ты не моя, чтобы просить о чем-то

Лекса заметила одну интересную вещь, работая в местной кофейне колледжа — студенты относятся к своим напиткам очень серьезно. Возможно, это связано с тем, что она сама не является студенткой или, может быть, потому что предпочитает чай, но, честно говоря, она не совсем понимает всю эту шумиху. Для нее кофе имеет неприятный запах, даже если его украсить взбитыми сливками, сиропами и ароматными добавками. Маленькая чашка кофе в «Grind» стоит почти вдвое дороже, чем чашка чая, только потому что кофе подвергается «обжарке», хотя Лекса уверена, что зерна, которые они используют для приготовления кофе, не отличаются ничем особенным. Но, несмотря на это, у «Grind» есть поток постоянных клиентов, каждый из которых предан своему уникальному заказу. Через месяц работы Лекса уже знает всех поименно. Есть Беллами — аспирант, который приходит каждый вторник в девять утра, чтобы забрать свой американо перед тем, как пойти на пары. Он всегда куда-то спешит, а может быть, ему просто неинтересно разговаривать с бариста рано утром, но он всегда вежлив и оставляет чаевые в банке. Лекса не может просить большего от клиента. Иногда его сопровождает привлекательная брюнетка с длинными волосами, моложе его, думает Лекса, но не подружка. Между ними существует нежная дружеская связь, возникшая из долгих лет, проведенных вместе. В первые разы она просто заказывала пирожное, поэтому Лекса не знала ее имени. Однако, в одно дождливое октябрьское утро, девушка заказала напиток, и Лекса узнала, что ее зовут Октавия, а также что она обожает сладости; в ее кофе больше сахара, чем кофеина. Также в кофейню часто заходят Джаспер и Монти, которые всегда приходят вместе и обычно заказывают, по крайней мере, две порции эспрессо. Лекса порой наблюдает за ними, когда они остаются в кофейне, восхищаясь их дружбой. Иногда они ловят ее взгляд и приглашают присоединиться к ним во время перерыва, но девушка каждый раз отказывается. Она понимает, что своими взглядами она их смущает, но ничего не может поделать с этим. Миллер — это человек, которого Лекса изначально не могла понять. Обычно он приходит каждый день в одно и то же время, в три пятнадцать, и заказывает ванильный латте и овсяное печенье с изюмом. Затем он садится за столик у окна, как будто чего-то ждет. Лексе понадобилась неделя или две, чтобы понять, что он ждет кого-то — Монти и Джаспера, которые приходят каждый день в четыре. Он никогда не разговаривает с ними, но Лекса быстро сообразила, что он влюблен в одного из них (в Монти, как предполагает она), и его посещения в «Grind» больше связаны с тоской, чем с чем-то еще. Еще одно лицо, которое она узнает, — Рейвен, серьезная студентка инженерного факультета, которая очень требовательна к температуре своего чай-латте. Обычно клиенты с высокими запросами раздражают Вудс, но Рейвен вызывает у нее симпатию. Может, это из-за ее остроумия или привлекательной внешности — правда, Лекса не возражает, — но есть что-то в ней, что заставляет Лексу думать, что они могли бы стать друзьями. Иногда она подсовывает ей пирожное, когда Анья не видит, и в ответ Рейвен оставляет шутки, написанные на салфетках в банке для чаевых. Лекса быстро осваивается в кофейне и находит свою нишу среди коллег и работы. Хотя она до сих пор не понимает всей этой шумихи вокруг кофе, она с нетерпением ждет встреч с постоянными клиентами. Она осознает, что одним из преимуществ работы в кофейне колледжа является то, что так многие клиенты становятся постоянными, и она редко сталкивается с незнакомыми лицами. До одного дня. Лекса работала вечернюю смену, покрывая своего коллегу Линкольна, который плохо себя чувствовал. Обычно она работала утром и днем, поэтому ей было немного необычно видеть приближающуюся девушку, которая не являлась частью обычных посетителей. Девушка была прекрасной, с белокурыми волосами, падающими волной на ее плечи. Она была одета в комфортный свитер с высоким воротом и обтягивающие синие джинсы, заправленные в ботинки. Блондинка тащила с собой тяжелую сумку, и когда подошла ближе к стойке, Лекса заметила темные круги под ее глазами, легкое напряжение в уголках губ и бледность на ее лице, которая говорила о нездоровом состоянии. Хотя она была красивой, но выглядела изможденной. — Привет, — прервала ее размышления девушка блондинка. — Можно заказать двойной большой макиато? Лекса уверенно записала заказ на одном из зеленых стаканов с логотипом «Grind». — Имя? — Кларк. «Необычное имя», — подумала Лекса, заканчивая имя размашистой буквой «е», сразу же добавляя смайлик, зная, что клиенты чаще оставляют чаевые, если считают, что бариста флиртует с ними. Она сама не против была бы флирта с этой девушкой. В ней было что-то, что заставляло кожу Лексы гореть, а ладони потеть. Бариста ставит стакан на стойку и зовет девушку. — Четыре девяносто пять, — говорит она Кларк. — Что-нибудь еще? Кларк просто качает головой, протягивает ей пятидолларовую купюру и бормоча «спасибо», забирает свой напиток и исчезает за столиком, прежде чем Лекса успевает вручить ей сдачу. Бариста украдкой наблюдает за ней, чувствуя некоторую вину, отмечая, как впечатляюще выглядит девушка сзади. *** После этого Лекса решает брать на себя больше вечерних смен. Она с удивлением замечает, что ее постоянные клиенты также появляются вечером. Джаспер и Монти, как ей кажется, почти живут в «Grind». Также Миллер зачастую появляется вечером. Беллами и Октавия, похоже, любят получать свою дозу кофеина как вечером, так и утром, а парень становится гораздо более разговорчивым, когда он не спешит на занятия. Рейвен иногда заглядывает, хотя обычно вечером ее сопровождает Вик, неряшливый блондин из ее группы. Когда Лекса впервые видит их вместе, она поднимает бровь с некоторым насмешливым видом и получает в ответ непристойный жест. Пока Вик был в уборной, Рейвен быстро объясняет бариста, что они просто друзья, хотя, судя по тому, как парень смотрит на нее, Лекса уверена, что он хочет быть чем-то большим. Теперь Кларк становится одним из ее постоянных клиентов. Наблюдая за ней, Лекса узнает, что она очень прилежна. Она никогда не приходит в «Grind» без книг и, в отличие от других клиентов, которые приходят в кофейню, чтобы «учиться», Кларк, кажется, проводит здесь большую часть своего времени, работая. Несколько аккуратно организованных визитов Лексы к столику Кларк для сбора пустых чашек позволяют Лексе сделать вывод, что она изучает медицину, что объясняет круги под ее глазами и постоянную усталость, которая с ней сопровождает. Она обнаруживает, что странно очарована этой блондинкой до такой степени, что старается оказаться за прилавком каждый раз, когда Кларк приходит, будто собирается сделать заказ. Она постоянно рисует на стаканчиках — смайлики, сердечки, звезды, цветы — хотя, похоже, Кларк никогда этого не замечает. Раз или два она даже подарила ей печенье бесплатно, хотя ее старания не были особо замечены, кроме немного растерянного взгляда и торопливого «спасибо». Лекса опасается, что может закончить, как влюбленный щенок. — Ты опять пялишься, — замечает Линкольн, протирая стол, и Лекса виновато смотрит себе под ноги. Одно из преимуществ более частых вечерних смен — это возможность работать вместе с Линкольном. Он старше ее на несколько лет, обаятелен, остроумен и не стесняется высказывать свое мнение. Он помогает коллеге контролировать себя, когда Кларк рядом, давая ей понять, если она слишком очевидна или подозрительна. Лекса благодарна ему за это, но не может сказать ему об этом. Он никогда не позволит ей забыть об этом. — Ой, будто не ты пялился на Октавию пять минут назад, — подначивает она, убирая коробку с печеньем. Если Лекса чувствует влечение к Кларк, то Линкольн, несомненно, втюрился в Октавию. Обычно Линкольн излучает жесткость, которая заставляет людей насторожиться, но рядом с Октавией он тает, становясь мягче и приветливее, словно воспитатель в детском саду. В его случае Лекса совершенно уверена, что чувства взаимны. Октавия почти всегда смотрит в сторону прилавка, когда Линкольн занят. Если Лекса стоит у кассы, она подождет, пока та не сделает перерыв, чтобы оформить заказ. Она уже несколько раз приглашала Линкольна присоединиться к ней и ее брату, когда в кофейне стояла тишина. Это так мило — наблюдать, как они находятся вместе. Лекса хотела бы сказать то же самое о себе и Кларк, но либо блондинка не замечает ее чувств, либо намеренно игнорирует их. Бариста не уверена, какой из этих вариантов хуже. *** Рейвен, как она узнает, — подруга Кларк. — Не знаю, подходит ли нам термин «друзья», — признается Рейвен. Сейчас раннее ноябрьское субботнее утро, и она единственная посетительница в кофейне, поэтому подошла к прилавку, чтобы поговорить с Лексой, пока она готовится к работе. — Тогда какой термин будет правильным? — Амбивалентные знакомые? — попыталась Рейвен. — Даже не знаю. Мы были соседками по комнате на первом курсе. Поначалу мы ладили, но потом произошел инцидент с моим парнем, и какое-то время мы были в напряженных отношениях. Позже я узнала, что в большинстве случаев Кларк не была виновата, но к тому времени все стало довольно неловко. Мы могли бы разобраться со всем этим дерьмом, если бы нам пришлось прожить вместе еще год, но на втором курсе нас расселили, так что на этом все и закончилось, — она пожимает плечами. — Да ни так, ни сяк. Лекса старается скрыть свое разочарование. — Значит, она натуралка. — Не ограничивайся стереотипами, — говорит Рейвен, шлепая ее по руке. — Есть и другие виды ориентации, помимо «гетеро» и «гомо», Лекса. И нет, она не натуралка. Насколько мне известно, Кларк прочно стоит посередине шкалы Кинси. — Значит, у меня есть шанс? — Нет, если продолжишь играть в эту странную игру и иметь дерьмовый образ мыслей. Почему бы тебе не пригласить ее на свидание? Лекса на мгновение смыкает глаза, размышляя, а затем покачивает головой. Тайно она мечтает о том, чтобы пригласить Кларк на свидание. Она представляет, как та одевается в своем воображении, чтобы пойти на свидание: светлые волосы, скользящие по бретелькам маленького черного платья, длинные ноги, еще более привлекательные под короткой юбкой и высокими каблуками. Она воображает, как они гуляют вдвоем по городу ночью, держась за руки, и обсуждают совершенно несущественные вещи. Девушка даже позволяет своим мыслям заблудиться «после» всего этого, представляя себе, как они направляются в квартиру Вудс или, возможно, Кларк, и думает о прикосновениях рук к коже, о шепоте страсти в темноте. Однако она осознает, что это всего лишь фантазии. — Думаю, пока буду рисовать сердечки на ее чашке с кофе, — говорит она, и Рейвен недовольно закатывает глаза. *** В один вечер, после того как Лекса подает Кларк ее любимое макиато, она с изумлением наблюдает, как блондинка направляется к уже занятому столику, несмотря на то, что кофейня почти пуста. Еще более удивительным является тот факт, что эти люди, к которым Кларк присоединяется, это Джаспер и Монти. Проникнутая любопытством, бариста краем глаза наблюдает за ними. Кларк улыбается, разговаривая на высокой скорости, в то время как Джаспер и Монти кивают, время от времени вставляя свои комментарии. С опозданием, Лекса с опозданием осознает, что у Кларк нет с собой книги сегодня. Она пришла сюда для общения — с Джаспером и Монти, с которыми, как оказывается, она поддерживает дружбу. Оставшуюся часть вечера Лекса проводит в рассеянности. Она ничего не может с собой поделать; Кларк всегда была в «Grind» в одиночестве и никогда не проявляла интереса к другим посетителям, которых можно часто увидеть в кофейне. Видеть ее в компании Монти и Джаспера кажется странным и тревожным. После того, как она в третий раз обжигает свою руку за последние десять минут Анья велит ей идти домой. Лекса чувствует себя виноватой, оставив Анью в беде, но идея провести вечер в спокойной обстановке слишком притягательна, чтобы ей устоять, поэтому надевает пальто и направляется к выходу. Проходя мимо Кларк, Монти и Джаспера, она слышит как ее окликают. Зовет ей Джаспер, и бариста видит, что он улыбается, когда оборачивается. — Закончила смену? — спрашивает он, и Лекса слегка кивает. — Я опасна для себя и окружающих, — говорит она, показывая обожженную руку, обмотанную чистым белым бинтом. — Ауч, — сочувственно произносит Монти. — Поддерживаю, — соглашается Джаспер, морща нос. — Хочешь выпить с нами кофе? — добавляет он через мгновение. — Я знаю, что ты проводишь весь день, готовя его, так что ты, возможно, не хочешь, но ты можешь, если захочешь. Он запинается, бормоча что-то быстро, и Лекса борется с желанием улыбнуться. Он все еще нервничает рядом с ней, но пытается подружиться. Это мило, и в некотором роде неуклюже. Ее взгляд скользит по лицу Кларк, и она позволяет себе представить возможность сказать «да». Но та мгновенно отводит взгляд, и Лекса отбрасывает свои мечты на задворки реальности. — Спасибо, но я, пожалуй, пойду домой, — говорит она. — Желаю вам хорошо провести время. Доброй ночи. Они прощаются с ней, и Лекса уходит, прикрыв за собой дверь. *** Через несколько дней Лекса работает в утреннюю смену, когда приходит Кларк. Она занята чисткой эспрессо-машинки и изначально не замечает, как девушка входит. Ее внимание сосредоточено на том, чтобы привести машину в порядок перед утренней суетой, чтобы заметить Кларк, приближающуюся к прилавку, а шум от машины был достаточно громким, чтобы услышать приветствие блондинки. Только когда она выпрямляется, то знакомые светлые волосы привлекают ее взгляд, и Лекса с удивлением обнаруживает, что Кларк появилась здесь утром. Она никогда раньше не была здесь по утрам. — Привет. — Привет, — отвечает Лекса, пытаясь собраться и не дать понять, что она удивлена. — Эм, как обычно? — Спасибо, — Кларк кладет пятидолларовую купюру на стойку, пока бариста принимается за напиток, а затем прислоняется к прилавку, напевая себе под нос. Сегодня в ней что-то изменилось. «Она выглядит спокойной», — думает Лекса. — Хорошее настроение? — интересуется она, надевая крышку на стаканчик. Кларк улыбается, и сердце Лексы бьется чуть быстрее от этого зрелища. Она не думает, что кто-то может ее винить. Кажется, Кларк редко улыбается, но когда она это делает, это прекрасно. — Ты даже не представляешь, — отвечает ей Кларк, быстро принимая стакан с благодарностью. — Я только что закончила ночную смену в роддоме. Это первое утро, которое я вижу за последние три недели. — Звучит жестко. — Очень, — соглашается Кларк. — И к тому же у меня были экзамены. Но сейчас зимние каникулы, так что я, наконец-то, могу перестать беспокоиться об учебе и просто расслабиться. К удивлению Лексы, Кларк, похоже, не горит желанием идти искать столик, вместо этого она прислоняется к прилавку, обхватив руками свой стаканчик кофе, и начинает непринужденную беседу с ней, как будто они старые друзья. — Это хорошо, — говорит Лекса, в то время как она ожидает, что что-то пойдет не так и Кларк извинится. Но ничего подобного не происходит. Она остается у прилавка даже тогда, когда начинают подходить другие посетители, и просто тянет табуретку ближе к концу стойки. Кларк болтает с Лексой между клиентами, рассказывая ей о том, каково это быть медиком и насколько это утомительно. Лекса отвечает, стараясь держаться, хотя она до сих пор ошеломлена всей этой ситуацией. Кларк уходит незадолго до того, как Лекса должна сделать перерыв, но не без того, чтобы улыбнуться ей и сказать, чтобы она наслаждалась остатком дня. Лекса смотрит, как дверь за ней закрывается и задается вопросом, действительно ли она провела утро, разговаривая с Кларк, или это был какой-то странный лихорадочный сон. Когда Линкольн приходит на смену, она рассказывает ему о случившемся, но он только пожимает плечами и говорит, что ей, должно быть, показалось. — Все, что эта девушка умеет говорить, — «большое макиато», — поддразнивает он. Лекса рассказывает ему о том вечере и о том, как Кларк сидела с Джаспером и Монти, но Линкольн только пожимает плечами и говорит, что поверит, когда это увидит лично. *** Всего через два дня, он это лицезреет. Сейчас середина дня, и Линкольн и Лекса работают, справляясь с напряженной предрождественской суетой. Анья находится в заднем офисе, занимаясь планированием рождественской вечеринки. Их городок является студенческим и популярным местом для шопинга, поэтому недели, предшествующие праздникам, всегда сумасшедшие. В данный момент кофейня полна до отказа. Все столики заняты, и люди слоняются по кофейне, предпочитая стоять и пить свой кофе в помещении, а не на холоде снаружи. Линкольн принимает заказы, пока Лекса готовит напитки. Парень достаточно занят, чтобы у них не было много времени поговорить, но это не мешает ему мягко подтолкнуть Лексу локтем, когда дверь распахивается, впуская Беллами и Октавию. — Я приглашу ее на свидание, — шепчет Линкольн самому себе. Лекса старается сохранить невозмутимость на лице. — Сейчас? — Да, — уверенно произносит Линкольн, протягивая ей стакан с записанным бегло заказом на боковой стороне. — Я напишу свой номер на ее кофейной чашке. «Хорошая идея», — думает Лекса, хотя она не уверена, насколько хорошо будет приглашать Октавию на свидание через стакан кофе, особенно когда она находится здесь с братом. Но она знает, что с Линкольном бесполезно спорить, поэтому, когда сиблинги подходят к прилавку, она делает шаг в сторону, чтобы принять их заказ. Когда Линкольн передает ей заказ, Лекса старается не размазать номер, написанный на стакане Октавии. Бариста добавляет дополнительную порцию шоколадного сиропа и взбитых сливок в мокко Октавии, а затем передает напиток. — Что ты сказал? — спрашивает Лекса, когда Беллами и Октавия исчезают в поисках столика. Они не находят своего, но замечают несколько свободных мест рядом с Джаспером и Монти; очевидно, четверо знают друг друга, потому что брат с сестрой садятся там, не задумываясь. Лекса перестала удивляться тому, что ее клиенты знакомы друг с другом; очевидно, этот маленький студенческий городок меньше, чем она предполагала изначально. — Как обычно, — пожимая плечами, отвечает Линкольн. — Спросил ее заказ и пожелал хорошего дня. Она увидит номер на стакане. Лекса знает, что многое может пойти не так. Октавия может выбросить стакан, даже не взглянув на него или даже подумать, что номер написала сама Лекса. Она может совершенно упустить суть и не понять, что это тонкий способ Линкольна сказать, что она ему нравится. Но если все пройдет по плану, это станет прекрасной историей. Следующие несколько минут она не сводит глаз с Октавии, ожидая, заметит ли та попытку, но прежде чем это происходит, внимание Лексы обращается на что-то иное. Входная дверь открывается, впуская Кларк, щеки которой раскраснелись от ветра снаружи, а волосы запутались в нитях серебристо-серого шарфа. Линкольн снова толкает Лексу, но на этот раз она отвечает тем же. — Прекрати, — шипит она, и он усмехается. — Хочешь, я напишу твой номер на стакане? — Даже не смей. Кларк заказывает, как обычно, одаривая Лексу одной из своих редких улыбок, когда та протягивает напиток через прилавок. Затем она поворачивается, чтобы осмотреть кофейню в поисках места, нервно покусывая губу. На мгновение Лекса думает, что Кларк возьмет свой напиток и уйдет, признав свое поражение, но затем она замечает Джаспера и Монти и направляется к их столику. Свободных стульев нет, поэтому она прислоняется к стене рядом с ними и начинает говорить, и до Лексы доходит, что она, должно быть, тоже дружит с Беллами и Октавией. «Мир тесен» — думает она, но у нее нет времени углубляться в эти мысли, потому что Линкольн подходит к ней. — Что ж, — начинает он, звуча явно удивленно. — Наверное, я ошибся. У нее есть друзья. — Я же говорила, — подтверждает Лекса. — Ты должна была позволить мне дать ей свой номер. *** Рейвен приглашает Лексу на свою рождественскую вечеринку. — Тебе надо повеселиться, — начинает она, водя пальцем по краю чашки с теплым чаем. — Ты только и делаешь, что работаешь, но в жизни есть что-то большее, чем приготовление капучино и создание остроумных предложений для доски специальных акций. — Я никого не знаю, — протестует Лекса и заслуживает насмешливое фырканье Рейвен. — Это просто глупо. Ты познакомишься с кучей людей. Там будут Вик, Беллами и Октавия. Джаспер и Монти, — перечисляет она с улыбкой. — Кларк. На мгновение Лекса позволяет своим мыслям заблудиться в воображении о Кларк, одетой в праздничное красно-золотое платье, с напитком в руке и улыбкой на губах. Она думает о гоголь-моголе, приглушенном освещении и стратегически размещенной омеле. Думает о том, чтобы быть пойманной под ней с Кларк. — Хорошо, — слышит она свой голос. — Я пойду. Вечеринка проходит в доме, который Рейвен делит с тремя другими студентами, которых Лекса уже видела в кофейне не раз. При первом появлении она чувствует себя неуклюже и неловко, как посторонний человек в доме, наполненном только студентами колледжа. Но вскоре ее замечает знакомое лицо. Вик, не-бойфренд Рейвен подходит к ней с медвежьими объятиями и вручает стакан с голубым шипучим напитком. — Лекса! — кричит он, его теплое дыхание касается ее уха. — Счастливого Рождества! Ясно, что он уже много выпил, но Лекса не возражает ни против объятий, ни против восторженных приветствий. Она слабо отвечает на объятия, а затем отстраняется, чтобы понюхать напиток, который он протянул ей, и сморщив нос. — Что это? — Сахар, — говорит Вик. — Сахар и спирт, — усмехается он. — Две основные составляющие удовольствия. Эй, пойдем прямо на кухню, Рейвен сказала, что я должен привести тебя, когда ты придешь. Едва успев сделать глоток загадочного напитка, Лекса ощущает, как Вик берет ее за пальцы и влечет через толпу в заднюю часть дома, на кухню. Здесь меньше людей, и Лекса с облегчением замечает, что знает большинство людей, собравшихся вокруг островка. Рейвен стоит в центре комнаты, волосы собраны в ее характерный небрежный хвост, хотя ее наряд на вечер намного красивее, чем все, что она носила в кофейню. Она разговаривает с девушкой, которую Лекса смутно узнает — ее зовут Монро, думает она, — но, когда глаза хозяйки вечеринки замечают Лексу, она прерывает разговор и широко улыбается. — Ты действительно пришла! — говорит она, надвигаясь на Лексу и обнимая ее за шею. — Я уж боялась, что ты не явишься. — Но я здесь, — Лекса разводит руки в стороны с улыбкой и пожимает плечами. — А что здесь творится? — Игры с выпивкой, — радостно объясняет Рейвен. — Просто игра «Я никогда не…». А ты знала, что Монти никогда не целовал девушек? — Я стопроцентный гей! — кричит Монти. Он опирается на столешницу, выглядя немного потрепанным, но с широкой улыбкой. Лекса едва сдерживает улыбку, увидев Миллера, стоящего позади него, явно готового подхватить его, если тот упадет. — Замечательно, Монти, — отвечает ему Лекса, получая одобрительные возгласы. Она поднимает бровь, глядя на Рейвен. — Я в игре. Они быстро присоединяются к остальной группе, а затем Рейвен крутит пустую пивную бутылку на столе, пока она не останавливается перед Харпер, девушкой, которая всегда заказывает в «Grind» ванильный латте по четвергам. Она нахмуривается, размышляя о чем-то, а затем поднимает свой стакан. — Я никогда не занималась сексом в общественном месте, — говорит она. Звучит хлопок, и Рейвен приносит стакан к губам, вызывая свист и возгласы у остальной группы. — Успокойтесь, детки, — насмешливо говорит она. — Я же не устраивала шоу. Я просто трахалась с бывшим в туалете кинотеатра нашего родного города, это не такой уж скандальный случай. Выражение лица Вика в этот момент — бесценно. На этот раз Харпер крутит бутылку, и она останавливается на Джаспере, который внезапно становится похож на оленя в фарах автомобиля. — Э-э, я никогда не делал ничего с кем-то противоположного пола? — Лекса наблюдает, как люди пьют, удивляясь некоторым из них — Рейвен, Харпер, Монти, Миллер и даже себе. Она желала, чтобы Кларк была здесь, просто чтобы увидеть ее признание. Игра заканчивается, когда всем начинает надоедать. Рейвен уходит пообщаться с остальными гостями. Вик, Харпер и Миллер втягиваются в напряженную дискуссию о видеоиграх. Монти опускается на кухонный пол и кладет голову на плечо Джаспера, и они начинают серьезный разговор. Лекса решает, что ей нужно больше алкоголя. Она находит стол с напитками в гостиной, где также обнаруживает Беллами, Октавию и Линкольна. Октавия и Линкольн уютно устроились в одном из кресел, их руки сплетены так, что границы между ними стираются. Они наклонили свои головы близко друг к другу, при этом волосы Октавии ласкают ее лицо и легонько касаются руки Линкольна. Это выглядит невероятно интимно, что может объяснить мрачное выражение лица Беллами, когда Лекса подходит, чтобы налить себе напиток. — С Рождеством, Беллами, — говорит она. Он ей кивает. — С Рождеством. Веселишься? Она действительно веселится, но не может не оглядывать комнату в поисках Кларк, трепетно ожидая ее появления. Блондинка не единственная причина, по которой Лекса пришла на эту вечеринку, но это не означает, что она все еще не надеется, что она будет здесь. Это шанс для них обеих поговорить в реальной социальной обстановке, вне стен кофейни. Возможно, это единственный шанс Лексе показать Кларк, как весело они могут провести время вместе. Но она не хочет провести всю ночь в поисках кого-то, кто может и не появиться, поэтому она наливает себе еще напитка и решает просто наслаждаться вечером. Во время краткой беседы с Линкольном и Октавией, которые производят очень милое впечатление, Лекса замечает, что они явно подают намеки о своем желании быть оставленными в покое. В то же время она замечает, что Беллами находится в защитном режиме, как старший брат, и слишком занят, чтобы быть приятным собеседником. Поэтому Лекса возвращается на кухню и ловит первого, кого видит — Миллера. Ей он нравится. Он угрюм и часто выглядит серьезным, но даже несмотря на то, что она не знает его так хорошо, Лекса чувствует, что он из тех людей, с которыми она инстинктивно хочет дружить. — Как проходит твой вечер? — спрашивает она, устраиваясь рядом с ним большой глоток из своего стакана. — Стопроцентный гей уже заметил, что ты на него пялишься? — Не знаю, о чем ты говоришь, — защищаясь, говорит он, но все, что нужно Лексе, это поднять брови, и тогда он внезапно начинает все рассказывать. В следующие несколько минут Лекса узнает, как они познакомились и как Миллер с тех пор влюблен по уши. Она решает, что это неплохой способ провести вечер. *** Через час или два Кларк появляется в сопровождении парня, и Лекса чувствует, как в ее животе вспыхивает небольшая искра ревности. Судя по тому, что она слышит, как Кларк всех приветствует, парня зовут Уэллс. Он высокий и красивый, а Кларк висит на его руке, будто принадлежит ему. Когда они заходят на кухню, Лекса все еще сидит на полу рядом с Миллером, поэтому Кларк требуется несколько минут, чтобы заметить ее. Если бы она была одна, Лекса могла бы встать и поздороваться, но присутствие Уэллса останавливает ее. Ей никогда не приходило в голову, что Кларк может встречаться с кем-то. Когда Кларк, наконец, замечает ее, Лекса нацепляет на лицо улыбку, потому что она не хочет, чтобы кто-то увидел, как сильно ее это тревожит. Она поднимается на ноги и принимает объятия девушки, которая уже розовощекая и хихикающая, очевидно, явно подвыпившая. — Ты выглядишь совсем по-другому без фартука, — говорит ей Кларк. — И волосы у тебя распущены. Она протягивает руку и игриво обхватывает локон Лексы, потягивая его, пока он не вернется на место, обрамляя ее лицо. Лекса немного отступает назад, не потому что ей не нравится контакт, а потому что она чувствует себя виноватой за то, что наслаждается им, когда рядом находится парень Кларк. — Я думала надеть фартук, — говорит Лекса. — Это и впрямь самая модная вещь, которая у меня есть. Кларк покачивает головой. — Неправда. Это платье выглядит потрясающе на тебе. Лекса вынуждена выдавить улыбку. — Спасибо. Уэллс медленно приближается, и Кларк, смеясь, притягивает его ближе. — Лекса, это Уэллс, — говорит она. — Уэллс, это Лекса. Она… — Бариста, о которой все только и говорят, — заканчивает Уэллс, и Лекса чувствует укол ревности. Они заканчивают предложения друг друга. — О, правда? — спокойно говорит она. — Надеюсь, говорят только хорошие вещи. — Хорошие, — подтверждает Кларк. — Я знаю, что они говорят, что служба с улыбкой — это то, что вы хотите, но я предпочитаю свою службу с хмурым взглядом, — она смеется над своей шуткой, словно это самая забавная вещь, которую она когда-либо слышала. Уэллс покачивает головой, но улыбается Лексе, и вдруг ей кажется, что стены сужаются. — Извините, — говорит она, обходя парочку и направляясь к двери, ведущей на задний двор. — Мне нужно подышать свежим воздухом. Она добирается до раздвижных дверей внутреннего двора и выскальзывает на прохладный ночной воздух. Ее платье без бретелек, и ей холодно, но это лучше, чем стоять в душной кухне и разговаривать с Кларк и Уэллсом. Она обхватывает себя руками в тщетной попытке согреться и садится на краешек одного из складных сидений во внутреннем дворике, глядя в темный сад. Она считает, что было бы проще увидеть Кларк и Уэллса вместе, если бы она не осознавала, что ее ревность необоснованна. Кларк ей не близкий друг, они едва знакомы. Она из тех людей, которые заказывают кофе у Лексы, которая, вероятно, никогда не думает о ней, кроме тех пяти минут, когда она делает свой заказ. Лекса не имеет права сердиться или расстраиваться из-за того, что у Кларк есть отношения. Она даже не является частью ее жизни. Знание этого делает еще хуже осознание того, что у нее есть парень. Это как прямой удар в сердце. Она думает о том, что могла бы просто просидеть здесь остаток ночи, жалея себя, пока мороз покусывает ее кожу. Но внезапно дверь открывается и появляется Миллер, счастливый и раскрасневшийся. — Вот ты где, — говорит он, потирая руки, чтобы согреться. — Почему здесь прячешься? — Просто хотелось подышать свежим воздухом, — объясняется Лекса. — Ты выглядишь счастливым. Что-то случилось с Монти? Миллер пытается выглядеть непринужденно, но подергивание его губ говорят, что она угадала правильно. Она рада за него — даже когда ее собственная личная жизнь идет в никуда, Лекса всегда находит время порадоваться за других. И она болела за Монти и Миллера с тех пор, как начала работать в кофейне. Поэтому, если она не может быть с Кларк, то это хоть какой-то утешительный приз. — Он пьян, — начинает Миллер. — Так что завтра он, наверняка, даже не вспомнит, но мы немного целовались. Наверное, можно было бы пойти и дальше, но… — замолкает. — Он пьян. Я не хочу этим воспользоваться. Сердце Лексы сжимается от этих слов. — Ты хороший парень. — Лучший, — поправляет он, устраиваясь рядом с ней. — Не хочешь рассказать мне, что ты на самом деле здесь делаешь? — Прячусь. — От чего? — Есть кое-кто, кто мне нравится, — признается Лекса. — Сильно. Я думала, может быть, у меня будет шанс, но сегодня я узнала, что она уже в отношениях с кем-то, так что думаю, это конец. Миллер издает сочувственный звук. — Ее потеря, — поясняет он. — Ты великолепна, Лекса. Давай, не прячься здесь всю ночь. Пойдем в дом и выпьем вместе. Найдем кого-то, с кем можно целоваться, — предлагает он с ухмылкой. — Знаешь, лучший способ забыть о ком-то — это подчиниться кому-то другому. — Я не хочу целоваться с кем-то еще. — Ладно, тогда давай просто напьемся вдрабадан. Прежде чем Монти сильно напился, что не мог нормально ходить, он намешал в чашу пунша, алкоголя и весь фруктовый сок, что был в холодильнике, — заулыбался он ей, и когда она кривит нос, качает головой. — На самом деле, это довольно вкусно. Рейвен припасла его на самый конец вечера, но думаю, она не будет возражать, если мы откроем его немного раньше. Лекса взвешивает свои возможности и решает, что Миллер прав. Сегодня Рождество, и ей незачем сидеть здесь одной всю ночь. Напиться — отличный план. И если она с Миллером, то вполне уверена, что сможет избегать Кларк всю ночь. *** Миллер оказался прав с точки зрения пунша Монти. Лекса уже выпила около четырех стаканов, и у нее приятно кружится голова. Ей становится труднее сфокусировать взгляд — она тратит несколько минут на разговор с Октавией, прежде чем осознает, что разговаривает на самом деле с лампой. И когда она пытается подняться, чтобы пойти в ванную, она оказывается в подвале, каким-то образом сбившись с пути. После третьего стакана пунша, Миллер оставил Лексу саму себе, и теперь они с Монти сидят на диване, склонив головы друг к другу и беседуют. Лекса могла бы разозлиться на него за то, что он оставил ее одну, но она слишком рада видеть его с Монти, слишком взволнована тем, что по крайней мере кто-то может быть с тем, кого он хочет. Вечеринка у Рейвен, кажется, стала местом для свиданий. Монти и Миллер не единственная пара, которая сидит слишком близко друг к другу; Октавия и Линкольн все еще запутаны в кресле, в котором они были в начале вечера, но Беллами больше не стоит на страже. В последний раз Лекса видела его, когда он обжимался с Фокс, словно пытался слить их тела воедино. Джаспер в подвале с девушкой с темными волнистыми волосами и большими глазами, и, хотя они еще не целуются, Лекса уверена, что они движутся в этом направлении. Рейвен и Вик уединились в спальне. Это ночь для страстей, и Лекса сидит на лестнице в одиночестве. По крайней мере, она была одна, пока знакомая блондинка не выскочила из кухни, шатаясь на высоких каблуках и ухватываясь за стену, чтобы устоять. Это Кларк со стаканом пунша в руках, и волосами, торчащими во все стороны, будто чьи-то пальцы пробегались по ним. Даже сквозь дымку алкоголя Лекса чувствует укол ревности при мысли, Уэллс и Кларк только что занимались сексом, и вот почему обычно такая сдержанная девушка, находится в таком беспорядке. — Лекса! — кричит Кларк. — Где ты была? — Везде, — бубнит Лекса, поднося стакан к губам и допивая остатки напитка. Бариста хотела спросить Кларка, где была она, но, возможно, услышать ответ будет слишком сложно в данный момент. — Я искала тебя, — признается Кларк. — Мы так и не смогли поговорить. — Да, — соглашается Лекса. — Не смогли. — Но я действительно хотела с тобой поговорить. — Теперь ты можешь это сделать. — Не могу, — скулит Кларк. — Я слишком пьяна, чтобы делать это. Я могу сказать что-то неподходящее и испортить все. Лекса задается вопросом, что могло бы быть между ними, чтобы испортить. Но, не решается спросить. — Ладно, — кивает она. — Тогда расскажи мне о своих планах на Рождество. Кларк говорит ей, что билеты на самолет домой были слишком дорогими, поэтому она теперь тусуется здесь. Она рассказывает ей о том, как Уэллс проделал весь этот путь, чтобы навестить ее, чтобы она не осталась одна на Рождество. Рассказывает о том, что они знают друг друга с самого детства, и что у них есть все эти традиции, и как она счастлива, что может провести с ним праздники, даже если не сможет быть со своей семьей. Она говорит и говорит, и Лекса все больше влюбляется в нее с каждым словом, слетающим с ее губ, и шатенка не может не думать, как отвратительно и иронично то, что, пока это происходит, она говорит о Уэллсе. Лекса слишком увлечена речью Кларк, чтобы заметить, как та придвигается к ней. Она очарована затишьем в голосе Кларк, а затем, прежде чем она осознает, что происходит, голова Кларк покоится на ее плече, и ее дыхание обжигает кожу Лексы. — Кларк, — предупреждающе говорит Лекса. Она пьяна. Она не сможет удержаться от того, чтобы что-то сделать, а у Кларк есть парень. — Лекса, — отвечает Кларк, поворачивая шею, чтобы посмотреть Лексе в глаза, и затем они целуются. Лекса не знает, кто двинулся первой. Все, что она знает, это то, что Кларк на вкус как пунш с водкой и шоколадными трюфелями, которые Рейвен раздавала ранее. Губы Кларк мягче, чем Лекса себе представляла, ее хватка становится сильнее, когда пальцы находят талию Лексы. Лекса не уверена, кто это начал, но, когда рука Кларк коснулась ее щеки, дабы наклонить голову и углубить поцелуй, она поняла, кто контролирует ситуацию. На мгновение она оказывается на седьмом небе, потому что это именно то место, где хотела быть в течение нескольких недель. И тогда реальность рушится. Пальцы Кларк путаются в ее волосах, и Лекса вспомнила, как ее собственные волосы были взъерошены, когда она вышла в коридор. Лекса не первый человек, с которым Кларк целовалась сегодня вечером. Она резко отстраняется, едва замечая замешательство в глазах Кларк, прежде чем подняться на ноги и направиться к двери. Она не утруждает себя пожелать спокойной ночи. *** Анья — большая поклонница праздников, поэтому кофейня закрывается на две недели во время рождественских каникул. Это означает, что у Лексы есть две недели отпуска, и она проводит большую их часть в своей квартире, жалея себя. Она не может перестать думать о том, как губы Кларк ощущались на ее губах, или как ее волосы пахли кокосом, или как сильно она хотела продолжать целовать ее на той лестнице, хотя и знала, что это неправильно. Она чувствует себя виноватой, и ненавидит это чувство. Она видела Линкольна один или два раза за время каникул, в основном, он был занят с Октавией. Она решается пойти выпить с Аньей. Миллер приходит однажды и говорит ей, что они с Монти идут на свидание, и, по крайней мере, Лекса может быть за них рада. Она дергает его за шапочку и говорит, что джентльмен никогда не отказывается от первого свидания, и Миллер шлепает ее, но прячет ухмылку. В остальном Лекса одна, и она не против этого. Рейвен приглашает ее потусоваться, но каждый раз она говорит «нет», боясь столкнуться с Кларк и Уэллсом. Октавия достает ее, чтобы пойти на двойное свидание с ней и Линкольном, но Лекса даже не знает, к кому обратиться. Джаспер и Монти посылают ей сообщение на Фэйсбук о турнире по видеоиграм в их квартире, но она не очень любит видеоигры, поэтому отказывается. Каким-то образом завсегдатаи Лексы стали ее друзьями, и она не совсем понимает, как это произошло, но ей хотелось бы, чтобы она не усложняла с ними отношения, поцеловав Кларк. Кларк много пишет ей во время каникул. Лекса удаляет сообщения, не открывая. *** Первый рабочий день Лексы — суббота, она вытянула короткую соломинку, так что она открывает заведение. Она приходит в «Grind» около шести утра, чтобы начать уборку и убедиться, что все машины готовы к работе. Есть что-то странно умиротворяющее в том, чтобы вытирать прилавок у кассы, пока снаружи еще темно. Лекса думает, что это, вероятно, возвращение к рутине, но что бы это ни было, она не собирается жаловаться. Это лучшее, что она чувствовала за несколько недель. Она выкладывает круассаны в кондитерский футляр, когда за час до открытия, над дверью раздается колокольчик. Она поднимает глаза, уже со вздохом на губах, готовая сказать незваному гостю, что они не откроются до восьми, но слова так и не слетают с ее губ. Незваный гость — Кларк, стоящая на пороге кофейни, со светлыми волосами, заправленными под мягкую серую шапку, выглядящая настолько нервной, что Лекса ее еще такой никогда не видела. — Мы еще не открылись, — сухо говорит Лекса, снова обретая голос. Кларк качает головой. — Я знаю, увидела, что горит свет. Надеялась, что ты будешь здесь. Я бы хотела поговорить. Лекса отводит взгляд, возвращаясь к круассанам. — Нам не о чем говорить, Кларк. — Ты же не серьезно, — говорит Кларк. Ее недоумение заставляет Лексу вздрогнуть. — Серьезно, — подтверждает она. — Это была ошибка, ясно? Этого не должно было случиться. Давай просто забудем об этом и пойдем дальше, — она умоляюще смотрит на Кларк. — Пожалуйста. Кларк моргает в ответ. — Почему это было ошибкой? Лекса не хочет этого делать. Несмотря на раннюю смену, она еще не позавтракала. Она едва может сосредоточиться на том, что делает, не говоря уже о серьезном разговоре с Кларк о том, что между ними произошло. Честно говоря, она не думает, что когда-нибудь захочет сделать это, но сейчас, кажется, особенно ужасное время. — Ты знаешь почему, — говорит бариста, кладя шоколадный торт рядом со свежей стопкой круассанов. — И я действительно не хочу об этом говорить. — Что ж, знаю, — с вызовом говорит Кларк. — И ты не единственная, кого это касается. Она подходит к прилавку и садится на табурет, рядом с витриной, снимает перчатки и шапку и кладет их себе на колени. Она смотрит на Лексу свирепым взглядом, пока та не вздыхает и не бросает оставшиеся пирожные на прилавок. — Ты мне нравишься, — резко говорит она. — Ты это хочешь услышать? Ты мне нравишься. — Лекса… — Но, — перебивает Лекса, поднимая руку, чтобы остановить Кларк. — Я не хочу быть девушкой, с которой ты изменяешь своему парню. Я не буду ею. Так что я даю тебе свободный проход — давай забудем, что это когда-либо было, и будем друзьями. Ладно? Кларк хмурится. — Нет, — говорит она. — Не ладно, потому что парня у меня нет. Требуется мгновение, чтобы до нее дошли слова, а затем Лекса отвечает на хмурый взгляд Кларк собственным. — Ты рассталась с Уэллсом? — Мы с Уэллсом никогда не были вместе! — скептически говорит Кларк. — Он мой лучший друг, Лекса. Я знаю его с самого рождения. Он мне как брат. Я бы никогда… мы бы никогда… — она качает головой, прерываясь. — Мы не вместе. Я бы никогда не поцеловала тебя, если бы это было так. — Значит, это ты меня поцеловала, — говорит Лекса, все еще борясь с откровением, что Кларк и Уэллс не пара. — Я думала, что все было наоборот. Я корила себя за то, что стала разлучницей. — Это была я, — слегка улыбаясь, подтверждает Кларк. — Я хотела сделать это уже несколько недель. Немного алкоголя, темная лестница. Тогда это казалось отличной идеей. — Романтично. — Я тоже так думала. — Может быть, тебе следовало уточнить статус ваших отношений с Уэллсом, когда ты его представляла. Просто мысли вслух. Вы кажетесь довольно близкими. — Я запомню это в следующий раз, когда попытаюсь кого-то соблазнить, — с ухмылкой говорит ей Кларк. — Так… я тебе нравлюсь? Лекса вздрагивает. — Разве я сказала это вслух? Все еще ухмыляясь, Кларк сообщает ей, что да, а затем наклоняется над прилавком, чтобы поцеловать ее — их второй поцелуй, он лучше, чем первый, так как ни одна из них не находится под влиянием. Не то чтобы Лекса вела счет. *** Прошло восемь месяцев с тех пор, как Лекса начала работать в «Grind», и, хотя она до сих пор не понимает шумихи вокруг кофе, она начинает задумываться насчет этой мысли. Оказывается, кофе пахнет лучше, когда Кларк приносит его ей, когда та все еще запутана в своих простынях, и он вкуснее, когда она пробует его на губах девушки. Кларк, к слову, снова работает по ночам, поэтому она переключилась на черный кофе с двойным эспрессо, чтобы не заснуть, но даже этого недостаточно, чтобы отпугнуть Лексу. Она любит шутить, что ей не нужны взбитые сливки или сладкие сиропы, потому что Кларк достаточно сладкая, чтобы уменьшить горечь. От этой шутки она чаще всего закатывает глаза, но за этим, почти всегда следует поцелуй, который того стоит.