Лосось

– Я так рада тебя видеть, – Пеппер крепко обняла его, и улыбнулась, отстранившись. – Ты чудесно выглядишь. – Ну что ты, – Питер смущенно отвел взгляд и поправил манжету. – Я хотела сказать, – она сжала его плечо, но отпустила, наткнувшись на взгляд Уэйда, что стоял за спиной Питера. – Не надо, я знаю, что… Это было давно, надо жить дальше, – улыбка Питера выглядела вымученной, и он поспешил пройти в зал, туда, где под мягкий женский вокал медленно танцевали несколько пар. – Это ужасно, мне так жаль, – произнесла Пеппер, провожая Питера взглядом. – Столько времени прошло, – протянул Уэйд, покосившись на неё. – Я знаю. – Она поджала губы. – Спасибо, что помог ему, Уэйд. А теперь иди к нему, – добавила она после короткой паузы, – потанцуй с ним, он обрадовался, когда я по телефону сказала ему о танцах. – Песня – отстой. – О, не переживай, – она хитро улыбнулась, поворачиваясь к нему и чуть подталкивая в спину, – музыка сменится, как только ты подойдешь к нему. Поверь, я знаю, о чем говорю, ты не устоишь. Уэйд обескуражено посмотрел на Пеппер и, коротким движением поправив рубашку (никакого костюма – лишь черные джинсы и белая рубашка с парой расстегнутых верхних пуговиц), направился к Питеру, неуверенно стоящему у стола с закусками. – Хочешь что-нибудь? – спросил Уэйд, подойдя ближе, раздумывая в какой же момент сменится мелодия. – Боюсь, что меня стошнит, если я съем хоть что-то, – нервно ухмыльнулся Питер. – Может выпьем? – он подхватил с подноса проходящего мимо официанта пару бокалов шампанского и подал один парнишке. – Тебе вот-вот восемнадцать стукнет. Давай, – он качнул бокалом, и осторожно чокнулся краем о бокал Питера, – за хороший вечер. Питер открыл рот, но глупое «на брудершафт?» застряло в горле, и он поспешил осушить бокал. Шампанское защекотало где-то в носу, легкой кислинкой осело на языке, а музыка сменилась на энергичную мелодию «Smooth» без вокала. Гости оживились, плавно и со вкусом двигаясь под узнаваемую мелодию. Кто-то напевал, наблюдая за своим партнером, двигающимся рядом. Уэйд бросил взгляд на Пеппер, но та показала «окей», и подняла бокал. «Еще один», – прочитал Уэйд по её губам. Пожал плечами и, улыбнувшись, спросил Питера: – Еще? Питер мотнул головой, крутя в руке бокал на тонкой ножке. – Потанцуем? – Подождем другую песню. – Пока будем ждать, вечер закончится, – сказал Уэйд, забирая бокал из рук Питера. Поставил его на стол, и, взяв Питера за руку, повел его в центр зала, там, где было свободно. Развернул лицом к себе, выдохнул и, осторожно взяв за руки, застыл, сомневаясь, стоит ли прижать Паркера к себе, укладывая его руки на свои плечи, или обнять его за талию одной рукой, а вторую отвести в сторону, будто в вальсе? Но безошибочно узнаваемые ноты «Ashes» несравненной Селин Дион, сменившие уже надоевшую «Smooth», смели сомнения, и Уэйд, положив правую руку Питера на своё плечо, обнял его за талию левой рукой, прижал к себе, и, отведя в сторону его левую руку, сделал шаг вперед, увлекая Питера в легкий незамысловатый танец. Питер шагнул назад, гулко сглатывая, крепче сжимая левой рукой широкую ладонь Уэйда, и мимолетно посмотрел вниз, на ноги, боясь наступить на ногу Уэйда. Сделал шаг вперед и чуть в сторону, назад, и вновь вперед, точно следуя за Уэйдом, безоговорочно подчиняясь его движениям. В горле пересохло, желудок неприятно стянуло, но это не было плохо. Это было… хорошо. В крепких руках Уэйда было спокойно. Хотелось отдаться моменту, музыке, человеку, что так легко вел его в танце. У Питера кружилась голова, а сердце с силой стучало, не попадая в размеренный глубокий вокал, и в медленные уверенные шаги. Питер скользил взглядом по груди Уэйда, загипнотизировано замирая на белой, отливающей перламутром пуговице. И двигался, двигался, ведомый уверенными движениями партнера. Он сглотнул, крепче сжимая левую руку, давясь вдохом, что был не в силах сделать. Виной тому шампанское или Уэйд…? Песня заканчивалась, и Уэйд под последние строчки убрал руку с талии Питера, сделал шаг назад, выпрямляя правую руку, потянул Питера на себя, заставляя сделать оборот, и прижал его спиной к своей груди. – Can beauty come out of ashes, – прошептал Уэйд, прижимая к себе Питера, пока в зале затихали последние ноты. Воздух ураганом ворвался в легкие Питера, когда он наконец справился с собой и вдохнул, не в силах пошевелиться, лишь крепче сжимая ладонь Уэйда своей. По затихшему залу не успели разбрестись шепотки, как их перекрыли ноты следующей песни. Питер глупо улыбнулся, безошибочно узнавая «Beauty and the Beast», и поддался Уэйду, что развернул его, и уложил его руки на свои плечи. Продолжал улыбаться, когда Уэйд обнял его за талию, прижимая ближе к себе, и мягко выдохнул, когда Уэйд коснулся его лба своим: – Сделан первый шаг*. Уэйд крепче сжал зубы, и, помедлив, легко коснулся лба Питера губами. Это всё выходило из под контроля.