизнь, а не притворяться холодным, ничего вокруг себя незамечающим равнодушным парнем, которому все до пизды.
А зачем ему месть?
Лишь бы уничтожить то, что убило любимых ему людей, за которых он сам бы лег в могилу, но, однако, было страшно. Да... Да теперь уже поздно, не то, чтобы важно, ложиться за кого-то в свежевырытую яму для мертвого или живого тела уже просто не надо. Зачем? Кого это может порадовать? Местных правоохранителей, лезущих в карман какому-нибудь лоху за пару баксами или милфе в облегающем платье под стринги? Или Лью, уже черт знает что проделавшему с своей жизнью, раскрасив ее достаточно в запекшийся алый цвет? Именно. Никого. Уже просто нахрен поздно! В любом случае, Вудс даже бы не спрятался в какую-то яму от каких-нибудь упырей с огнестрельным. За все время он нашел в чем проявляется его страх - страх быть мертвым и закопанным под землей, откуда потом не выбраться.
Страшно? Что?! Что за бред! Он же маньяк!
Это не оправдание, конечно, но маньяки, даже те самые каннибалы и некрофилы - люди, которые потеряли что-то в своей голове и стали искать потерянное в чем-то другом, что совершенно выходит за границы всякой морали и нравственности. Тим, Брайан, и Лью с Джеффом просто пошли не в ту сторону, и спустя время, если бы у них произошел такой момент, где они вчетвером встретились, наверное бы признали свой страх смерти. Страшно быть бесчувственным, холодным, обездвиженным, поеденным червями и прочей херней, обитающей в земле. Страшно перестать дышать... Страшно умереть.
Я просто боюсь смерти, какой бы она не была!
Пусть другие будут страдать, но я лучше буду медленно гнить живьем, чем лягу в гроб!
А ведь все началось с документов, а закончилось страхом смерти... Выстроилась целая цепочка объяснений к вопросам, на которые, возможно, никто не стал бы отвечать.
Возможно, есть шанс того, что все наши победы и проигрыши каким-то образом влияют на то, когда мы умрем и от чего. Стоит почаще задумываться от том, что могло бы произойти. Стоит почаще задумываться от том, что могло бы произойти, если бы Эмма решилась обратиться с Иззи к психологу. Что бы было сейчас, если бы Лофа не терпела измены мужа и ушла бы сразу? Чтобы было восемь лет назад, если бы Джефф просто бы постарался не влезать в драку? Если бы Лью не стал копошиться от неуверенности и думы о правильности своих дальнейших действий? Может, пусть бы Джеффа и взяли копы, то Лью, как старший и более-менее понимающий о ненужности конфликтов с оркужающими, не стал бы устроил драку с глупой противной троицей, рассказал все родителям и смог найти доказательства невиновности Вудсов? Откуда нам знать? Ведь столько времени прошло, что уже буквально глупо задавать вопросы в воду, где помимо бессмысленных действий, в течении времени пустые слова бьются друг о друга.
... - Убери! - завизжала Иззи настолько громко, что у нее и у Лью заложило уши. - Убери нож! Убери! Нет! Писклявый визг жутко резал слух, его можно было сравнить с тем, как кто-то проводить по стеклу острием ножа или пенопластом. Мерзость никак нельзя было унять, если только источник не уничтожить. - Ты уже сделала свой выбор, дрянь... - прошипел Вудс, не разбирая своих слов. Он много чего отвратительного и страшного говорил, только не мог себя слышать из-за вопля этой прошмандовки, которая его выводила и теперь вьется, лишь бы уцелеть. Попытавшись пройтись лезвием по горлу, Лью поцарапал только ей кожу, но и не прошло и секунды, как за эту царапинку ему вдарили в живот шаловливые ноги девушки, понявшей намерение маньяка распороть глотку. Немного потеряв рассудок, мужчина захрипел больше от неожиданности, чем от неприятных зудящих ощущений - смог пропустить удар, теперь будет следующие дни страдать от боли... Он успел зацепиться за стол, что бы не отлететь и случаем не развалиться на полу, подарив Иззи время убежать. Перевернув за руку школьницу лицом к себе, Лью уже прицелился попасть той в грудь, но снова не рассчитал дальнейшие последствия. Ему снова, только уже сильнее прилетело в живот, на десять-пятнадцать сантиметров ниже поддыха, из-за чего тот чуть было не сложился пополам, но прикусив внутри щеку, стерпел резь в мышцах. Да как он вообще смог так отвлечься?! - Ааа... Блядство... - слабо поморщив нос от негодования и боли, Лью скривил губы через силу и попытался всадить лезвие хоть куда-нибудь, хотя бы в ногу или руку этой девки. Та, что естественно, сопротивлялась, упиралась и отталкивала мужчину всеми конечностями, стараясь не полоснуть себя и сдохнуть раньше времени. - Лью! Нет! Убери нож! Убери! Убери нож, пожалуйста! Я не хочу умирать! Я все сделаю, только не надо, пожалуйста! - еще пуще зарыдала шатенка, смотря на приближающее к ее лицу нож. Оно уже было рядом с правой щекой, потом со скулой... Если бы она была чуть послабее и не выкладывалась на всю свою девичью мощь, то скорее всего на ее лице красовался длинных, от подбородка до брови, задев глазное яблоко острием. Отвернувшись от него и прикрыв веко, боясь наткнуться глазом на нож, она смогла заметить другим, открытым, единственное, что могло ее спасти - коробка с кухонной утварью. Только бы дотянуться до ... Только... Но боже мой, она... Пуста! Коробка пуста! Может, если бы она не стала разбирать коробка с вещами, то могла огреть Лью кастрюлей или сковородкой, но внутри ничего нет и защититься совершенно нечем. И вот он - закон подлости. (Автор не призывает никого не убираться, просто показывает один из подлых правил жизни!) - Лью... - хрипло прошептала школьница, в беспамятстве поглядев на маньяка, будто бы увидела саму смерть или нечто на нее похоже отдаленно и уже перестала бояться ... Иззи уже нихера ничего не понимала, да и дышать еще так сложно, когда увидела пустоту вместо новенькой сковородки и еще маминой кастрюльки с царапинами от металлической мочалки. Надежды все потерялись где-то глубоко... в легких, которым от ужаса стало мало воздуха и вдохнуть тольком-то не выходило. Тот, явно почувствовав напряг, болезненно скривил губы и уставился в ожидание того, что та созреет мозгами и что-то скажет, примет уже как факт свою смерть и сдаться, но та не спешила ни с чем, а продолжала сопротивляться. Он прекрасно видел, как при попытке нормального вздоха были видны ее выпирающие ключицы, и нетрезво понимал, что скоро силы закончатся и не будет мощей даже поднять руку. Кроле будто бы наступили лапой на грудную клетку, не разрешая ей дышать, а пьяненный ее скорой кончиной монстр просто пытается ее загрызть, но шаловливые и сильные лапы зайцеобразной дают ему отпор, потому он ее душить и не применяет клыки. - Ебать, твою мать... - пустынно посмотрев куда-то вперед себя, пробубнил Вудс. - Ты меня уже окончательно достала! Тебе случаем не надоело постоянно прикидываться задыхающейся?! - Это невроз! - Хватит! - раздался вопль Смертоносного по дому. ... У парня заметно стало дергаться нижнее веко правого глаза от хрен знает чего - от неожиданности, от шока, от мысли что ему все-таки придется нарушить свое правило. Он... забыл про Тома. Скинув девушку на пол и отстранившись от нее подальше, ближе к раковине, а также спрятав раскладной нож в карман, Лью затуманенно уставился на пацаненка, стоящего в дверном проеме. В своей мятой пижаме и плюшевым медведем Иззи, которого давно спер из ее комнаты и заобнимал до плюшевой смерти, он выглядел как привыкший к такому дерьму за свою крохотную жизнь. Он увидел все...Как Лью вырезал свое имя на ладони Иззи
...
Как Иззи хотела оглушить мужчину чем-то, чего не было рядом и потеряла уже надежду на жизнь, и, осознав это, стала задыхаться.
...
Как Лью стало похуй на все.
- Ты... - Вудс лихорадочно стал метать взгляд по углам, стараясь не смотреть на Тома. А он, этот мелкий засранец, стоял, презрительно уставившись на своего взрослого друга, как на маленького мальчика, написавшего в штаны и начавшей из-за этого плакать и кричать на всех. - Ты чего не спишь? - только смог сказать шатен, преодолев онемение языка. Надо же... Он испугался ребенка, который мог не боясь сказать Льюису лишь одно слово, заставившие его бы стоять и думать, думать, думать... - Я хочу конфеты. - спокойно произнес ребенок, прежде чем-мимо него пронеслась пищащая Иззи в ванную комнату, где после начала кашлять и громко рыдать от пережитого ужаса . Вудс все еще стоял в ступоре и пытался его преодолеть, но как-то плоховато у него это выходило. - Что? - Я хочу конфеты. Вы меня разбудили своими глупыми играми, теперь я хочу кушать вкусные и сладкие конфетки! - веселее выдал Том, охотно улыбнувшись не размыкая губ. И уже позже, когда Том усмехнулся, мужчина смог понять одну вещь, которой пользуется этот засранец - он манипулирует всеми. Ладно бы, делал он это с кем-то одним, но он это проделывал с кем не попадя и намного лучше Лью, заставив в некой степени его завидовать! Шатен почувствовал в этом пацаненке то, чего у него не имелось в наличии - манипуляции в силу своего возраста. - Ночью положено спать хорошим детям, иначе они будут стоят в углу с выдранной ремнем попой! - выпалил Вудс, сложив руки на груди. Мальчик резко изменился в лице, состроив самую противную мину. - Но я хочу! - Я хочу, чтобы у меня было много игрушек, но я не могу скупить весь магазин! - Почему?! Ты взрослый, значит, у тебя есть деньги! - Дело не в деньгах, а в том, что будет после. Куда я потом буду прятать эти игрушки, когда они мне станут не нужны? Придется выбросить или положить в ящик, спрятать на чердаке, под старость лет проверить этот злосчастный ящик и прийти к выводу, что ни мне нахер не сдались за всю жизнь! Просто поигрался с ними и все! - Мне плевать на игрушки! Я хочу конфеты! - крикнул Том, притопнув ногой и яростно косясь на Лью, стараясь испепелить его взглядом. Шатен же склонил голову в бок, прикрыв от усталости веки, наблюдая за обнаглевшем ребенком и стараясь не заржать с того, как тот пытается напугать его - взрослого дядю, повидавшее такое дерьмо, что этот мальчуган не мог занять первенство в списке плохих детей у Льюиса. Он видел и похуже, а с этим он еще разберется, времени в достаток. - Тогда медведя на место положи, в комнату Иззи на кровать, и не трогай его больше, раз ты хочешь конфеты. И я не припомню, что твоя старшая сестра разрешала брать его. - криво усмехнувшись, Вудс аккуратно облизнув губы. Он еще находился в состоянии шока и некого стыда перед ребенком, но авторитетное лицо еще не собирался терять и стать в чьих-то глазах тряпкой. Засранец лишь мотнул головой и сжал медведя крепче. - Ни за что. - Хотя бы ты начни отвечать за свои слова! Я сказал быстро - значит быстро! - Нет! - Еще одно слово и твоя задница будет до утра стоять в углу! - Пошел нахер, мудак! В тот момент двое представителя мужского рода пришли в крайний ступор, связанный с оглашением мата на весь дом, что даже Иззи услышала его в ванной. Придя в разум быстрее своего маленького друга, Лью быстро сдернул со своих джинсов ремень, и удобно сложив его в руке, стал надвигаться на малого, угрожающе хлопнув поясом по ладони. Том сглотнул перед тем как завизжать и попытаться убежать спасать свою задницу, однако мелкие ноги далеко его не унесли. Лью поймал его торчащее левое ухо, немного приподнял пацаненка на носочки, и замахнувшись, ударил ремнем по заднице еще громче завизжащего Тома. Зажмурившись и открыв рот, весь его противный и мерзкий звенящий писк, летящий вместе со слюнями, был направлен на стену, но все же дно ухо Вудса заложило.По сравнению с сиреной Иззи, твой просто жалок, слава Богу.
... От уха до подбородка на шее тянулся неглубокий порез, который еще не покрылся даже легкой корочкой запекшийся крови и еще давал о себе знать после долгой водной холодной процедуры. Вообще, ладонь даже не так болела, как этот порез... Дверь в ванную комнату была закрыта, что более-менее радовало Иззи, сидящей в ванне с холодной водой без одежды. Местами окровавленная одежда валялась на плитке, вместе ними серое нижнее белье и цепочка с маленьким кулончиком в виде половинке сердечка. Девушка за все время, которое провела в ванне, восстановила дыхание, немного успокоилась и ждала, пока порезы перестанут кровоточить в воде. С вырезанным именем на ладони Иззи не могла больше всего смириться - теперь она буде помнить его вечно. Она поняла только две вещи - всегда, в любом случае и ни за что больше она не сорвется и не будет заводить истерики, как это было несколько минут назад. Ей хватило. Ей больно. Ей страшно вылезли из воды и глянуть что он делает с Томом, из-за те орут друг на друга матом и мелкий визжит, как резанный. Позже, уже немного привыкнуть к тишине в уборной и став слышать все звуки, Иззи услышала прерывистые хлопки, знакомые ей. Грязная лексика, вылетающая из мерзкого рта Тома заставили усмехнутся девушку - так ему и надо. Десять минут ему уже как дерут задницу за его косяк, в будущем еще влетит, если будет надо...А будет ли?
Том никогда не ставил в авторитет Иззи, издевался над ней, палил и жаловался на нее при удобных случаях, и для школьницы наказание Лью за мат считалось ей местью за все то время, за которое он ей просто-напросто настоебал. Хах... Лью... Видимо, она и правда позволила себе слишком много... - Еще одна подобная фраза, и по жизни тебе придется передвигаться рывками, шлюха! - А, ты не услышал, да?! - демонстративно и наигранно скривила удивленное лицо девушка. - Животному надо услышать то, что я сказала только что?! - Заткнись. - прошипел Лью. - Повторить?! Да, хорошо! - Болтом ядовито-сладко улыбнулась, с ненавистью уставившись на Смертоносного, который в свою очередь, опустил голову и боролся с диким желанием. - Глядя на тебя, я чувствую только лишь жалость! - процедила сквозь зубы шатенка. Венка на шее парня нервно колыхнулась от напряга, готовый вылиться наружув любую секунду. Лью понимал, что эта девушка - чистокровный энергетический вампир, мстящая за каждую его провинность перед ней, как нашкодивший котенок.В моих глазах ты – ничто!
Шатен искренне надеялся, что его подруга остановится во время и он не сделает лишнего, однако сил уже не оставалось. Он... Он устал за этот день приносить ей боль, но после каждого удара или угрозы Болтом становилось покладистее и менее конфликта. Сейчас она добилась того, чего, возможно, не ожидала. Лью понимал, что она взвинчена, так же, как и он, но менее. Ей хотелось заставить его почувствовать себя неудачником? Нет. У нее это не вышло. Хотя в глубине грязной и маленькой, тонкой и уже довольно сильно израненной душонки парня что-то дрогнуло.Его не считают за того, кем он является.
Он реально пустое место?
Он правда ничто? Пусто место? Или эти слова звучат специально, чтобы только расстроить Льюиса?
Этого он не знал. Уже вообще было поздно что-либо поменять.
Для меня ты даже не мужчина!
Жизнь и смерть - это одна нить, одна и та же линия с разных сторон.
Лао Цзы, легендарный китайский мудрец, создатель трактата «Дао дзе дзин» («Книга пути и достоинства»)