Часть 1
7 октября 2020 г. в 12:42
Еще несколько часов назад Генрих перестал кричать и мешаться под ногами у Амбуаза Паре. Сейчас он просто сидел в кресле у огня и смотрел на пляшущие искры. И это спокойствие пугало Шико больше, чем стенания у постели окровавленного Келюса. Мэтр Паре бахвалился, что это его капли и кровопускание успокоили короля, но Шико опасался, что дело вовсе не в этом. И он оказался прав.
– Его просто убили. Ты видел… его? – щеки Генриха были мокры от слез. Он вытер тыльной стороной ладони соленую дорожку, но это помогло едва ли на долю секунды: слезы катились из глаз безостановочно.
Шико не нужно было даже думать, чтобы понять, кого имеет в виду король. Он. Кем он мог быть, если не им?
– Он храбро сражался, Генрих. Я насчитал не меньше полутора десятков трупов.
– И все же он мертв, – тяжело вздохнул король.
– Мертв, – эхом откликнулся Шико. Чертов Бюсси, ты обещал – ему обещал – жить вечно. И сейчас глупо погиб из-за лани, за которую поцапался с главным ловчим и Анжуйским. Знал ли Генрих, что д’Эпернон, дремавший в передней добрую часть вечера, оплатил звонкой монетой за убийство своего соперника. Твоего врага. Твоего друга. – Ты же не хотел, чтобы он убил д’Эпернона. Он и не дрался сегодня утром. Он дрался сегодня ночью, – шепотом добавил он.
– Я… – Генрих тяжело вздохнул, и снова вытер щеку тыльной стороной ладони, – я…
Тут он судорожно всхлипнул и Шико счел за редкую удачу, что Генрих уткнулся ему лицом в плечо. Он заключил короля в крепкие объятия, поглаживая подрагивающую от сдавленных рыданий спину. Ох, Генрих, Генрих…
– Когда утром Сен-Люк сказал, что он убит, я радовался какую-то долю секунды, потому что он больше не будет оскорблять, надоедать, беспокоить, не сможет причинить вред моим друзьям. Но он мертв, и мои друзья мертвы. Я никогда не хотел… – плечи короля мелко подрагивали. И Шико его понял. Мой милый Генрих, конечно же, ты никогда не хотел на самом деле, чтобы его убили, несмотря ни на что.
– Ты ни в чем не виноват, Генрих, – Шико поглаживал его плечи. – Конечно, ты не хотел, чтобы его убили. Он не хотел умирать. Они тоже не хотели умирать.
Знал или не знал Генрих, что д’Эпернон снабдил Монсоро деньгами на наемных головорезов? И стоило ли ему об этом знать, когда из всех его комнатных собачек остался только лишь он один?
– Я должен попрощаться с ним. – Внутри Шико все похолодело. – Я должен увидеть его в последний раз.
– Генрих, не стоит, – к горлу Шико подкатила тошнота. – Ему нанесли сотню ран, его тело было нанизано на решетку, словно на вертел, и расстреляно из аркебузы. Не надо, Генрих.
– Я должен его увидеть, понимаешь? – тихо всхлипнул Генрих и мелко задрожал в сильных объятиях Шико.
– А ты думаешь, он хотел бы, чтобы ты его видел его таким? Ты думаешь, он хотел бы, чтобы ты проливал слезы над его истерзанным телом?
– Я и раньше видел, как он бывал ранен. Все одиннадцать шрамов.
– До вчерашней ночи их было двенадцать. – На молчаливый вопрос Шико продолжил: – Последнее ранение нанес Шомберг. Он… любил тебя, Генрих.
– Он любил жену главного ловчего, Шико, – легкое удивление скользнуло на краю сознания Шико, но он слишком был занят своим королем.
– В этом был весь Бюсси – он любил воровать персики в чужих садах.
– Однажды мы съели все персики в матушкиной оранжерее, – сдавленно и рвано рассмеялся Генрих.
– Сильно попало? – Шико не выпускал Генриха из своих объятий, тихо покачивая. Чертов Бюсси. Как ты посмел сдохнуть?
– Розгами, – хихикнул Генрих, и его плечи вновь затряслись от сдерживаемых слез. – Ты должен отвести меня к нему. Я должен его увидеть.
– Генрих, не стоит, поверь мне.
– Я должен. Мы всегда были близки, с раннего детства. Мы расстались… нехорошо.
– Я знаю, – Шико пригладил взлохмаченные волосы Генриха, гадая, из-за чего Бюсси и Генрих, дружившие с того времени, как их усадили на пони, вдруг поссорились в день коронации, не уставая с того дня пакостить друг другу.
– Я должен, – твердо повторил король и поднял лицо. Шико испугался: в его глазах горела страшная решимость. И Шико сдался.
В окнах дворца Бюсси, куда перенесли его тело, горел приглушенный свет во всех окнах, но двери были крепко заперты. Шико пришлось долго стучаться, прежде чем им открыл заплаканный мажордом.
– Как, господин Шико? – переспросил он, узнав давнего гостя своего господина.
– Он самый, милейший. Я и мой друг пришли попрощаться, – Шико скорее выдохнул последнее слово, чем произнес его, – с графом де Бюсси. Боюсь, что мы не можем открыто прийти в этот дом.
– Конечно, конечно, – засуетился мажордом, отпирая двери и пропуская визитеров. Шико по косому взгляду старого слуги понял, что тот узнал короля. Будучи принцем, Генрих здесь был частым и желанным гостем. – Он в серой гостиной. Я вас провожу?
– Не стоит. Я знаю дорогу, – Генрих, откинув капюшон, пошел вперед и вскоре скрылся за дверью, повернув направо.
Когда спустя несколько минут Шико вошел в комнату, он увидел Генриха, стоящего у тела Бюсси. Генрих бессвязно что-то шептал, по его щекам редко-редко скатывались слезы. В его бормотании Шико смог разобрать только одно слово. "Прости".