— Мужчина следует своим желаниям. — Как же мне их распознать? Ты выдаёшь свои желания за мои!
Реборна она видит в первый раз в кофейне, заказывая супер сладкое карамельное мокко, и ничего не подозревает. Пару секунд задерживает зрительный контакт, потом сверху вниз оглядывает изучающим, даже наглым взглядом иностранца. За столько лет жизни в Японии от такой жгучей внешности, видна итальянская горячая кровь, она успела отвыкнуть. Казалось бы, те же черные волосы и черные глаза, что и у японцев, это тебе не блондин с голубыми глазами, чтобы пялиться, но взгляд автоматически так и соскальзывает с вида того, как делают ее напиток, на него — дорогой костюм без единой складочки в ненужном месте, явно отглаженный, тяжелые и навороченные часы на руках, колец нет, хоть ему бы пошло, но и неудивительно, что к его «золотой тридцатке» мужчину еще никто не окольцевал, итальянец же. А они, как правило, нагуливаются к сорока, если не к пятидесяти. Тем более такие горячие, по которым сразу ясно: множество девушек не откажутся от совместной ночи. — Ваше карамельное мокко, пожалуйста, — милый паренек подал ей напиток, улыбнувшись смущенно, и девушка снисходительно ему улыбнулась. Такие наивные детки не в ее вкусе, к сожалению. О да, в ее вкусе явно кто-то другой, похожий скорее на этого итальянца, который сейчас как раз говорил на этом языке любви, так экспрессивно взмахивая рукой и что-то объясняя явно «глупому собеседнику». Хотя почему что-то? Она давно не практиковалась в этом очаровывающем языке, поддаваясь своей лени, но понять, что тот цедил о том, что убьет собеседника, если тот что-то сейчас же не сделает, она смогла. Не зря в прошлой жизни три года учила, не зря. «Эх, красивый все-таки язык, — пронеслось в мыслях, — может освежить память..?» А потом она представила фронт работы и содрогнулась, отставив идею на полочку до лучших времен. Вот пойдет в университет на переводчика, вот тогда и освежит свою память. А пока лень. А иначе зачем ей еще второе детство? Чтобы учиться, быть лучше всех, этаким гением, гордостью родителей и просто покорять всех и вся своей очаровательностью? Она хоть и была миленькой и многие мальчики засматривались на нее (и плевать, что на этих мальчиков ей все равно), но вот остальные пункты исполнять даже не думала хотеть — училась хорошо, но не рвала жилы, на уроках математики исправно спала и приносила домой гордые двадцатки в тестах, посуду за собой помыть забывала с частой периодичностью... было понятно, что гордиться тут было нечем. Она не была супер умной и в прошлой жизни, не была и сейчас. Особо-то и не выросла морально с тех пор, будто бы заново росла, откатившись на несколько годиков назад в развитии. Не была усердной, часто ленилась, могла проспать весь день и ночь, по дому особо тоже не помогала, не готовила и не убирала, ничего не изменилось и сейчас. Нет, маленькие изменения есть, но они незначительны, как то же привитое с детства уважение к родителям и старшим людям, и что если мать или отец попросят что-то сделать, то она тут же будет это исполнять. Выходя из кафе, снова встретилась взглядом с мужчиной, а потом заметила зеленого хамелеончика на его плече, который будто появился из ниоткуда, — до этого она его не видела, а тут вдруг появился! Хотя вдруг животное появляться не может. Может, в кармане был..? Глупо, но примем за действительность, думать об этом желания нет, ведь ответ-то все равно не узнает, — и чуть не поперхнулась, потому что из горла хотел вырваться предательский смешок. Силой воли оказался подавлен, но улыбка скользнула по губам. Такой «взрослый мачо», а на плече маленький и миленький хамелеончик! На удивление, зеленый, а не серый или черный под костюм мужчины, на котором сидит. Дверь за ней медленно возвращалась на место, а девушка уже неторопливо шла домой, предвкушая послеобеденный сон — вчера ночью она засмотрелась, слишком погрузилась в сериал, и в школе еле держала тяжелые веки открытыми, — совсем не замечая следившего за ней цепкого взгляда.***
Придя домой, девушка сразу завалилась спать, чтобы набраться сил перед предстоящим. Проснувшись, переоделась, включила на новенькой, слезно выпрошенной стереомистеме громкую музыку, и принялась краситься. Сегодня ей надо выглядеть на все сто, точнее, на двадцать лет, а не шестнадцать. Во-первых, иначе не пустят в клуб, а во-вторых, она не сможет ни выпить, ни покурить. А прошло ни много ни мало целых шестнадцать лет с того момента, когда она в последний раз так «грешила». Когда через два часа девушка смотрится в зеркало, не узнает себя — взрослая, совсем другая, как же макияж меняет людей! Жгучие брови, — нарисованные, — стрелки, дымные тени, шорты с высокой талией и колготки в сетку дополняли образ. Майка самая обычная, черная и однотонная, на руках несколько браслетов, большие серьги. Идеально. И не скажешь, что она еще не достигла совершеннолетия. Выключив басы, играющие на весь дом, благо родители уехали, девушка вышла из дома, направившись на заправку. Сигареты сами себя не купят.***
Замечательный вечер, одно наслаждение — темнота клуба, яркие и неоновые огни подсветки, зажигательные треки диджея, красивые парни. Отдаваясь ритму музыки, девушка заметила парнишку, молодого человека, с интересом следящего за ней. А встретившись глазами, он дал понять, что приглашает к себе за столик. Она сладко затянулась, чувствуя родную горечь. Он осторожно гладит ее по руке, улыбается мило, говорит что-то, болтает и болтает, она не понимает, что именно, но благосклонно молчит и улыбается. Не слышит из-за громкой музыки, да и вслушиваться не хочется. Просто чередует редкие глотки ядрено-голубого напитка и долгие затяжки, выпуская из себя дым. Кольцами не получается, не кальян, но она и не старалась особо. А потом появился он. Мужчина с черными, как ночь волосами и глазами, с этой своей пижонской шляпой, которая делает его похожим на какого-нибудь дона, дернул ее к себе наверх за руку, смотря разъярённо и зло. С перепугу она вжала голову в плечи, а потом осознав свои действия, расправила плечи, дернула рукой бесплодно, и с независимостью взглянула ему в глаза, приподняв голову столь неудобно и высоко. — Ты что творишь? — громко, оглушительно прошипел ей на ухо, а она нахмурилась от сильной хватки на запястье. Если завтра останутся синяки, мама забеспокоится. И придется надевать рубашку с длинными рукавам, чтобы и в школе никто из учителей не обратил внимания. — Что я творю? А что, что-то незаконное? — градус в крови повлиял на разум и вместо того, чтобы спросить какая ему разница, она сказала то, что сказала. — Ты в клубе, деточка, — от его «бейби герл», произнесенного столь низким и бархатным голосом, хоть и раздраженным, у нее в животе что-то сделало кульбит, — пьешь, куришь и наверняка вернешься домой поздно, а может и не одна. О, он мало того что видел бросаемые ею и одним молодым парнишкой друг на друга взгляды, так еще и понял их правильно. — И что? — мозг включился, выдавая разумную мысль, но не утруждаясь сформулировать так, чтобы не нарваться на проблемы. А они будут, но жопа почуяла неладное только после окончания речи, когда темные глаза опасно почернели еще больше, — Тебе-то какая разница, дяденька-незнакомец? И что это за странный интерес к школьнице взрослого мужчины? Неужто вы пед... Ее дернули, впечатывая в себя, и пришлось заткнуться. — Знала бы ты девочка, как я хочу тебя сейчас... — она сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну, музыка давно перестала для нее существовать, будто и вовсе не было, — кинуть на кровать... — и вновь пауза, от которой сердце пустилось вскачь, — и заставить уснуть и протрезветь. Оу. Она глупо хихикнула, сама не зная отчего. А потом оказалась закинута на плечо, попой кверху, а лицом к земле-матушке. И уже спустя несколько секунд, за которые они достигли выхода и свежего воздуха, она поняла... — Меня ща вырвет, — просипела, чувствуя такое головокружение, будто в парке аттракционов кружится в той «миленькой и неопасной» чашке, — заблюю тебе костюм и обувь... Ее тут же перевернули, но уже не так быстро, даже с осторожностью? Уже дома он бросил ее на диван в гостиной, благо что родителей нет дома — иначе бы почему она выбрала этот день чтобы проскользнуть в клуб и сделать все то, что раньше не могла, только давным-давно? — и процедил зло, так, чтобы каждое слово отпечаталось в ее мозгу. — Еще. Раз. Такое. Увижу. Пеняй. На. Себя. — И что ты мне сделаешь? — она хмыкнула, но тут же заткнулась под ставшим опасным взглядом. Очень опасным взглядом. Играть и язвить перехотелось вмиг. — Поверь, деточка, тебе лучше не знать. Ладно. Ладно... она подумает обо всем этом завтра. А сейчас позволит себе уснуть, тем более глаза так и тянут закрыть тяжелые веки. Ей в губы ткнулось что-то холодное и свежее, даже не открывая глаз, она сделала живительный глоток. И сама не заметила, как с громким дыханием осушила стакан воды. — Еще, — облизала губы. Для нее в тот момент было хорошо, что она не открыла глаз, такой взгляд бросил на нее брюнет. И выпив еще стакан, она тут же уснула. И проснулась, странное дело, в чьих-то объятиях. Голова пока не болела, но она прекрасно по опыту помнила эту обманчивость, стоит лишь двинуться, и почувствует себя в аду. Значит, она всё-таки исполнила свой план и ушла домой не одна, а в компании кого-то мужского пола, о чем недвусмысленно намекала твердость, упирающаяся в пятую точку. В животе вспорхнули бабочки возбуждения. Она совершенно ничего не помнила с прошлого вечера, виновато ли в этом ее тело, которое впервые попробовало алкоголь, да еще и в таких количествах? Кто это вообще и было ли у них что-то большее? Вообще, девушка шла в клуб чтобы напиться, и в малой степени предаться греху, но похоже, обстоятельства сложились очень даже удачно. Она потерлась о чужой стояк, вызывая шумный вздох. Даже если он спал, сейчас уже точно нет. Чужие сильные руки сжали ее поперек живота и вжали в себя, она почувствовала зарывшийся в волосы нос, а потом и поцелуй в макушку. Руки были смуглыми, с большими и грубыми ладонями, которые она ощущала своей нежной кожей животика, и явно где-то уже виденными. Сильные предплечья, сразу видно — совсем не азиатские. Резко подняв голову, чтобы посмотреть, с кем провела ночь, девушка тут же об этом пожалела. Мир завертелся со скоростью машины на шоссе, в глазах потемнело, а к горлу поступил ком. Зажав рот руками, она крепко зажмурилась, пережидая приступ тошноты. Сзади отстранились, поднялись. И когда она наконец открыла глаза, увидела перед собой тазик, который на тот момент оказался протянутым кругом тóнущему. Спустя время неприятных звуков, девушка попила из протянутого услужливо стакана воды и подняла взгляд, смотря на неожиданного мужчину больными глазами. — О... — все, что она сказала. — Где крики о извращенце и педофиле, что совратил тебя? — он поднял красивую бровь и усмехнулся одним уголком губ. Где-то внутри она восхитилась, но было слишком плохо. — Вчера ты была смелее. — Вчера я была подшофе, а сейчас мне слишком плохо, — завалилась обратно, вновь чувствуя муть. — Угх, — простонала, — я никогда больше не буду пить... до следующей вечеринки. Мужчина иронически хмыкнул, будто бы говоря «ну-ну, ничего у тебя не получится» маленькому ребенку — или это было «только попробуй..? — но ничего не сказал. — Я Реборн, и теперь тебе запрещено ходить в такие места. Только со мной. — Пф, да кто ты такой? Он нежно сжал ее тонкую шейку, усмехаясь дрожи и широко открытым глазам. — Твой парень.