***
— Воздух! — после первого пролетевшего со свистом снаряда над головами красноармейцев, весь полк взбудоражился. Командир находился в блиндаже, изучая бесконечные горы документов, карт. Погруженный в свои раздумья, мужчина не отреагировал на появление командира роты. — Здравия желаю, товарищ полковник! — по стойке смирно его поприветствовал парнишка, волосы которого были рыжего цвета. Будто языки пламени, так ярко переливающиеся под лучами солнца. — Вольно, майор. Доложить обстановку, — тревожно читая бумаги и не поднимая взгляда, отдал приказ ему Ефремов. — На данный момент, а именно двадцать три часа, сорок минут ночи, немцы начали наступление. Мой полк продержится, чтобы выиграть время, — докладывал майор, словно заучил текст наизусть. Взгляд упёрся в окно позади старшего по званию. — Ясно. Можешь идти, — отпуская солдата, полковник тяжело вздохнул. Несколько секунд молчания и Ефремов поднимает взор на починенного, останавливая его прямо у порога. — Иванов! — Слушаю, товарищ полковник? — Иванов, будь осторожнее, — по-отцовски произнёс мужчина, выразив просьбу совсем юному хлопцу. — Слушаюсь! — ответив, майор скрылся за дверью.***
Из болезненных для сердца воспоминаний мужчину вернул нежный голос медсестры. Рассеянный взгляд серых глаз не сразу сфокусировался на девушке. — Товарищ полковник, майор Иванов был тяжело ранен в бою. Боюсь, он не дотянет и до вечера… — Спасибо, Люба. Я сейчас, — поблагодарив девушку, командир направился в лазарет, где лежали все раненые. Медленно подойдя к одной из коек, он увидел лежащего командира роты в кровавых бинтах. Тот отдыхал. Судя по улыбке сквозь сон, ему виделся конец войны и возвращение к своей целой и невредимой семье. Возвращение домой. Сердце где-то внутри защемило. Не укладывалось в голове, что столь жизнерадостный и целеустремленный мальчишка сейчас лежит здесь, борясь за собственную жизнь. — Т-Товарищ полковник? — хриплым, сонным голосом спросил парнишка, будто почувствовав чьё-то присутствие рядом с койкой и привлекая внимание стоящего. С трудом приоткрыв глаз, он взглянул на офицера. — Простите, что подвёл вас. Что не выстоял… — слова давались с невероятным трудом. Жизнь медленно покидала его, но он упрямо пытался приподняться, дабы соответствовать всем нормам поведения и своего рода этикета. — Тише, тише, не вставай, — положив свою ладонь поверх руки майора, Андрей Алексеевич присел на край койки. Он думал о чем-то своём, глядя в пустоту. Не хотел верить… Медленно возвращает взгляд на раненого солдата, слабо улыбнувшись. Хочет дать надежду… — Мы выиграем, вот увидишь. А когда поправишься — сам лично установишь флаг победы над фашисткой Германией. Слышишь меня, Иванов? Это приказ, — На устах мужчины, чьи волосы на висках давно покрылись сединой, проскользнула усмешка. Стоило поддержать солдата, но как? — Хах, как бы я хотел, что бы все было именно так, — улыбается в ответ солдат, а после, устремив взгляд в сторону, замер. Лицо медленно расслаблялось, а небесно-голубые глаза стали стеклянными. Как у фарфоровой куклы… — Спи спокойно, Иванов, — осторожно закрыв глаза уже мертвому майору, командир покинул стены полевого госпиталя. Мысли спутаны, а руки впервые дрожат. Неужели взаправду смог привязаться к мальчишке? Внушил ложную надежду о победе, не осознавая, что все ещё может обернуться против красной армии?.. Вдох… И такой оглушительный выдох… Вокруг словно замерло все. Затихло все, а сердце пропустило удар, отдавшись импульсом в висках. На глаза вновь наворачиваются слёзы. Вновь смерть так сильно ранит уже, казалось бы, черствого и привыкшего к крови и боли человека. Совсем ещё ребёнок… Погиб от пули нациста.Эпилог
Война забирает даже самых стойких и бесстрашных бойцов. Что уж говорить о совсем юных ребятах, что кладут свои жизни за родину? Война обесценивает любую человеческую жизнь, больше не представляя особой важности. Верно мухи… Стоят ли того свистящие пули, разрушенные города и бесконечные слёзы матерей, чьи дети не сумели вернуться с войны? После окончания войны полковника Ефремова повысили до генерала. Он всю жизнь хранил память о своих бойцах, но особенно о майоре Иванове. «Он ведь был совсем молодой паренёк, за что его так судьба покарала?» — всегда Андрей задавал себе один и тот же вопрос, но никогда не находя на него ответ. Мужчина умер в глубокой старости, в тёплой постели. Никогда ни о чем не жалел и всегда упрямо шёл к своей цели. Часто во снах его посещал тот самый командир роты со своей детской улыбкой и ярким взглядом небесно-голубых глаз. Иванов ему сказал однажды: «Товарищ полковник, спасибо, что поверили в меня и приняли в свои ряды. Раньше я был глупым «ребёнком» и много не мог осознать, а теперь стал настоящим мужчиной! Мы сможем и одолеем! Выстоим! Как говорится «война горбатого исправит».