***
— Так, кажется, вы говорили, что у вас в друзьях есть пираты. А насколько они надежны? Мы уже покинули форт и вышли в море когда я вновь рискнул завести разговор. Мы прошли уже больше половины расстояния, отделявшего нас от Антикости. Шевалье отправился на одном корабле со мной, не рискнув брать своего «Кречета». Я управлял кораблем, а он стоял рядом, прислонившись к лееру. — Они мне как братья, Шэй. Когда придет время они помогут нам победить тамплиеров. Как ты знаешь, пираты — публика разношерстная. Есть среди них португальцы, африканцы, французы. В этих водах больше всего англичан. И я тебе клянусь, это единственные англичане, за исключением членов нашего Братства, которые видят то же, что и мы. — Что именно? — То, как тамплиеры суют нос в государственные дела. Как вокруг английских колоний смыкаются железные когти их власти. — А зачем тамплиерам колонии? Я же правильно понимаю, что они все равно подконтрольны Англии? Почему бы не прибрать к рукам корону, а через них и колонии, если они так их интересуют. — Боюсь, что они и так прибрали к рукам корону. Король Англии Георг — тюфяк, это сразу видно. Но этого им мало. Сам посуди, Шэй. Ты хочешь найти Манускрипт Предтеч, который находится Где-То-Не-Знаю-Где. Ты попробуешь искать его сверху, с высоты королевского трона, или снизу, со стороны народа, что называется, от земли? Да, тамплиерам нужна власть, и их очень манит место у трона. Но пост губернатора колонии, богатого плантатора на этой самой колонии, или хозяина порта — тоже очень выгодны. Это не значит, что эти должности лучше. Они просто дают другие возможности. — Спасибо. Я и не думал об этом. Но теперь я начинаю понимать… — Что именно? — Что к чему. Шевалье странно на меня посмотрел, засопел и сказал, что очень на это надеется. Какое-то время мы провели в молчании. Солнца не было. Его скрыли облака. Вечерело. Море купалось в мягком розовом свете. Мы с Шевалье одновременно вздохнули полной грудью. Переглянулись. Я засмеялся, и, кажется, Шевалье тоже выдал мне улыбку. Так что я решил попытать счастья еще в одном деле. Мне очень хотелось узнать побольше об этом шпионе. — А кто вообще такой, этот ваш… — Охотник — не твоя забота, — отрезал Шевалье. — Он верен нашему Братству и знает обо всем, что происходит от Антикости до Гаити. Это все, что тебе надлежит знать. Мое сердце учащенно забилось. Словесный оборот Шевалье позволил мне ухватиться за тему Гаити, где недавно было землетрясение. Мне живо хотелось об этом узнать. И решил начать издалека: — Я и не знал, что на Гаити есть Братство! Шевалье не ответил мне. Похоже, он не шутя сердился, что я пытался выведать что-нибудь об Охотнике. Зато мне ответил Лиам, прихода которого на квартердек я даже не заметил. — Есть, их наставник — Франсуа Макандаль. Многие маруны стали его учениками. — Маруны? — Сбежавшие рабы и их дети. Это все очень грустно… Они спаслись от ужасной судьбы умереть на плантации, но только затем, чтобы погибнуть в этой проклятой катастрофе. Ты же уже слышал? Землетрясение на островах. Слышал. И все еще помнил. Я глубоко вздохнул, но ничего не ответил. «Морриган» поймала нам попутный ветер, и мы на всех парусах понеслись вперед. Я уже видел размытые очертания Антикости. Как известно всем мореходам этих вод, название острову Антикости подарили сами местные жители, а международное — остров Вознесения — не прижилось вовсе. Но почему так вышло, я понял лишь подойдя к острову ближе. Ничего, что хотя бы отдаленно напоминавшего вознесение, или еще какую воодушевляющую чепуху на Антикости не было. Зато были острые льдины, толстые и припорошенные снегом, торчащие из беспокойной воды и напоминающие огромные кости. Я понял, почему Шевалье не поплыл сюда на своем корабле. Огромный линкор не протиснулся бы в этих водах. А «Морриган» — легко. Пока мы петляли промеж айсбергов солнце зашло за горизонт, оставив нас наедине со звездным небом. Оставшиеся полмили прошли под косыми лучами луны. А когда наш корабль вышел из-за края ледяной гряды, то мы, наконец, увидели остров — каменистый, с густым ковром из деревьев, растущих по его склонам. Он выглядел бедной захудалой колонией, и в этом была его сила, пусть и не та, о которой принято говорить. На берегу было совсем мало торговых лавочек, и ветер не доносил до нас шумов города. Антикости всегда был малонаселен. И отсутствие жизни людской — давало жизнь природе. Меня поражало количество деревьев, растущих на берегу. Пусть лысые и в снегу, очень несложно было представить, как дивно Антикости смотрелся по весне. Древесный покров уходил все выше, поднимаясь на тупую и плоскую, будто верхушку срезали гигантским ножом, гору. А у подножия раскинулось поселение-крепость. То, что я сперва принял за обломки скал на берегу, оказалось каменными башнями с аркой между ними. Это и был вход в город. «Морриган» неспешно плыла вперед. Тишину нарушал лишь плеск волн о корпус, да игры ветра в парусах. Здесь море было очень спокойным. Мы будто попали в тихую гавань. Я вздохнул полной грудью, посмотрел на луну. Было хорошо и свободно. Это чувство или, если угодно, воспоминание я пронес сквозь всю свою жизнь. Оно породнилось со мной. — Соленый воздух, чистое небо… Думаю, только в море человек может быть свободен. — Согласен. — сказал Шевалье. — Шэй, — я даже затылком почувствовал, как Лиам сокрушенно покачал головой, — не отвлекайся. У нас есть задание. — Братство исповедует необходимость свободы. И в чем же ее смысл, если ты мне даже вздохнуть спокойно не позволяешь? — Тамплиеры здесь как у себя дома, — невесело ухмыльнулся Лиам. — Так что нечего спокойно и свободно вздыхать, пока этот берег нельзя считать свободным.***
Охотник ждал нас в особняке над городом. Нам пришлось преодолеть три или четыре лестницы, прежде чем добраться к нему. И пока я шел по ступеням, я не уставал восхищаться архитектурой города. Тот раскинулся не вширь, а ввысь, так как ровной земли, пригодной для строительства, было очень мало, и людям при строительстве пришлось выкручиваться. Для экономии места город строили ярусами. В целом, мне понравилось на Антикости. Если «быть самым важным осведомителем» значило жить в неприступном особняке на живописном острове, то да: я бы с удовольствием попробовал себя в шпионским ремесле. Жаль, что оно не предполагало такой роскоши. Разумеется, я понимал, что Охотник здесь не жил. Вернее, не постоянно. Чаще он бороздил моря и океаны в поиске свежих слухов. А это убежище — лишь одна из многих конспиративных квартир. Мы постучали. Шевалье назвал пароль. Я наконец увидел Охотника. Им оказался изящный чернокожий мужчина с блестящей как полированная бронза макушкой. У него были умные глаза орехового цвета и черная бородка а-ля испанец. Он пожал нам руки, затряс их, поскрипывая кожаным плащом, а затем повел нас к столу. — Господа, рад вас приветствовать. Особенно тебя, Луи-Жозеф, старый ты черт! Как там твои меха? Продаются? — Продаются-продаются. Они обнялись, и отнюдь не ради показухи. Кто бы мог подумать, что у Шевалье были друзья в самом привычном понимании этого слова! Мы с Лиамом переглянулись, пожали плечами, взяли яблоки из стоящей на столе корзины. Охотник склонился над кипой пергамента. Я подошел поближе, и только теперь Шевалье сделал вид, что меня заметил. Еще я нарочито громко надкусил яблоко. — Охотник, позвольте представить, мой компаньон, — (от меня не укрылась ядовитая ирония) — Шэй Кормак. — Рад знакомству, — пророкотал Охотник. — И рад сообщить, что у меня есть для вас новости… На оном из кораблей королевского флота я видел нужный вам Манускрипт. Справедливости ради, он больше похож на обыкновенную книгу. Но внутри… Он написан на неизвестном мне языке, и в нем множество рисунков. Разные кошмарные растения и животные. Шевалье нахмурился. — Ни одной карты? Или плана? Охотник покачал головой. — Нет. Но, возможно, это шифр. К сожалению, ни мне, ни англичанам его понять не удалось. Лиам, подбоченившись, скрестил руки на груди. Только теперь он решил вмешаться: — И где Манускрипт сейчас? — У Вашингтона. В моем мозгу тут же зажглась искра понимания. Завязка для истории была! — Это имя мне знакомо. Известный тамплиер, не так ли? — Да, — прохрипел Лиам. — Именно тамплиеры способствовали взлету Лоуренса Вашингтона. Шэй, надо найти его. Он кивнул в сторону двери. — Пошли. А вам, сэр, — он обернулся к Охотнику, — большое спасибо. Это очень ценные сведения. Охотник кивнул, попрощался с Шевалье за руку. Но прежде чем мы ушли, он задержал на мне взгляд своих умных, ореховых глаз. Он слышал, что именно мне было поручено устранить Вашингтона. И это… возымело над ним действие. «Удачи» — пожелал Охотник одними губами. «Спасибо» — ответил ему я.