Грейп Хоуп

Юный волшебник пришёл с юга, по небольшой тропинке. Появился прямо из лесной чащи в угасающих закатных лучах и попросился на ночлег; платил он хорошо, вёл себя не как другие ученики Академии, отличающиеся истеричным нравом и постоянными перепадами настроения. Позволил даже Аме, внучке старейшины, подёргать себя за длинные тёмные волосы с выкрашенными в седину концами, прямо весь хвост потянуть назад и восхищённо поперебирать пряди. Не улыбался, да и сложно было понять из-за больших синих очков, что он думает, но свою лавандовую сигарету убрал, чтобы не обжечь ребёнка, а потом и вовсе затушил тихонько. Дорогие сигареты, хорошие, не всякий ученик может себе их позволить. Да и чёрный костюм его, прочные ботинки, мягкая шляпа — всё было неброским, но дорогим. Разве что фиолетовый плащ, который носили все волшебники, был абсолютно стандартным, зато новым. Можно сказать, свежекупленным. Звали пятнадцатилетнего волшебника Грейп Хоуп — или так он им представился. Развлечений в деревне было немного, и все сбежались посмотреть на него издалека. А потом, увидев, что он очень спокойно, но лаконично отвечает на все вопросы старших, осмелели, подошли ближе. С утра он долго сидел у реки, смотрел на большую воду. Как будто думал о чём-то нехорошем — и хотел перестать думать об этом. Солнце загадочно отблёскивало от синих стёкол его очков, а дорогой хороший необычный складной нож, которым он задумчиво чистил дикое яблоко серпантином, тоже блестел. В остальном он казался сотканным из темноты, матовым, как тенью на высохшей траве. Его специализацией была погода, и к вечеру он согласился колдовать, чтобы привести в деревню дождь — колдовал он, впрочем, тоже не так, как остальные, без криков, без пассов, без диких завываний. Походил по деревне, встал у неприметной ивы, взмахнул руками, как музыкант, закрыл глаза — и над деревней заклубились первые тучи, а ласточки и стрижи с возмущённым писком кинулись врассыпную, увидев первые молнии. Дождь был сильным — как нужно было посевам, на которые они уже и не надеялись в этом году. Грейпу вернули всю плату за дом, хотя он, бледный и уставший, отказывался, сунули тыквенный пирог, подарили вышитую салфетку с гроздью винограда. Он посмотрел на салфетку, и впервые на его лице отразились какие-то эмоции — хотя, может, он просто поморщился от боли. Аме видела, как Грейп тихонько положил серебряные монеты в шкаф, за книги. И по большому секрету две дал ей. Она спрятала в своей шкатулке с сокровищами, в которой уже было стёклышко, два жёлудя и носовой платок от старшей сестры. Дождь шёл долго, и напитал землю так, как следовало. Сам Грейп посидел со старейшиной, поговорил о том, о сём — о нравах в столице, о жизни. Мягкий, но ироничный тон его пришёлся ей по вкусу, но постоянно казалось, что она его где-то уже видела. — Этот мальчик, — сказала потом старейшина мужу, когда они укладывались спать, — никогда в своей жизни не бывал в Академии. Только читал о ней. Муж удивлённо повернулся к ней. — Как же он колдует? — спросил он. — Он, может, и не колдует, — сказала Айви задумчиво. — Где-то я его видела, Пот. Но он хороший человек. Я ему верю. Грейп Хоуп пробыл в деревне на два дня дольше, чем собирался. Учил мальчишек кидать ножи — делал он это ловко, сидел на берегу реки, много слушал, мало говорил. Не вёл себя, как пятнадцатилетний — казалось, ему уже много лет. На автомате он подавал женщинам руку, но мужчинам не кланялся при встрече, словно был их рангом выше — он, обычный ученик Академии, будущий волшебник. За ним пришли на рассвете. Старейшина Айви увидела небольшую компанию на лошадях, выезжающую из леса, с красивой темноволосой девушкой во главе, и поспешила в его комнату. Грейп тут же проснулся, посмотрел на неё молча. — За тобой приехали, — сказала Айви. И, когда Грейп кивнул, и быстро стал собираться — хотя что было ему собирать, добавила. — Я знаю, кто ты. Грейп посмотрел на неё молча своими фиолетовыми глазами, надел очки и пожал плечами. — Я тоже, — сказал он. — Но хотел бы никогда этого не знать. Айви вдруг обняла его — матерински, как своих детей, как своих внуков. — Береги себя, принц, — сказала она. Юноша кивнул ей в плечо. Потом посмотрел на неё — и легко выскочил в окно, как птица. Оставив в её доме плащ, который не привык носить, потому что никогда не был волшебником. Он уже почти пересёк поле бегом, когда услышал топот копыт сзади и остановился. Не было смысла бежать дальше — точнее, смысл был, разумеется, но сколько можно. Грейп Хоуп поправил шляпу и повернулся. — Сестра, — сказал он. — Йозеф, какого чёрта! — рассерженно прошипела Велериана, спрыгивая с коня. Она была очень похожа на брата, такая же гибкая, как ивовый прут, с длинными тёмными волосами, большими южными глазами, с такими же длинными густыми ресницами. — Почему я постоянно должна тебя искать?! Куда ты постоянно сбегаешь из дома?! Нарядиться странствующим волшебником — какой позор! Ты ли не лучший ученик Школы Магики?! Ты ли не будущий правитель?! Шляешься вечно по каким-то деревням, подворотням, как бродяга! «Грейп Хоуп» меланхолично вынул из кармана дикое яблоко, потёр о штанину, с хрустом надкусил. — Хочешь? — спросил он с набитым ртом. — У меня ещё есть. — Йозеф, приведи себя в порядок! — с отвращением сказала сестра. — Я в порядке, — честно ответил Йозеф Жойнэ. — И вообще, у меня каникулы. Как хочу, так и провожу время. У меня вообще полевая практика отчётная по погодной магике, вот… Практиковался. Велериана посмотрела на него с непередаваемым разочарованием, а потом отвернулась и вскочила на коня. — Твою лошадь сейчас приведут, — сказала она. Разговор был закончен. Йозеф рассеянно откусил от яблока, не чувствуя вкуса. Ну, что же. Опять возвращаться к этикету, ледяным манерам окружающих, идеальному дорогому интерьеру, в который он как будто самую малость не вписывался, и который не стоил ничего в сравнении с запылённой дорогой, полями, лугами, лесными тропками, восходящим над миром солнцем, чистой росой, сваренным в кружке на костре кофе с дикой мятой, огромной луной на вельветовом ночном небе, медленно текущей рекой и… Велериана услышала крики и оглянулась. Йозеф, вопреки логике и здравому смыслу, довольно быстро бежал к лесу, на ходу придерживая шляпу, чтобы не слетела. Велериана скрипнула зубами, прошептала: "Проклятье", - и повернула коня.