Успеть за 7 дней

      Этим утром ребята почти в полном составе собрались в гостиной. Вчера был день рождения СынМина, а это значит, что сегодня всем, кроме, возможно, него самого, будет не до веселья. Нет, он не напивался и не устраивал дебошей, хотя некоторые из мемберов предпочли бы, наверное, вытаскивать его из ночного клуба. Вчера все было тихо и мирно. Тортик, поздравления, пара интервью… И нервное ожидание сегодняшнего дня.       В кухне остывал завтрак. Все старались отвлечься и не смотреть на часы. И каждый думал лишь о том, насколько они влипли на этот раз. Хан уселся на полу около дивана и едва заметно подрагивал. О его ноги периодически спотыкался ХенДжин, нервно нарезающий круги по гостиной. Феликс методично, но как-то механически, разминал левую руку ЧанБина, который настолько ушел в себя, что даже этого не замечал. ЧонИн устроился в кресле, стараясь не отсвечивать. А МинХо подливал Чану в кружку успокоительный отвар из стоящего на столе чайничка. Чан этот отвар не любил, но с некоторых пор раз в год потреблял едва ли не литрами. И тут из комнаты, где спал СынМин, раздались сначала грохот, а затем невнятное бурчание. Ребята в гостиной вздрогнули. Чан поставил кружку на стол, встал и нервно оправил футболку. К этому разговору он готовился все утро. Чан спиной ощущал взгляды шести мемберов, что оставались в гостиной, но сам уже полностью сосредоточился на том, что должен сделать. Вот и приоткрытая дверь, за которой установилась почти пугающая тишина. Он аккуратно проскользнул в комнату.       Около зеркала, висящего на стене, стоял СынМин, в футболке и коротких шортах, и внимательно рассматривал свое лицо, слегка припухшее после сна. Около двухъярусной кровати, на втором этаже которой он спал, валялось его одеяло. И, судя по проскакивающей болезненной гримасе и общему легкому беспорядку рядом с кроватью, спускался он оттуда кубарем. А затем, видимо заметив движение боковым зрением, СынМин резко обернулся к Чану. — Парень, ты только не волнуйся, ладно, — Чан пошел к нему осторожно, как к дикому зверю, вытянув вперед руку. — Чан? Бан Чан? — Да, — Чан опустил руку и заметно напрягся. — Ты Стэй или хейтер?       Стоящий перед ним парень пожал плечами и снова повернулся к зеркалу. — Не хейтер, — от двери послышался облегченный выдох. — Не сказать, что я Стэй, но творчество ваше уважаю. А что за фигня тут творится?       Открывшего было рот Чана перебил звонок телефона. Бодрая музыка доносилась из-под подушки, с верхнего яруса кровати. И это явно был телефон СынМина. — Вряд ли кому-то понравится, если я отвечу на звонок. Потому что я не… — Нет-нет, это именно тебя, — перебил его Чан. — Этот рингтон у него на отца стоит. И тебе реально стоит с ним поговорить. Он знает, что происходит.       Недоверчиво поглядывая на Чана, парень прошел к кровати, выудил из-под подушки телефон и ответил на звонок. — Здравствуйте, юноша, — послышался из трубки сухой мужской голос. — Здравствуйте, — воспитанно ответил он. — У Вас сейчас, должно быть, имеется множество вопросов. На большинство из них ответят друзья моего сына. Я лишь скажу Вам, что Вы пробудете в теле моего сына до двадцать девятого сентября. Через семь дней, вечером, Вы должны будете встретиться с моим сыном, ныне пребывающим в Вашем теле. После этого всё вернется на круги своя. Но до этого времени Вам придется жить его жизнью. И имейте в виду, если Вы посрамите честь нашего рода, совершив что-то недостойное, Вам не понравятся последствия. Наша семья может быть очень… изобретательной. Надеюсь, Вам всё понятно? — С Вашего позволения, у меня есть три вопроса. — Приятно слышать речь воспитанного юноши. В наше время это встречается прискорбно редко. Задавайте Ваши вопросы. — Что будет, если мы с Вашим сыном не сможем встретиться через семь дней? — Воспитанный и разумный. Хорошее сочетание. Если вы с ним не сможете встретиться через неделю, то следующий обмен будет возможен только через год. Мне бы очень этого не хотелось, — голос и тон мужчины оставались безупречно спокойными, но от последних слов веяло угрозой. — Понимаю. У меня есть еще один вопрос. — Задавайте его. — Почему я так спокойно всё это воспринимаю? — Это защитная реакция. Весь первый день Вы будете спокойны, как под воздействием транквилизаторов. Эффект пройдет к вечеру сегодняшнего дня. У Вас остался еще один вопрос? — Да. Почему Вы называете меня юношей? — А Вас, согласно Вашему возрасту, должно называть мужчиной? — в голосе прорезалось легкое недоверие. — Мне тридцать, так что, согласно возрасту, должно было бы. — Прошу прощения, раньше обмен происходил только с ровесниками, — видимо, отец СынМина был сильно озадачен, так как эмоции начали прорываться в голос все больше и больше. — Ничего страшного. Но я, наверное, сейчас огорчу Вас еще больше. Меня нельзя назвать мужчиной в силу моей принадлежности к женскому полу.       В трубке воцарилась тишина. Чан, во время этого телефонного разговора подпиравший стену около двери, прикрыл рот руками и теперь смотрел ровно перед собой застывшим взглядом. — К тому же, я живу в России и у меня нет загранпаспорта. Так что с встречей, я полагаю, тоже будут некоторые проблемы. — Если это шутка, то дурная, — наконец совладал с голосом отец СынМина. — Я была бы рада, если бы это была шутка. Но, к сожалению, это так. Я — тридцатилетняя жительница России без загранпаспорта, но с работой и определенными обязательствами. — В-вы замужем? — голос мужчины заметно дрогнул. — Нет, я не замужем, любовника нет. Детей тоже. Но Ваш сын выбрал поразительно неудачную неделю в месяце для того, чтобы поменяться со мной телами.       Отец СынМина, кажется, закашлялся, а Чан, уже сползший на пол, приложился затылком о стену. — Что, простите? — Ну Вы же взрослый мужчина. И наверняка знаете, что у женщин одна неделя в месяце довольно неприятна. — Я перезвоню Вам позже.       Трубка коротко пискнула, извещая о том, что разговор закончился.       В приоткрытую дверь просунулась голова ЧонИна. Он оглядел комнату, и взгляд его остановился на сидящем у двери Чане. — Чан, что с тобой?       Искоса поглядывая на замершего посреди комнаты и наблюдающего за ними «СынМина», ЧонИн присел рядом с Чаном и тронул его за плечо. В коридоре, почти войдя, но всё ещё держась за порогом, стоял ХенДжин. Страх перед неизвестным боролся в нем с беспокойством за лидера и любопытством. В конце концов он все же вошел и встал около ЧонИна, опустившегося на колени рядом с Чаном. — Это тридцатилетняя женщина, живущая в России. И загранпаспорта у нее нет, — слабым голосом, будто не веря в то, что услышал, проговорил Чан, сфокусировав наконец взгляд на наклонившемся к нему ХенДжине. — Прикинь? — Не-не-не! Чан, скажи, что ты пошутил!!! — взвизгнул ХенДжин. — Я не буду жить в одной комнате с русской тёткой, которая на десять лет старше меня!!!       Резко выпрямившись и повернувшись к выходу из комнаты, ХенДжин едва не налетел на МинХо, подошедшего на крик. И моментально замолчал. — Но она… это… — ХенДжин нервно сглотнул.       Правая бровь МинХо медленно поднялась, придав его лицу саркастично-ехидное выражение. В руке он держал белую салфетку, обмахиваясь ею, как платком. — Я это… — придушенным голосом пробормотал ХенДжин. — Пойду, чайку твоего выпью, — и, стараясь обогнуть МинХо по как можно большей дуге, скрылся в направлении гостиной. — А еще у нее эти их женские дела… — Чан, кажется, просто пытался осмыслить вываленную на него информацию, не обращая внимания на происходящее вокруг. — Дааа… Так его стебануть не смог бы даже я, — слегка озадаченно признал МинХо и подошел поближе к замершей посреди комнаты женщине, запертой в чужом теле. — Как Вас зовут? — Похоже, что теперь… — Она бросила взгляд в зеркало. — Теперь я — СынМин.