The Property Of The Demon

Тони не понимал людей. Точнее, в каком-то смысле всё же как раз наоборот прекрасно понимал — кто откажется от безобидного грешка, верно? Однако в людях крылось столько всего странного, не поддающегося логике, что за пять лет жизни на земле Тони уже и вовсе перестал задавать лишние вопросы. Смертных не получалось объяснить. Иногда он предугадывал их поступки за пару шагов до того, как они совершали непоправимые ошибки, а иногда совсем не понимал, зачем поступать настолько рискованно и безрассудно. Люди же… обречены на смерть. Сколько им вот осталось, учитывая прожитые годы? Лет пятьдесят-шестьдесят? Сколько бы всего ни происходило с ними, они всё равно скоро умрут, так к чему бороться за несуществующие устои, к чему усложнять свою жизнь, если она и без того не особо простая? Этого Тони никогда не понимал ни в Аду, ни рядом с этими самыми смертными на земле. Но одно он мог сказать со всей уверенностью — люди были лучшим Его творением. Они не оставались на месте, они двигались, развивались, ошибались, набивали новые шишки и снова пробовали сделать по-своему. Люди видели мир в таких красках, что некоторые демоны при всём желании бы не поняли. Они умели находить в плохом хорошее, умели сочувствовать и помогать другим, даже если при этом страдали сами. Эти создания умели обижаться и прощать, любить и ненавидеть, ценить и обесценивать тогда, когда это покажется им верным решением. Они редко задумывались о том, почему однажды Адам и Ева поступили так, как поступили. Человечество развилось настолько, что ни демоны, ни ангелы не могли точно сказать, понимают ли непостижимый план, к которому всё существующее имело непосредственное отношение. Долгие тысячелетия Тони наблюдал за метаниями человеческих душ в Аду. Свою роль он играл почти обожающе: прятал широкую усмешку за маской несуществующей куклы в чьём-то вновь и вновь повторяющемся моменте, доводил людей до криков в их собственных воспоминаниях и не мог не наслаждаться тем, как насильники, убийцы и прочие не особо положительные персонажи в этом затянувшемся плане бесконечно умирали, возвращаясь к тому, с чего начиналась их вечная расплата за непрощённые грехи. Тони редко удивлялся, что та или иная душа забыла в Аду — помнил он некоторых безобидных людишек, чьё место на все сто из ста было в Раю. Просто немного ошиблись, с кем не бывает. Можно подумать, ангелы не ошибались! Так ведь несмотря на это большая их часть осталась там, наверху, над облаками. Это они вон оказались в тёмном царстве болей, криков и беспощадного наказания за ошибки. А ведь когда-то Тони тоже был ангелом. С белыми крыльями, в светлых одеяниях, с чувством свободы за спиной, пока крылья не сгорели при падении в Преисподнюю, а его кожа не обгорела до состояния только что побывшего в пожаре трупа. Но Тони привык к тому облику, который лицезрели смертные, если он решал показать им истинную сущность. Страх в чужих глазах напоминал ему о каждой секунде боли многие тысячелетия назад. Тони наслаждался удивлением на лице людей, когда они недоумевали при виде убийц в самолично созданной ими временной петле. С мстительной ухмылкой наблюдал, как они пытаются найти выход, сбежать в Междумирье и оказаться либо в Раю, либо в теле какого-то недавно умершего человека. И раз за разом, ступая за ними пугающе медленной поступью, Тони не уставал терпеливо напоминать, что выход будет лишь тогда, когда смертный искренне простит себя при жизни, а этого, собственно, уже никогда не произойдёт. А потом снова, снова и снова, потому что петля всегда возвращалась на один и тот же момент. Из тысячелетия в тысячелетие Тони оставалось только периодически выглядывать в человеческий мир, издалека наблюдать за радующимися жизни людьми, меняющими окружающую реальность под свои нужды, и вкратце узнавать обо всех столетиях, которые он ожидаемо пропустил за работой в Аду. А люди действительно изменились к двадцать первому веку, и это изменение стало первым, после которого Тони окончательно решил не возвращаться назад. Спустя пять лет пребывания в человеческом мире он пришёл к выводу, что вряд ли сможет снова опуститься вниз и заняться непосредственной демонической работой. Человеческий мир затянул его в себя с головой. Поначалу Тони многого не знал в силу того, что особо близко не общался с людьми на темы их проблем, обыденных происшествий и простых мелочей, которые понимают абсолютно все смертные. Все до единого. А Тони не понимал. «Следовать семейным традициям»? «Отмечать день получения зарплаты»? «Брать деньги в долг, чтобы потом отдавать их в двойном размере»? «Презервативы»? «Завести семью до тридцати»? «Хотеть, но не делать, потому что просто нельзя»? Что? Зачем? За пять лет Тони наверстал почти всё, что обсуждалось в кругу его общения в течение этого недолгого периода времени. Однако, выйди он на улицу и столкнись с обычным прохожим, наверняка наткнётся на ряд вещей, которые до сих пор не понимал из-за ненадобности. Люди умели создавать веселье из ничего — это была их отличительная черта, которой Тони продолжал восхищаться первые пару месяцев на земле. Он проникся их эмоциями и понял, что не сможет существовать без них. Не сможет не питаться этой атмосферой, как питался такими же громкими и искренними истериками в Аду. Кажется, подумал Тони тогда, иногда даже демонам требовался отпуск. Отпуск с размахом перешёл в продолжительную размеренную жизнь вместе со смертными, а четыре года назад превратился в элитный клуб Нью-Йорка под названием «Айрон Мэн». Тони развлекался, как умел, и находил такие же знакомства. Ни один из его партнёров не остался неудовлетворённым хотя бы раз, что уж говорить о финансовом достатке. Двадцать первый век принял его с распростёртыми объятиями, и он не нашёл ни единой причины, чтобы не поддаться ему. Всё шло замечательно ровно до того дня, как перед ним не объявился этот человек. Ещё совсем юнец, понятия не имеющий, что в жизни правильно, а что нет. Не дитя по меркам людей, но и не совсем взрослый. С таким возрастом Тони сталкивался не единожды, а вот с такой душой — впервые. Неискушённой, искренней и непоколебимой — о, такому точно местечко в Раю. Правда, первые пару секунд Тони боролся с ощущением, что это лицо точно где-то видел. Немного в более юном возрасте, не такое резкое и уставшее. Юнец говорил так спокойно и раскованно, что у него руки зачесались дотронуться до нежной бархатной оболочки столь редкой души. Затем он вдруг вспомнил, где видел его, а вместо удивления испытал любопытство и самое настоящее искушение добраться до естества интересного смертного. Он определённо был особым экземпляром среди похотливой молодёжи, во всяком случае, той, что постоянно приходила в клуб. Видимо, решил Тони, это то самое, о чём люди отзываются как о «судьбе». Было это по плану или нет, он не имел права упускать подвернувшийся шанс вкусить сочный запретный плод. Плод же правда оказался запретным. Юнец оставался непоколебимым несмотря ни на что: возбуждение, повышенный адреналин в крови и азарт, который Тони учуял по одному только запаху горячего тела. Питер Паркер не просто прямым текстом обрывал любую возможность добраться до него. Питер Паркер делал всё возможное, чтобы Тони не затронул нечто хрупкое и такое по-банальному человеческое, что было в столь неискушённой душе. Это казалось чертовски забавным, так что он наблюдал со стороны. От юнца не пахло определённым человеком, значит, у него не имелось постоянного партнёра. Каждый день Питер приходил за несколько минут до открытия и уходил сразу же, как персонал благополучно объявлял об окончании смены. Тони задумчиво смотрел со второго этажа — по юнцу было не сказать, что он особо торопился домой. Обычно все смертные выскакивали досыпать, а этот явно не горел желанием куда-то возвращаться. Любопытство распирало до скрежета зубов, но Тони запретил себе думать об этом — нет уж, его щедрости с лихвой ушло на предыдущих партнёров. К тому же, юнец сам не хотел вступать в сексуальный контакт, так с чего бы ему — высшему демону на секундочку — интересоваться этим смертным больше, чем всеми остальными? А юнец был тем ещё любителем хранить тайны. Харли многозначительно поулыбался у него в кабинете, витая над головой и намекая, что стоит присмотреться к нему. Тони усмехался на его не особо умелые попытки кого-то с кем-то свести и напряжённо задавался вопросом, что же такого было в этом смертном, от чего даже призрак не смог перед ним устоять? Хвалёная дружелюбность? Ответственность? Умение находить особый подход к разношёрстному контингенту? О да, опытные администраторы просто обязаны были обладать этим умением, иначе к чему бы им вообще работать на этой должности? Но Тони всё равно не понимал этого смертного. Зачем усложнять себе жизнь? После трёх попыток с одним единственным исходом он с присущим ему азартом назло всему заинтересовался в нём ещё сильнее. Какая может быть причина, чтобы идти вразрез очевидным желаниям и отказывать телу в удовольствии? Эту черту в смертных, пожалуй, Тони считал самой глупой и непродуманной из всех. Хочешь — делай, не хочешь — не делай. Юнец слишком очевидно хотел, уж это-то любой демон бы заметил, но почему-то упрямо не поддавался собственному желанию. Просто переживший личностную драму смертный — так он думал о нём. Ведь, кажется, у всех людей случается бзик, когда они кого-то хоронят? Тони понятия не имел, кем был для этого юнца тот мужчина, к сожалению, его душа не попала в Ад, иначе бы скорее спросил, чем промолчал, однако по опыту он смело мог заявить, что все проблемы начались у молодых оттуда. Почему? Потому что смертные слишком очевидны, чтобы отличаться от себе подобных по каким-то особым причинам. У Тони успело сложиться чёткое представление о том, кого он хотел искусить, вот только оно с крахом внезапно рухнуло, когда он благополучно дремал в окружении двух человеческих девушек, не обделённых красотой, зато обделённых трезвым пониманием сути смертной жизни. Он пришёл в ярость, зная, насколько демоны не любили соблюдать человеческие законы, однако облегчённо подумал, что им хотя бы хватило серого вещества не начать разбираться с этим самостоятельно. Тони же понимал, чем в их понимании заканчивалось каждое разбирательство без последствий. Потом он молча уставился на знакомое бессознательное тело с кучей переломов, кровоизлиянием в мозг и, вероятно, повреждёнными внутренними органами. Пока Тони с таким же убийственно спокойным лицом интересовался, как так получилось, что человек оказался под колёсами в самый неподходящий момент, мысли не покидало осознание, что с таким люди не живут. Без оказания медицинской помощи в ближайшие пару часов этот глупый смертный умрёт. Клинт с Драксом едва сами не отошли в Преисподнюю, когда выслушивали его пугающий яростный крик. А ведь знал, что демонам нельзя доверять человеческий транспорт. Им же будет плевать, кто подвернётся, куда и зачем. То, что он каким-то образом ещё не обернулся истинной сущностью, можно было правда отнести к разряду удивительных вещей, ибо настолько серьёзные осечки Тони никогда не прощал. Одно дело совращать смертных и играться с ними, и совсем другое — лишать жизни тех, кто этого не заслужил. Демоны были созданы не для того, чтобы убивать тех, за чьими душами приглядывали в Аду. Это правило являлось единственным для всех подчиняющихся ему последователей Преисподней, которому они обязаны подчиняться во время нахождения на земле — не убивать людей ради забавы. Тони никогда не прощал тех, кто нарушал правило. В данный же момент ему показалось, что даже их возвращение в Ад без возможности когда-либо вернуться назад будет совершенно бесполезным наказанием. Если юнец умрёт, не имеет значение, понесут демоны наказание или нет, этому человеку уже не прожить жизнь так, как мечтают прожить её все смертные, и если кто и будет виноват в этом, то сам Тони. Подчинённые обитают на земле только на его совести. Он впервые не знал, как поступить правильно — может, это всё часть непостижимого плана, по которому этот смертный должен вот так нечестно умереть, поэтому ему бы следовало закрыть глаза и позволить Аду или Раю добавить ещё одного человека в список мертвецов. Однако всё не демоническое в нём, возникшее за годы общения с людьми, отчаянно сопротивлялось, убеждая, что это нечестно. Неправильно. Почему тот идиот, с дуру воспользовавшийся пистолетом, дожил до среднестатистических сорока двух, а этот юнец, едва вошедший в мир развлечений и свободы, должен был так рано умереть? Почему его смерть должна быть именно такой — героической, несправедливой, быстрой? Разве люди не желали умереть в кругу семьи — отпрысков, отпрысков их отпрысков и прочей кровной родни? Этот смертный заслуживал хорошей смерти. Пожалуй, в идеальные девяносто, а не в… сколько ему вообще? Двадцать два? Тони раздражённо наблюдал за метаниями Клинта с Драксом, пытавшихся придумать, под каким предлогом не дать Люциферу в крайнем случае забрать душу мало значимого человека. Это же банальное самоубийство, ибо Властитель Ада недоверчиво поинтересуется, с какой стати ему возвращать обратно того, кого Преисподняя уже приняла в свои недра. У Тони не было аргументов. Пожалуй, ни у кого на его месте бы не было. Просто — несправедливо? Так Люцифер вообще поржёт, не забыв напомнить, каким образом именно он стал знаменитым Властителем Ада. Его историю все демоны считали несправедливой. А тут обычный человек… Тони всмотрелся в бледное лицо, лишённое каких-либо эмоций. Просто смертный, попавший в неудачные обстоятельства, с чего ему — высшему демону — вообще беспокоиться о его душе? Смертный, чьё лицо он по неведанной причине запомнил в адовой петле грешника: заплаканное, неверящее и отчаянное, ещё не совсем взрослое. И Тони ни с того ни с сего подумал — нет уж, так просто этот смертный не отделается! Не каждый оставался в его памяти отчётливым воспоминанием, а раз уж он всё же там был, это что-то да значило. Во всяком случае, Тони бы чертовски хотел насытиться по полной программе столь привлекательной душой. Он спешно стянул пиджак, отбросил тот куда-то в сторону кресла и, склонившись над человеком, постарался как можно аккуратнее приподнять его футболку и повторно проверить пульс на тонкой шее. Жизнь Питера Паркера держалась на волоске. Тони оглядел оголённые участки тела, цокнул при виде синяков и заметил неестественно выпирающий бугорок у рёбер. Чёрт, всё-таки переломы были серьёзные, к тому же, эти двое раздолбаев могли неосторожно заталкивать бессознательное тело в машину, плюя на то, что оно уже переломано. Он поискал взглядом нечто, что могло бы порезать его кожу из человеческого мира, и, не наткнувшись ни на что подобное, позвал успевшего рассесться за столом Клинта. Тот стремглав пронёсся по паркету и в мгновение ока оказался рядом с ним, наверняка довольный, что ему не придётся делать что-либо хорошее для человека. — Что тебе дать? — округлились глаза Клинта после услышанной просьбы. — Ты всё-таки хочешь добить его? А не проще стукнуть по голове вон той вазой и не марать руки? — Мне проще сбагрить вас Люциферу, чтобы он оторвал вам головы и загрузил грязной работой на несколько тысячелетий вперёд! — рыкнул Тони на него, отчего низший демон примирительно поднял руки. — Повторяю: дай сюда клинок. — Но зачем? — возник из-за спины Клинта напряжённо покосившийся на смертного Роуди, пришедший прямиком из Ада сразу после одного сигнала с земли. — Если не хочешь его смерти, попроси Стива применить Медальон Жизни. К чему такие сложности? — К тому, что вы, — Тони и не заметил, как при виде его изменившийся внешности Клинт без раздумий потянулся за пазуху, — даже представить не можете, к чему может привести ваша халатность. Считаете, его там по головке погладят, если он без приказа кого-то оживит? — Я думал, они только и делают, что постоянно отбирают у нас всех потенциальных человеков… — задумчиво протянул Дракс с одного из кресел, на которого все трое бросили мимолётный взгляд. — Тони, — Роуди резко перехватил ладонь Клинта с выкованным в Преисподней клинком, — я не пытаюсь сказать, что с этим ничего не надо делать, но вряд ли Люцифер будет доволен твоим поступком. К тому же, как твой заместитель говорю, — Роуди кивнул на бессознательного человека. — Это того не стоит. — Что именно? — Тони скрестил руки на груди и вызывающе вскинул подбородок. — Моё безграничное терпение каждый раз, как кто-нибудь из демонов вредит людям? О да, знаешь, ты прав! — он серьёзно кивнул. — Мне это надоело. Передай-ка всем внизу, что аттракцион под названием «Мир людишек» закрыт, потому что я так сказал. А ещё лучше передай Люциферу, чтобы получше следил за выходом из Ада, когда какие-то смельчаки решают понарушать закон прямо перед моим носом. — Погоди, — напряжённо повторил Роуди, не позволяя Клинту выдернуть ладонь из захвата. — Ты ведь знаешь этого смертного, не так ли? Клинт с Драксом резко переглянулись и с нескрываемым любопытством одновременно уставились на человека, которого собственноручно почти отправили на тот свет. — Какое это имеет отношение к делу? — Тони громко фыркнул, не позволив пудрить себе мозги. — Тебе станет легче, что я понесу ответственность за то, в чём не виноват? — Нет, не легче, — Роуди вновь кивнул на Питера. — Не знаю, что связывает тебя с этим смертным, да и, честно говоря, не уверен, что готов услышать это, однако даже не думай, что я буду молчать, когда ты идёшь на неоправданный риск! Дракс, жующий орешки, вскинулся на последних словах и вопросительно склонил голову на бок. — А что он собирается сделать? Роуди бросил на него испепеляющий взгляд, пока Клинт смиренно вздыхал, не имея возможности ни выдернуть руку, ни свалить куда-нибудь подальше от двух высших демонов. Только оказаться посреди их драки ещё не хватало. — Говорю в последний раз. Дай. Сюда. Клинок, — повторил Тони, чётко разделяя слова и едва не пылая гневным адовым огнём. — Это моё дело, как разбираться с подобными последствиями. Разве не они орали в трубку, что у них здесь творится пиздец? — Дьявол тебя подери! Ну не так же! — рявкнул Роуди, указывая рукой Клинта на диван. — Ты думаешь, что поможешь ему? Да ни черта подобного! А что будет, если он узнает обо всём, когда очнётся? Думаешь, он поверит, что ты привязал его к этому миру при помощи себя? И думаешь, что он будет тебе благодарен? Да это абсурд! — Роуди отпустил чужую руку и тыкнул пальцем в грудь тому, кому безоговорочно подчинялся вот уже которое тысячелетие. — Слушай, я всё понимаю, честно, — при виде скептически вскинутой надбровной дуги поверх обгоревшей кожи демон заглянул в пронзительные голубые глаза, намереваясь донести важное. — Нет, я правда понимаю! Да, молодой парнишка. Да, жалко, что умрёт раньше, чем, наверное, должен был по Его плану. Но это просто смертный, — Роуди проговорил каждое слово успокаивающим тоном, зная, как Тони реагировал на попытки его чему-либо научить. — Просто очередной смертный, слышишь? Сколько таких душ в Аду мы видели? А сколькие из них умерли куда более несправедливой смертью? Этот человек ничем не отличается от миллионов таких же. Незачем рисковать душой из-за такого пустяка. — Будь поаккуратнее со словами, дорогой друг, — Тони хищно сощурил голубые глаза, заметно выделяющиеся на фоне полностью чёрной склеры. — Если бы не эти пустяки, нас бы вообще сейчас здесь не было. Вдобавок, я не так уж и рискую. При малейшем желании мне будет достаточно вернуться в Ад на пару человеческих столетий. Связь ослабнет, человек эдак лет через восемьдесят умрёт, а моя душа спокойно освободится от груза. — Ты сейчас это на полном серьёзе? — Роуди качнул головой, словно не веря в услышанное. — Тони, это опасно. Ты не просто привяжешь его душу к своей, высока вероятность, что даже после смерти, к примеру, если он должен отправиться в Рай, он всё равно будет привязан к тебе и отправится в Ад. И тогда я вообще без понятия, как обрывать эту связь! — Ты действительно считаешь, что я бы пошёл на такое, не разобравшись в сути? — демонический голос Тони был на несколько тонов ниже, поэтому его задумчивый тон пророкотал слишком странно и непривычно для обычного слуха. — Угомонись. Демоны редко заключают подобные сделки последние столетия, но это по-прежнему идеальный способ заставить смертного чувствовать себя должником. — Замечательно, — Роуди громко хмыкнул на его реплику. — То есть ты делаешь это потому, что смертный тебе задолжал? Нет, я рад, конечно, если это истинная причина, почему он нужен тебе живым, но… — он в сомнении скосил взгляд вниз. — Ты уверен, что у этого ритуала не возникнет лишних последствий? Это не сделает тебя более уязвимым? Вы же будете связаны не только ментально, но и физически, насколько мне не изменяет память. Тони имел представление о ритуале со слов других демонов, связавших жизни людей с собой ради определённой сделки. Демонам было не выгодно отпускать человеческую душу просто так, а эти смертные слишком уж хотели подольше пожить. Парочка штук умерла от рук самих демонов, другая же парочка, пожалуй, была до сих пор жива и продолжала оказывать услуги приспешникам Преисподней. Тони бы с удовольствием сказал, что отделается от смертного сразу же, как тот даст ему что-то взамен, однако не имел ни малейшего понятия, что мог бы у него попросить. Душу? Она уже принадлежала ему. Тело? С учётом души подчинить его сознание себе будет не так уж сложно. Тогда что? — Не сделает. Не моя душа зависит от его, а его — от моей, — Тони вновь уверенно протянул вперёд раскрытую ладонь. — Довольно тянуть время, я всё сказал, Роуди. Клинт, давай сюда клинок. Роуди ещё пару мгновений смотрел в по-знакомому уверенные глаза и, коротко кивнув Клинту, наконец позволил тому передать оружие, высеченное из адской стали внизу. Именно в этот момент рука смертного дёрнулась, касаясь коленки Тони, и он тут же опустил взгляд вниз. Питер Паркер, уверенный в себе юнец, каким всегда пытался казаться, сейчас зависел только от него, и будет зависеть после одного единственного момента. Тони медленно склонился над ним, пока Клинт едва увернулся от подзатыльника Роуди и прошипел, что они честно сбили смертного не специально. Дракс как жевал орешки, так и продолжал жевать, потеряв к умирающему человеку всякий интерес. Питер судорожно вдохнул через рот, его грудь заходила ходуном при попытках дышать много и часто, от чего Тони порадовался, что никогда не испытывал боли от сломанных костей. Глупый смертный, ввязавшийся туда, куда не должен ввязываться. И на что он рассчитывал, зная, что у людей всего одна жизнь, а другой такой уже не будет? Хотел побыть в шкуре героя, про которых обожали снимать фильмы и рисовать эти забавные штуки под названием «комиксы»? Ради чего? Чтобы вот так просто умереть? О нет, у Тони были на него совершенно другие планы. Он оттянул чужую толстовку до подбородка и бросил на демонов испепеляющий взгляд. Роуди с Клинтом благополучно собирались свалить куда-нибудь подальше, и последний потянул Дракса за собой, вынуждая подняться с кресла и вместе с орешками поплестись вслед за ними. — Ты выживешь, глупый мальчишка, — протянул он низким рокочущим голосом практически в губы почти пришедшего в сознание человека. — Можешь даже не надеяться, что так просто умрёшь. Просвистев в воздухе, клинок ровно разрезал низ подтянутого живота и тут же окрасился в багровый. Тони сморщился, когда разрезал собственную ладонь, и, наклоняясь, протолкнул два пальца в образовавшийся порез, вливая туда сочащуюся по фалангам кровь. Питер под ним даже не шелохнулся, кажется, окончательно потеряв сознание под воздействием нескольких источников боли. Он шумно втянул воздух, наполненный приятным запахом человеческого тела, что перебивался лишь стальным запахом крови, и с досадой осознал, насколько же он был вкусным. Таким, что до этого не удавалось настолько близко вдохнуть. Тони чуть сжал ладонь, чтобы из пореза продолжала вытекать кровь, и впился зубами в бледное плечо с несколькими родинками. Будь юнец в сознании, наверняка закричал бы от боли, что раздирала бы его изнутри. И вот так, когда он полностью податлив, тих и слаб, Тони впервые понял, что не смог бы просто по желанию нагнуть его. Потому что такой Питер Паркер, не по своей воле позволивший сделать с собой нечто подобное, выглядел по меньшей мере отталкивающе. Бьющаяся жилка под клыками резко затихла. Вытащив зубы из податливой плоти, Тони наконец убрал окровавленную ладонь из раны и закрыл глаза, позволяя адову пламени забрать его в Междумирье. У него осталось всего три минуты человеческого мира, чтобы найти заблудшую душу и не дать ей перейти порог Ада или Рая. Тони вслушивался в тишину, искал по отчётливому дыханию только одно единственное, и когда нашёл, то пришёл в неизведанное доселе напряжение. Юнец не просто нашёл дверь, порог которой почти перешёл. Он нашёл то, чего Тони, признаться, совсем не ожидал. Это же смешно! Что этот смертный мог сделать такого, чтобы это мучило его всю жизнь? А он, кажется, сделал. Тони пару мгновений молча наблюдал невидимой тенью за спиной, как перед Питером Паркером крутилась вечная петля личного Ада, сложенная из нескольких особо значимых воспоминаний. Тони отказывался верить, что этот человек заслужил чёртову Преисподнюю. С чего бы? Нет, это просто Его насмешка, не иначе. Нет же, так? Это испытание души, пусть такого никогда и не было. Что угодно, но не Ад. Серьёзно? Питер Паркер и в Ад? Юнец с такими решительными, но уже безумно уставшими карими глазами должен был из века в век мучать себя своими же ошибками? Разве это справедливо? Тони слышал каждое слово мужчины, кого видел умирающим в видениях того закоренелого воришки. Разве что голос у него был менее хриплым и ещё не было крови в уголках рта. Стоило подумать об этом, как в чужих видениях прежнее воспоминание сменилось тем, где мужчина медленно опускается на землю с пулей в окровавленном животе. Тогда Тони больше не стал медлить, потому что Питер тоже не собирался покорно стоять. — Дядя, подожди! Я сейчас! — кричал юнец, пытаясь ухватиться за дверь и пробраться к тому, о ком болела и плакала его душа. Тони тащил Питера за шкирку, с хмыканьем отмечая внезапный факт — дядя, значит… А он почему-то думал, что отец. Пожалуй, в таком случае будет даже интересней узнать, сколько же тайн хранил в своей голове этот противоречивый смертный. Хотя, умозаключил Тони мгновением спустя, по одному только воспоминанию стало понятно, кого он оплакивал несколько лет подряд, за чью смерть винил только себя и почему не мог с этим смириться. — Пожалуйста, не надо! — юнец вырывался, плакал и кричал, невзирая на то, с какой силой его тянули подальше от двери, чтобы быстрее вытащить из Междумирья. Тони не собирался и слова вставлять, хотя жутко хотелось. «Тебе здесь не место, глупый ты человек!» Питер отчаянно боролся, желая выбраться, а Тони тянул всё ощутимее. «Я пытаюсь спасти твою жизнь, а ты рвёшься обратно в Ад. Твой личный Ад, юнец, слышишь?» — Дождись меня! Дядя! Питер вырывался из последних сил, лишь на границе между реальностью и Междумирьем окончательно оставляя попытки что-либо сделать. «Ты не грешник. Ты просто заплутавшее дитя…» Когда адово пламя вновь вернуло его в собственный пентхаус, Клинт с Драксом разом выглянули поглазеть, чем же в итоге всё закончилось. Роуди закатил глаза и вышел к Тони, скрещивая руки на груди и напряжённо переводя взгляд с него на принявшего более-менее здоровый вид смертного. Сбоку больше не выпирало поломанное ребро, за какие-то доли секунды длинная кровавая полоска и укус зажили, словно это произошло с ним долгие годы назад, а человеческое сердце вновь забилось в груди в нормальном ритме. Тони вернул себе человеческий облик и как можно раздражённее выпроводил из дома низших демонов. Кажется, через пару часов Паркер станет его личной головной болью. Пообещав Роуди не делать никакой чертовщины и не искать проблем, Тони подхватил бессознательное тело на руки и понёс в гостевую спальню на втором этаже. Питер показался ему ужасно лёгким несмотря на спортивное телосложение. Стягивая с него местами порванную одежду, Тони сморщился при виде парочки не заживающих гематом. Возможно, не всё действовало сразу… Пара часов в кабинете прошла для него удивительно быстро. Он перелазил телефон Питера вдоль и поперёк, изучил диалоги в социальных сетях, напечатал Неду сообщение в типичном молодёжном духе, исходя из истории переписки, и пролистал многочисленную галерею с фотографиями. По большей части её занимали фото с какими-то важными бумажками, расписаниями, мемы, эстетичные кадры профессиональных фотографов и лишь процентов пять были его фото более давних лет и парочка последних. В процессе Тони пришёл к выводу, что той самой Мишель Джонс была та кудрявая девушка на фотографиях в кафе, сидевшая рядом с Питером и малость смазливым мужчиной средних лет. Когда телефон был возвращён обратно на место рядом с хозяином, Тони уставился сверху вниз изучающим взглядом на спящего смертного. Его тело медленно и верно восстанавливалось, подпитываясь демонической энергетикой и постепенно заполняясь ей. Тони старался не думать об этом в ключе собственничества, однако у него не получалось. Собственный человек, отныне частично зависящий от него? Звучало многообещающе. Тони ожидал как минимум вполне очевидной истерики. Во-первых, судя по всему, этот юнец был не таким простым, каким хотел казаться. Во-вторых, если его воспоминания будут целыми вплоть до момента на диване, то Тони понятия не имел, что ему в этом случае сказать. И в-третьих, если придётся смолчать про часть с договором, высока вероятность, что при возможном ранении Питер всё-таки задастся вопросом, какого чёрта его раны заживают в три раза быстрее. Словив себя на мысли, что стоило бы пойти проверить до сих пор спящего человека, Тони понадеялся, что этой ночью в клубе все как-то справятся без него. Хотя бы не устроят дебош и не разнесут бар. За бар было бы особенно обидно. Реакция смертного превзошла все его ожидания. Питер не пугался, не грозил судом, не пытался давить на жалость или что-то вроде того. Тони с любопытством ожидал, к какому конкретному итогу он придёт по мере развития мысли, однако разговор свернул в какую-то не ту сторону, когда Питер попросил задать один вопрос в обмен на обещание молчать. — Мистер Старк, скажите честно. Какое-то время после аварии я был мёртв? Это оказалось тем, что спросил Питер. Тони впервые в жизни потерялся, не зная, что по правилам Ада должен бы сказать. Лучшим вариантом оказалось слукавить и немного приврать. Скажи ему это какой-нибудь другой демон, Тони бы не поверил. А Питер взаправду не поверил. — Я теперь в Аду? — вновь прилетел в лоб провокационный вопрос. Тони прошёлся по нему задумчивым взглядом — столь уверенный вопрос в стиле утверждения выглядел слишком уж подозрительно для того, кто получил, как он выразился, «либо болевой шок, либо ушиб черепа». То, что этот смертный изначально был странным, Тони воспринял как должное. Любопытный экземпляр, почему нет? Не все же должны придерживаться общественных стандартов. И в данный момент, отмахиваясь от мысли со всеми странностями, Тони хотел соскочить с темы и перевести всё в шутку. — О да, — в этот момент было чертовски сложно не расхохотаться, ибо смертные слишком смешно отзывались об Аде. Котелки, огонь, кипяток… Откуда только взяли? — А из-за двери вот-вот появится Сатана и проводит тебя в кипящий котёл с чертями. Сам-то веришь, что несёшь? Дальнейший диалог Тони слушал одним ухом, мимолётно осматривая голое плечо и удивляясь, почему там ничего не осталось. Допустим, смертный задавал донельзя странные для него вопросы, так ведь и демоны научились правильно на них отвечать, чтобы оборвать малейший намёк на реальность нижнего мира. Тони отчётливо слышал громкое биение сердца за целой грудной клеткой, поражаясь, насколько же были хрупки люди. Его всего-то сбила машина, а он уже был готов умереть. Тони считал, что люди спрашивали про высшие силы чисто ради иронии. Потому что легко спихивать необъяснимое на «я что, мёртв?». Тони привык выслушивать подобное то тут, то там, поражаясь человеческой фантазии и их желанию постичь всё неизведанное. Он бы при всём желании не поверил, что кто-то из смертных может реально считать его сущность настоящей и придавать ей значение, которое придают демонам в религиозных писаниях и в наставлениях верующих людей. Будучи опытным, Тони чего только ни слышал о себе — и демон, и скотина, и Дьявол. Каждый такой раз комментарий чертовски льстил. О, он-то — сам Дьявол? Как высоко оценивали его способности, однако же. И когда этот юнец с горящими от желания услышать правду глазами сказал: — Что моим демоном оказались именно вы. То он как-то даже не поверил ему, подумав, что это довольно неплохая аллегория. Лишь по серьёзному выражению лица и по пронзительным глазам, уверенно глядящим выше его собственных, Тони понял, что этот смертный ни черта не шутил.