Вопросы

      Страж избегал Зеврана уже недели две. Это началось после встречи с Тальесеном, и Араннай не имел ни малейшего представления о причинах такого поведения — на его взгляд, все разрешилось наилучшим образом. Тальесен мертв, Вороны будут думать, что и Зевран тоже, а это значит, что у него есть некоторая фора до того момента, как его вновь начнут искать. Однако, Терон не звал его с собой, не подходил в короткие моменты, когда возвращался в поместье, хотя Зевран как-то застал его, беседующим с Лелианой, и хотел было подойти, но Страж сказался чрезвычайно занятым и ретировался. Все это выглядело очень странно.       Три дня назад Махариэль ушел, взяв с собой Морриган, Алистера и Винн, и вновь даже не взглянув на возлюбленного. Зевран коротал вечера за партиями в «Порочную добродетель» с Огреном. Было скучно: антиванец выигрывал который раз подряд, впрочем, гнома это не сильно расстраивало, пока к игре прилагался эль. Эльф же предпочитал вино, которое эрл Эамон любезно предоставил спутникам Стража, пока они гостили у него.       У входа в поместье послышались голоса, завозилась стража, но Зевран стянул карту из колоды как ни в чем не бывало.       — Не пойдешь встречать своего драгоценного Стража? — хмыкнул гном, отхлебывая из огромной кружки что-то цвета помоев с пивом. Сбросив карту, Огрен уставился на колоду так, будто та лично была виновата в его проигрыше.       — Ни к чему это, — Зевран неопределенно пожал плечом. Лицо его ничего не выражало, он сбросил карту, стянул новую и удовлетворенно хмыкнул, демонстрируя карты. — Четыре «Рыцаря» и «Песня», мой подземный друг.       Огрен рыкнул, раздосадованно бросил колоду на стол и залпом допил то пойло, что было в его кружке. Зевран поморщился от запаха, но заметил:       — Впрочем, ты быстро учишься. Спасибо за партию. — Он сгреб десяток серебряков к себе в карман, довольно улыбаясь. Гном махнул рукой.       — Все равно вас, антиванцев, в жизни не переиграешь. Ну хоть время скоротали, — Огрен вышел, и эльфу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Терон уже ушел в свою комнату, Алистер и Морриган негромко переругивались, стоя у подножья лестницы, Винн что-то выговаривала служанке — Зевран мысленно ей посочувствовал. Ворон порадовался, что не застал Стража при свидетелях — так он легко смог бы скрыться, а из своей спальни он вряд ли куда-то денется. Зеврану надоели эти кошки-мышки: он никогда Терона ни к чему не принуждал, и такое откровенное игнорирование его раздражало.       Араннай вошел без стука, лишь легко скрипнула дверь: он и не собирался скрываться. Терон, сидя на кровати, расшнуровывал высокие сапоги из драконьей кожи. Увидев, кто вошел, Махариэль безучастно произнес:       — Ты что-то хотел? Если это не очень срочно, я бы предпочел поговорить завтра.       — Когда ты уедешь, мой дорогой друг, а все, что мне останется, это партии в «порочную добродетель» с вечно пьяным гномом? — Зевран нахмурился. — Нам нужно поговорить.       Терон со вздохом стянул второй сапог и поднял глаза на эльфа. Зевран вдруг вспомнил, что тому нет даже двадцати, и его окатило нежностью к Стражу. В конце концов, будто сам Араннай всегда вел себя разумно.       — Моя радость, — начал он, коснувшись руки Терона. Тот прищурился. — Тебя, очевидно, обеспокоила встреча с моим старым другом Талесьеном? Но я не понимаю, чем. Ситуация сложилась наилучшим образом: Вороны уверены, что я мертв, Талесьен взаправду мертв, и некому будет меня искать. Что тебя гнетет, Страж? — Зевран прямо посмотрел в синие глаза. Терон ухмыльнулся как-то криво, непохоже на себя.       — Я тут кое-что понял, Зевран, — медленно произнес он, потянув Ворона на себя, чтобы тот сел рядом, и тут же перекидывая ногу через его бедро. Зевран вскинул брови, удивляясь такой прыти спустя две недели полного игнорирования, но послушно обнял Стража за пояс. Острое ухо обожгло горячее дыхание. — Я просто очень не люблю делиться.       — Что?.. — растерянно проговорил Араннай, не понимая, к чему клонит возлюбленный. Тот, впрочем, совершенно не собирался что-либо пояснять. Терон укусил Зеврана в шею и тут же сгладил поцелуем в губы, попутно пытаясь расстегнуть ворот рубашки. Хитро завязанные узлы никак не поддавались, и Махариэль выругался, вытягивая с пояса короткий кинжал, и рванул тонкую ткань. Та с треском порвалась, открывая доступ к смуглой безволосой груди. Зевран, казалось, даже не обратил внимания — рубаха и рубаха, что по ней плакать, — потянулся к одежде Терона, но тот надавил на грудь, заставляя опуститься на кровать. В одной руке у Стража все еще был зажат нож, и Зевран тихо сглотнул. Такой Терон был… необычным. Властный, несколько грубый, с непривычной жестокостью, он сильно отличался от тонкого мальчика, пришедшего к нему в палатку после бойни в Бресилианском лесу, но возбуждал ничуть не меньше.       Терон поерзал на коленях, чувствуя горячее неудобство Зеврана, и лукаво усмехнулся. Прижал плашмя нож к ямочке между ключицами, чуть надавил. Ворон шумно втянул воздух, завороженно глядя в синие глаза возлюбленного, покрытые темной поволокой. Он был готов доверить свою жизнь ему тысячу раз — так стоило ли беспокоиться еще об одном?       Махариэль, все так же держа нож плашмя, провел ниже, к острому соску, но не дойдя, чуть надавил острием на кожу, одновременно накрывая пах Зеврана рукой, отчего тот застонал, подаваясь бедрами вверх. Страж прикоснулся губами к лезвию ножа, слизнул каплю крови, и по позвоночнику Аранная пробежали мурашки.       — Смею надеяться, на ноже хотя бы не было яда, — севшим голосом сказал убийца. Терон не ответил, с помощью ножа также разрезал штаны и накрыл ртом головку, вызывая у Зеврана приглушенный стон. Определенно, такой Страж ему нравился больше.       Терон царапающим движением провел по животу любовника ножом, оставляя алеющий след, и отбросил кинжал куда-то на кровать. Одной рукой распустив завязки на своих штанах, он обхватил рукой член и сделал несколько резких движений.       — На живот, — тихо приказал Страж, и Зевран даже не думал спорить. Прогнувшись в пояснице, он почувствовал, как на вход нежно надавили смазанные пальцы, и постарался расслабиться. Наполненности почти сразу стало мало: хоть у них и не было секса две недели, Зевран был опытным любовником. Он подался чуть назад бедрами, чувствуя, как вышедшие с хлюпающим звуком пальцы заменило уже более существенное давление на вход. Араннай застонал, принимая в себя длинный, но не очень толстый член любовника. Терон, впрочем, не собирался дать Ворону привыкнуть: сразу задал достаточно агрессивный темп, и Зевран уткнулся лицом в матрас, только и в силах, что поскуливать на каждый толчок. Вдруг загривка коснулось холодное лезвие, спустилось ниже, вдоль позвоночника, очертило ямочки на пояснице. Зевран со всхлипом обхватил свой член, неприятно трущийся о кровать, и кончил, заливая простынь спермой. Несколько сильных толчков — и Терон с хлюпающим звуком вышел из него, тяжело опускаясь рядом.       Зевран перекатился набок, взглянул в лицо любовнику.       — Я твой, мой глупый Страж, и не нужно для этого ничего никому доказывать.       В глазах Терона промелькнуло беспокойство, сменившее горячечное возбуждение:       — Я не переборщил? — Он провел пальцами по груди Аранная, но рана была едва заметной. Ворон качнул головой.       — Все было лучше, чем я мог мечтать последние две недели. Впрочем, я бы предпочел, чтобы это повторялось чаще, но если тебе нужен перерыв…       Махариэль хмыкнул, притягивая Зеврана к себе и целуя.       — Не дождешься.