Remedium desperatio

Интервью было решено устроить в приемной Министра; секретарь сервировала чаем и вазочкой с печеньем небольшой столик возле дивана черной кожи, на котором разместились Гарри и Кингсли, Рита сидела напротив на неудобном стуле. Она разложила пергамент и вытащила любимое перо. Конечно, можно было пойти в зал для пресс-конференций, но там обстановка была уж чересчур официальной. — Министр Шеклболт, мистер Поттер, рада, что вы решили дать совместное интервью, — заговорила Рита. Кингсли, блестя черной лысиной и золотой серьгой в ухе, снисходительно улыбаясь, смотрел на текст, быстро появляющийся из-под пера: «Сегодня я, Рита Скитер, ваш бессменный журналист, в гостях у Министра магии Кингсли Шеклболта за чашечкой чая. Здесь же присутствует величайший Герой Магического мира, Избранный мальчик, самый выгодный жених Британии Гарри Поттер. Его изумительные изумрудные глаза полны слез и печали — величайший маг современности, Спаситель и Герой никак не может отойти от потерь в страшной войне…» — Рита, спрячьте Прытко Пишущее Перо и немедленно уберите тот бред, что оно настрочило, — приказал Кингсли таким тоном, что Рита, кисло улыбнувшись, спрятала свое любимое ядовито-зеленое перо в сумку, достав вместо него обыкновенное. — Мы в курсе, что хорошая статья в вашем понимании — это скандальная статья. Вы готовы из любого, самого незначительного фактика или даже домысла раздуть скандал как минимум всеанглийского масштаба и при этом вас совершенно не волнует, каков процент правды будет в вашей писанине. Поэтому, прежде чем вы хоть что-то опубликуете, я лично проверю каждое слово вашей статьи. Рита зло смотрела на Кингсли, поджав ярко-красные губы и с силой вцепившись в перо. — Ладно, — процедила она, — надеюсь на такую статью будет спрос. — Будет, будет, не переживайте, без гонорара не останетесь. Рита, скептически поглядывая на Министра, задавала вопросы, тот отвечал обстоятельно, не забывая поглядывать, что она пишет. Постепенно все расслабились, пошли более отвлеченные от темы политики Министерства вопросы. Колдограф суетился вокруг, делая снимки. Гарри то слушал, что говорит Министр, то отвлекался, улетая мыслями к Малфою, то размышлял, что не мешало бы узнать, как там Хагрид поживает, не замечая, как хищно поглядывает на него Рита Скитер. — Мистер Поттер, так когда ваша свадьба? — неожиданно спросила она. Гарри захлопал глазами, не понимая, каким образом разговор о преобразовании Министерства соскочил на такую тему. — Давно уже ходят слухи, что вы готовы жениться на мисс Уизли. — И кто же распускает эти слухи? — нахмурился Гарри. — То есть вы отрицаете этот факт? — глаза Риты загорелись. — Кто же тогда ваша избранница? — Когда мне понадобится репортаж о моей личной жизни, я обязательно обращусь к вам, — холодно сказал Гарри. *** В целом, по мнению Гарри, интервью прошло удовлетворительно, даже несмотря на провокации Риты. По окончании Кингсли пригласил его к себе в кабинет «поговорить по душам», а уже из министерства Гарри отправился на Диагон-аллею, присмотреть подарок Хагриду. Еще с утра он отправил Джулию с письмом к лесничему, в котором написал, что собирается его навестить. К счастью, его почти не узнавали, и Гарри благополучно купил большую фляжку с изображением летящего гиппогрифа, держащего в лапах зонтик. Он и не ожидал такой удачной покупки. Утром, когда Гарри спускался в столовую, увидел выходящего из кухни Малфоя. Тот при виде Гарри яростно раздул тонкие ноздри и потряс зажатым в руке «Ведьмополитеном». — Поттер, — прорычал Драко, — ты вроде собрался стать весомой политической фигурой, так какого лысого тролля ты даешь Скитер подобные интервью?! Гарри прошел в столовую и сел на стул, глядя на Малфоя, остановившегося посреди комнаты. Драко открыл журнал, и Гарри с изумлением увидел на обложке журнала свою колдографию, на которой он скромно улыбался и, потупив глаза, подносил к губам чашку чая с молоком. — Я не давал никаких интервью для «Ведьмополитена»! — возмутился Гарри. — Скитер готовила статью для «Ежедневного пророка», и ее проверил Кингсли, прежде чем отдать в печать. — То есть ты не говорил Рите, что не собираешься жениться на мелкой Уизли? — Эмм… — Гарри смутился. — И что? Она спросила, я ответил, что нет, вот и всё. — Гарри Поттер не только величайший маг современности, Герой и Победитель, но и скромный, очаровательный юноша с самыми прекрасными зелеными глазами и чувствительным сердцем, — с сарказмом прочитал Драко, — являющийся завидным женихом, ответил на несколько моих вопросов специально для читательниц «Ведьмополитена». Он с негодованием опроверг слухи, что его невестой считается юная Джинни Уизли, сказав, что ее семья совершенно не соответствует его статусу. — Что?! — завопил Гарри, подскочив к Малфою и выхватывая из его рук журнал. — Я и близко не говорил подобной чуши! Он стал быстро пробегать глазами статью: — … его изумрудные глаза наполнились слезами… Тьфу ты! … в поиске достойной избранницы… скорбь по погибшим друзьям заполонила его сострадательную душу… отсутствие очков… раньше было желанием привлечь к себе внимание… изменение гардероба… древние традиции… заметила на его руке браслет, похожий на обручальный… Что?! Гарри с отвращением отшвырнул журнал и закрыл лицо руками: — Вот дрянь! Я не говорил ей ничего этого! Веришь?! Драко подошел ближе к сидящему на стуле Поттеру и вздохнул: — Конечно верю. Ты же знаешь, что со Скитер нужно быть очень осторожным в выражениях? Когда ты только успел? — Драко, — простонал Гарри, — говорю же, я ей ничего не говорил, интервью для «Ежедневного пророка» происходило в присутствие Кингсли, а остальное она домыслила. Откуда у тебя вообще этот журнал? — Мама выписывает. Это же журнал для волшебниц, в нем печатают статьи о модных тенденциях в одежде и разнообразные «женские истории», она любит иногда почитать подобное. Гарри вспомнил, что миссис Уизли тоже выписывала «Ведьмополитен» ради кулинарных рецептов. Он поморщился: — И что теперь делать? Драко пожал плечами и провел рукой по его волосам: — А что ты сделаешь? Дашь еще одно интервью? Про тебя, Поттер, писали, пишут и будут писать. Хорошо хоть в «Ежедневном пророке» статья нормальная вышла, может, хоть она сгладит впечатление от этого бреда? Гарри прижался к Малфою, уткнувшись лицом в приятно пахнущую свежестью мантию чуть пониже груди, и обхватил его руками. В коридоре послышался шум и вопли Кричера, дверь с грохотом распахнулась, и в столовую вломился Рон, размахивая уже знакомым номером «Ведьмополитена». — Какого лысого тролля, Гарри?! Какого?! — завопил он; его лицо, и так красное от гнева, стало совсем багровым, он открывал, закрывал рот, и Гарри казалось, что сейчас потеряет сознание. Но Рон взял себя в руки и выдавил: — Конечно, мы не подходящая для тебя семья… Ты ж теперь с Малфоями крутишь! Гарри расцепил руки с талии Драко и встал: — Мерлин, Рон, хоть ты не начинай. Ты что, Скитер не знаешь? Я не давал никакого интервью для «Ведьмополитена» — только для «Ежедневного пророка». Да я и там почти ничего не говорил, с ней в основном беседовал Кингсли. Рон был обижен за свою семью, и разговор с ним выходил не слишком удачным, но в конце концов, зная Риту Скитер, он все-таки согласился с Гарри, что тот такого не говорил. Рон вернулся в магазин, а Гарри под причитания Кричера сел завтракать. Не успел он прожевать первый кусочек, как домовик явился объявить «о мисс Гермионе Грейнджер». Гарри отложил вилку под недовольным взглядом Малфоя и встал навстречу Гермионе, ожидая взбучки. Гермиона явно была взволнована, но о статье ни слова не говорила, она устроилась рядом с Гарри за столом и мялась, словно не зная, как начать разговор. На нее это было непохоже, и Гарри решился заговорить о неприятной теме первым: — Гермиона, я не говорил все те глупости о семье Уизли, что напечатали в том дурацком журнале. — А, ты об этом? — отмахнулась Гермиона. — Конечно не говорил, я же знаю тебя, Гарри. — Так ты не из-за статьи пришла? — Нет, — потупилась подруга и вытянула левую руку, демонстрируя на безымянном пальце аккуратное колечко с небольшим камнем. В отличие от Гарри, Драко сориентировался сразу: — Так тебя нужно поздравлять или выражать соболезнования? Гермиона гневно взглянула на него: — Твое мнение, Малфой, меня вообще не интересует! Я к Гарри пришла! — Эмм… так… Гермиона, так что, Рон тебе сделал предложение, я правильно понимаю? — Правильно, — вздохнула Гермиона. — Ты не рада или что? — Сама не знаю, Гарри, — она положила голову ему на плечо, и Гарри пришлось отложить вилку, чтобы обнять ее, правда, аппетита все равно не было, — это вроде как помолвка. — Что значит «вроде»? — вклинился Драко, который в жизни не терпел, чтобы его игнорировали. Две пары глаз тут же уставились на него: зеленые — с предупреждением, карие — с возмущением. — Гарри, мы можем поговорить наедине? — Можем, конечно, — Гарри внутри до сих пор трясло после статьи и разговора с Роном, поэтому никаких желания или сил для выяснения отношений еще и с Гермионой у него не было, но и отказать ей он тоже не мог. — Грейнджер, а у тебя это срочно? А то мы с Поттером уходить собирались. — Ой, Гарри, прости, я совсем не подумала, что у тебя могут быть свои планы. Гарри стало стыдно, ведь Гермиона всегда, не жалея себя, всячески поддерживала его, что ж он теперь не сможет несколько минут уделить подруге? Он недовольно взглянул на Малфоя (куда это они собрались уходить?) и встал, потянув за собой Гермиону: — Пошли в гостиную. Драко поджал губы, но промолчал. Гарри усадил Гермиону на диванчик, а сам присел на корточки перед ней и взял ее руки в свои. — Что не так? — озабоченно спросил он. — Не хочешь замуж за Рона? — Не знаю, мне страшно, — на глазах Гермионы выступили слезы. — Почему? Не любишь его больше? — Люблю, но, понимаешь, это вроде как будто мы совсем взрослые, своя семья, так странно, мы ж еще молодые совсем, я учиться хочу, а тут замуж… — Но свадьба же не завтра, так чего бояться? — Я и помолвки не хотела так рано, но когда Рон вчера предложил, не могла же я отказаться, он бы очень обиделся. Гарри сел рядом с Гермионой и обнял ее одной рукой: — Он сам переживает, поверь, и сам не готов, но панически боится тебя потерять, вот и спешит. Для него эта помолвка — гарантия того, что ты никуда не денешься. Гермиона фыркнула: — Я и так никуда не собираюсь, вон в Америке даже на кулинарные курсы записалась. — Да что ты говоришь?! — хохотнул Гарри. — Для Рона это будет приятный сюрприз. Гермиона тоже улыбнулась и немного успокоилась: — Пойду я, Гарри, а то у тебя планы. — Нет у меня никаких планов, кого ты слушаешь! — Конечно, — усмехнулась Гермиона, — то-то, как я ни приду, Малфой всегда у тебя. — Ничего не всегда. — Ну да, — Гермиона встала и пошла к дверям. — Кстати, всё спросить забываю, а как тебе удалось избавиться от портрета миссис Блэк из прихожей, он же был прикреплен заклинанием вечного приклеивания? — Кричера уговорил сделать картинную галерею на чердаке и снести туда портреты со всего дома, когда мы летом ремонтом занимались. — И он согласился? — шепотом уточнила Гермиона. — Согласился, — улыбнулся Гарри, — оборудовал там всё, словно в музее, по стенам их развесил, ходит туда иногда общаться. А самое главное, во всем остальном доме нет больше ни одной картины, им некуда перейти, чтоб за мной или моими гостями шпионить, могут только в гости друг к другу в рамы ходить. — Здорово придумал! — Повезло, что Кричер согласился, потому что сам я портрет Вальбурги Блэк снять не смог бы, а если бы попытался уничтожить, неизвестно, как он отреагировал бы, уж очень он трепетно к ней относился. *** — Ушла Грейнджер? — прохладно поинтересовался Драко, когда Гарри вернулся в столовую. — Ушла. — Твой завтрак уже остыл, может, скажешь домовику, чтобы свежее принес? — Не хочу, аппетит что-то пропал, — уныло ответил Гарри, вспомнив о статье в «Ведьмополитене». Дома оставаться тоже не хотелось, стены начали ощутимо давить, но пойти на Диагон-аллею — только ухудшить настроение, с другой стороны, можно было выйти отвлечься в маггловский Лондон. — Поттер, что за упадническое настроение? Тут Гарри пришло в голову, что можно было бы понизить настроение Малфою, а то что-то он слишком бодрый. — Малфой, я тут надумал прогуляться, ты со мной? Драко с подозрением прищурился: — Что это ты задумал? — Малфой! Невежливо отвечать вопросом на вопрос. — Да конечно, Поттер, с тебя ж глаз нельзя спускать, иначе тут же вляпаешься в очередное… — Фу, Малфой, ты же аристократ! Я всего лишь хотел предложить тебе сходить за калейдоскопом, — невинно заметил Гарри. — К магглам? — уточнил Драко. — К ним, — с усмешкой подтвердил Гарри. — А у меня нет маггловской одежды, — нагло заявил Драко. — А как же вы на вокзал приезжали, чтобы пройти на платформу 9 и ¾? — Отводящие наводили, а как еще? — Ладно, нам все равно нужно всего лишь чуть-чуть трансфигурировать наши зимние мантии в маггловские плащи. Сейчас магглы чего только не носят, никто и внимания не обратит. Драко с сомнением поднял бровь: видимо, он и мысли не допускал, что на него могут не обратить внимания. Вообще-то Гарри Лондона не знал: никто его сюда на экскурсии не возил. Дурсли какие-либо развлечения исключили из его жизни напрочь, один-единственный раз взяли с Дадли в зоопарк, и то, только потому, что миссис Фигг не могла с ним остаться. А когда он поступил в Хогвартс, так и совсем не до того стало: то учеба почти десять месяцев, то у Уизли, то взаперти либо у Дурслей, либо в доме Блэков. Но по крайней мере он мог в маггловском мире ориентироваться. Малфою в огромном магазине игрушек «Хэмлизе» понравилось, даже несмотря на толпы магглов. Он, конечно, виду не подавал, но Гарри и сам видел по его заблестевшим от удовольствия глазам. Гарри купил ему выбранный калейдоскоп, и чувствуя, что таки проголодался, хотел затащить в кафе, но тут уж Малфой уперся и ни за что не соглашался идти травиться маггловской пищей. — Не отравился бы, — бормотал недовольный Гарри, когда они шли по улице. — А это что? — заинтересовался Драко. — Парк развлечений, хочешь сходим? — Там магглы развлекаются? — с подозрением уточнил Драко. Видимо, по части развлечений магглов у Драко было свое мнение и явно нелицеприятное. — Ага, пошли, посмотришь. Да не бойся ты! — С чего бы мне их бояться? *** Строго говоря, «Парк развлечений» — какое-то неуместное название для этого места. Драко с любопытством огляделся. Да, парк — это точно. Старые, вымощенные камнем дорожки, уютно проложенные между трехсотлетними дубами, сейчас были старательно очищены от снега, причём снег не вывозили, а использовали здесь же: повсюду и дети, и взрослые лепили снеговиков и снежные тоннели. Там и сям стихийно возникали «снежные битвы», от снежков случайных прохожих укрывали небольшие валы. Хотя какое там «укрывали», когда холодные снаряды летели и с той, и с другой стороны? Каток издалека звал музыкой и сиянием гирлянд, а чуть отойти — уже слышались иные мелодии, манящие посетить аттракционы и карусели, еще дальше, на другом краю парка, возвышалось включенное только на несколько праздничных дней зимы колесо обозрения. У колеса была своя музыка и свои привлекающие огни, но они ничуть не перебивали напевов, несущихся отовсюду. — Как тебе здесь? Оживленный Поттер притащил Драко к катку, и Малфой с изумлением смотрел, как чокнутые магглы рассекают на лезвиях, прикрепленных к обуви. — Ты так тоже можешь? — поинтересовался он, глядя, как раскрасневшаяся девчонка недалеко от них так завертелась волчком, что искры из-под коньков полетели. Ну хорошо, не искры, а размолотый лезвиями лед. — Откуда? — засмеялся Гарри. — Кто б мне коньки купил? Может, если б Дадли, моему кузену, купили, то и мне б потом по наследству достались, а так, увы. Гарри затянул Малфоя в увитую гирляндой кабинку смотрового колеса, где они не столько обозревали старинный парк и его окрестности, сколько одуряюще много целовались. Как-то само вышло: только что, смеясь, смотрели на открывающиеся сверху виды и вдруг — раз: встретились глазами, притянулись руками, губами. На карусели Драко слегка замутило, и перепуганный Гарри, усадив бледного до зелени парня на скамейку, долго обмахивал его планом парка и пару раз бегал за шипучкой. Поттер присел на корточки перед скамьей и заглядывал в глаза, держал в теплой руке холодные пальцы. — Не понимаю, ты такие финты на метле делаешь, как тебя могло укачать? — Это всё магглы, — открестился Драко, отпивая странный напиток. Стрельбу в тире они оба позорно провалили, при этом Поттер ворчал, что на винтовке явно сбит прицел. Драко ни о каких прицелах понятия не имел, а потому свои пять кнатов в бурчание не вносил, зато оторвался как следует в том тире, где были арбалеты. Вот уж где Гарри, раскрыв рот, наблюдал, как изнеженная, по логике, рука уверенно расстреливала мишень за мишенью. Игрушки, охапкой вынесенные из тира, были тут же розданы ребятне, устроившей паре перекрестный огонь снежками, а самого страшненького мехового слоника, чем-то похожего на Тантибуса сиреневого цвета, запульнули в толпу подростков, откуда немедленно прилетела конфета, точным попаданием приземлившаяся в руки Малфоя. Конфету пару раз лизнули с одного бока и великодушно отдали Поттеру, радостно захрустевшему леденцом. Леденца хватило ровно до длинного здания, на котором мастерски были закреплены растяжки с какими-то кривыми и клыкастыми рожами. Растяжки закрывали и окна, и даже вход, около которого нерешительно топталась пара: симпатичная девушка в веснушках и высокий тощий парень в полосатом шарфе. — И что тут? — Малфой безо всякого трепета уставился на скалившуюся физиономию с заляпанными кровью клыками, красовавшуюся на двери. Тощий парень покосился на самоуверенного блондина, явно не впечатлившегося нарисованными страхами, а девушка боязливо заглянула в щелку двери: — Там комната ужасов, — сказала она, по-видимому, намереваясь от души побояться внутри, и с силой вцепилась в руку своего спутника, — пошли, Адам! Ну пошли, — канючила она. Из глубины здания раздался оглушительный визг, девушка от неожиданности подпрыгнула и нервно рассмеялась, но парень, явно не желающий то ли тратить деньги, то ли испытывать себя на мужество, решительно потащил ее прочь, бормоча что-то про желание сберечь кое-чьи нервы. Малфой скептически поднял бровь. — Что, ужасов там только одна комната? И зачем это? — Нет, конечно, всё это здание начинено чем-то, что может напугать посетителей. Но мы-то с тобой не боимся? — весело сказал Гарри, стараясь перекричать очередной визг-вопль на несколько голосов. — Пойдем, будет весело! И они зашли. Окна, закрытые растяжками, не пропускали свет, и разглядеть что внутри было проблематично. — Приветствую вас, — старательно изображая зловещее завывание сказал некто, в темном плаще с красным подбоем и светящимися фосфором клыками во рту, — в нашей обители ужасов! — И вам того же, — рассеянно отозвался Драко, который, прищурясь, изучал лаковые остроносые туфли и потрепанные брюки у встретившего их персонажа. Фрак у субъекта тоже видал лучшие дни и слегка пах нафталином, но удивления не вызывал, а вот цилиндр на гладко зачесанной шевелюре заставил Малфоя издать смешок: — А вы, собственно, кто, мистер? Молодой мужчина пафосно закинул край плаща на плечо и, отставив ногу, провыл: — Внемлите мне, смертныеее! Я — граф Дракула! — Кто?! — возмутился самозванцем молодой маг, но толком вознегодовать не успел, Гарри, смеясь, закрыл ему ладонью рот и прошептал, что позже объяснит. — Пройдите и испытайте магию и ужас нашего дворца! — «Дракула» ловко подталкивал обоих парней куда-то вглубь. — Вы еще пожалеете, что проникли в мой замок! — Какой еще заммм… — рот слишком разговорчивого посетителя снова закрыла твердая рука. Драко вывернулся. — Поттер, — прошипел он, — ты хоть руки мыл? Парни передвигались мелкими шажками, почти в полной темноте, которую едва рассеивала светящаяся паутина с резиновыми пауками на ней — Малфой не замедлил проверить, подпрыгнул и случайно оборвал пластмассовую паучью сеть, которую предъявил, а лучше сказать пихнул под нос Гарри: — Поттер, это что — больничное отделение для свихнувшихся? Этот псих графом прикидывается, пауки непонятно из чего. Я что — этого должен пугаться? Гарри очень старался не ржать в голос, когда, кое-как присобачив на место сорванное, стал объяснять, в чем смысл Комнаты страха, а в это время новоявленный вампир провыл у них за спиной: — Я поймал вашего предшественника, о безумные путешественники, и разрубил его на кусочки! Неожиданно сильные ладони схватили обоих парней за кисти рук и ткнули их во множество чего-то скользкого и плотно-круглого: — Вот его глаза! — завопил голос «Дракулы» прямо в ухо Малфою. Драко вырвал руку: — Ага, и сколько же глаз у него было? Я тут прямо закопался в этих… — он понюхал ладошку, — хм, пахнет фруктовым желе. Малфой аккуратно прихватил один «глаз» и, завернув его в носовой платок, спрятал в карман. Гарри словно смешинка в рот попала, видно, начался отходняк от утреннего стресса. Он хохотал над каждой репликой сопровождающего и парирующими ответами Малфоя. Ну что смешного было в том, что «граф» икнул от удивления и тут же потащил их за руки к какой-то здоровенной миске в которой смутно угадывалось что-то червеобразное в, кажется, чем-то красном: — А вот, — с интонацией «ага, попались!» рявкнул вампир, — его кишки! Малфой покопался в содержимом: — Спагетти? Точно. Поттер, с томатным соусом! Слово «соус» вообще произвело фурор среди аудитории, ржать над заразительно булькавшим Гарри стал даже псевдоБатори. Он бы, конечно, не стал так веселиться, если бы в темноте заметил, как наглый скептик скрытно вытер ладонь о «вампирский» плащ. Поймав укоризненную гримасу Поттера, Драко, не смутившись, пожал плечом и буркнул: «Ну, раз магией нельзя…» Парней протащили в следующее помещение, слабо освещавшееся фосфоресцирующими муляжами черепов, и запихали в крошечную вагонетку: — Вот тут сидите, — и граф торопливо ускакал обратно, встречать новых посетителей, — не выходите, если не хотите жуууткой гибели! — по привычке провыл он издалека. Где-то снова раздался визг, и парни расхохотались. Вагонетка медленно ехала по рельсам, а перед лицами магов то пролетали «привидения» из простыней, то падал, громыхая пластиковыми костями, «жуткий» скелет, в небольших комнатках виднелись в полутьме те «чудовища» с пастями полными зубов (Драко у кого-то, напоминавшего василиска, жаждал вырвать клык и был весьма разочарован его искусственной природой), что были изображены на растяжках. Из ниш, скрежеща лебедкой, появлялись невиданные монстры, сшитые из меха неизвестных никаким наукам животных (впрочем, в учебнике по волшебным существам их тоже обнаружить вряд ли бы удалось). У дракона из папье-маше из пасти вылетала строго дозированная струйка пламени, которая ненавязчиво осветила маленький огнетушитель, живо заинтересовавший Малфоя. Вагонетка неспешно ехала дальше, а Драко подпрыгивал у стены, стараясь достать баллон. — Как они собирались тушить огонь, если до этой штуки не допрыгнуть? — возмущенно пыхтел он, а Поттер хихикал и тянул его за плащ назад. А поблизости вновь раздался вопль. — Да кто там так орет? — решивший разгадать все тайны этого места, Малфой решительно двинулся вперед, спотыкаясь о рельсы и таща за собой на буксире рыдающего от смеха Гарри. Как легко выяснилось, вопли неслись из небольших динамиков и имели один источник, потому как, когда любопытный Малфой зацепил ногой какой-то пыльный проводок, визг оборвался на середине и сразу наступила тишина, прерываемая разве что шипением огня, время от времени вылетавшим из дракона. Бесцеремонно присев на драконий хвост, Драко пошарил в кармане плаща и выудил две коробочки с шоколадными лягушками. — Давай-ка на выход пробираться, — сказал он, протягивая Гарри одну из них и открывая свою, однако, попытки встать не сделал. — Ты еще мимо пиратов не проезжал и в кривые зеркала не смотрелся, — отозвался Поттер, — хотя, что это я, кривые зеркала — это в комнате смеха. — Ну да, — Драко, дожевав шоколадную лапку, уставился на медлившего есть Гарри, — мы тут еще не насмеялись вдоволь, ой! Лови! Шоколадная лягушка вылетела из коробочки и зависла над головами парней. — Мерлин! — вскрикнул Поттер. — Она ж волшебная, ей нельзя на глаза магглам! А боггартово земноводное, не ведая ни о каких Статутах секретности, взмыло вверх и приземлилось под потолком. — Лучше бы я сам съел, — ворчал Драко, взбираясь на дракона и хлопая руками по стене. Коварная шоколадка двигаться с места не желала никак и вообще затаилась, изобразив грязный осенний лист. — Может, ну ее к Мерлину? Магглы подумают, что настоящая и не заметят? — с надеждой продолжил он, встав на гребень дракона, короной высившийся на голове чудовища. — Ага. В январе тут полно лягушек! И все по стенам скачут. Слушай, а давай мы ее растопим! — А магглы не заметят, что мы колдуем? — А мы не палочкой, смотри, у дракона какая штука из пасти торчит! Направим на эту паразитку, и будет тут шоколадная лужица! — И не жалко? — Лягушку? — Своих сил. Думаешь легко эту штуку у него изо рта выломать? — А зачем ломать? Мы повернем его целиком! Он легкий! С энтузиазмом, которому могло найтись и лучшее применение, два «великих» разума магического мира взялись приводить план в действие. Однако дракон, будучи зацементированным в пол, оказал серьезное сопротивление. — Отойди, — сказал Драко и со всего маху долбанул ногой по шее дракона, отчего та совершенно неожиданно легко повернулась вокруг своей оси, явив глазам магов скрытый механизм горелки. Горелка не осталась в долгу, перед собственным рассекречиванием и повернулась к стене вместе с шеей. Пламя, видимо, будучи в сговоре с горелкой, повернулось туда же и вверх, внезапно увеличившись в размере и не только услужливо расплавив лягушку, но и проделав элегантную дыру в стене, на поверку оказавшуюся далеко не капитальной, а вовсе даже из тряпки, натянутой на каркас, чего по причине местной темноты увидеть сразу было невозможно. Тряпка-стена весело загорелась, Малфой азартно кинулся к огнетушителю, Поттер с горячностью сгреб его в охапку, а местечковый Дракула, вынырнувший из тьмы, завопил что-то нецензурное и явно угрожающее. Унося ноги из Комнаты страха, оба парня ржали и прибавляли ходу, потому как у графа, мокрого с головы до ног (сработала пожарная сигнализация), явно появились замашки средневекового Батори — он на бегу обещал поджигателям такие ужасы, что святая инквизиция отдала бы концы от зависти. — Драко, ну что ты учудил? — смеялся Гарри, когда они выбрались из Комнаты ужасов. — В смысле? — поднял брови Малфой, вытаскивая из кармана добычу и разворачивая платок. Гарри с удивлением увидел резиновый глаз с голубой радужкой, измазанный в какой-то искусственной слизи. Он прекрасно понимал, что это игрушка, но в душе поднялись воспоминания об Аласторе Муди и его волшебном глазе, который Гарри тогда украл из Министерства и похоронил в лесу. Гарри сделал жалкую попытку взять себя в руки, но голос все равно немного дрогнул, когда он сказал: — Что и следовало доказать! Малфой — невоспитанный зануда с задатками домушника. Уже собиравшийся возмутиться наглым поклепом Драко внимательно посмотрел на Поттера и спросил: — Что случилось? И главное, когда? — Ничего, — пожал плечами Гарри и отвел взгляд. — Нагулялся? Может, пойдем домой? Драко завернул глаз в платок и снова спрятал в карман. — Пойдем. Здесь можно откуда-то аппарировать? — Зачем тебе это… этот глаз? Драко пронзительно посмотрел на Поттера и схватил его за руку: — Так, пошли. Он, оглядываясь по сторонам, потянул его в кусты за павильоном с Комнатой страха. — Вот, вроде нормальное место и магглов нет, — Драко аппарировал их на крыльцо дома Блэков, даже не задумавшись, что впервые в жизни провел парную аппарацию. — Кричер! — завопил он войдя в прихожую. — Принимай хозяина, обед ему, живо! *** Дами погладил бочок мягкого кожаного рюкзачка, полученного от Ромулуса в подарок на Новый год, — удобная и нужная вещь. Сам Ром крутился всё время рядом: и готовить помогал, и, если куда Дами нужно пойти, сопровождал, развлекая по дороге. Вот и сейчас вышел ненадолго: Дами обмолвился, что ему для украшения пирога нужно несколько ягод рябины. Как это расценивать, Дамьян не знал: неужели у Ромулуса к нему серьезные чувства проснулись, или это его внутренний волк тянется к своей Паре? На улице раздались вопли, рычание, детские крики: шум стоял такой, что испуганный Дами мгновенно выскочил из дома и понесся в ту сторону. Навстречу валила толпа: обернувшиеся вперемежку с людьми, некоторые несли на руках плачущих, перепуганных детей, а Титу еще с парой парней тащили окровавленное тело. — Нет, нет, — зашептал Дами, качая головой, — только не он, пожалуйста. Дамьян подбежал к побелевшему брату: — Как?! — Медведь-шатун, — прояснил тот, — и откуда только взялся? Там малышня сама гуляла, хорошо, что Ром зачем-то туда пришел… «Не хорошо! Совсем не хорошо!» — хотелось крикнуть Дами, но это было бы нечестно, поэтому он сказал: — Ему нужно обернуться. — Нужно, но он не приходит в себя, тут даже наша целительница не поможет, слишком он много крови потерял, — рыкнул Титу. — Так давай я за ведьмой к магам сбегаю! — Никуда ты не побежишь! — отрезал брат. — Заносите осторожней. Ромулуса занесли к ним в дом, так как это было значительно ближе, чем тащить его к местной знахарке, уложили на кровать. Как-то совершенно не задумываясь, Дами распахнул дверь в свою комнату и скинул покрывало. Вот и сбылась его мечта: Ромулус в его постели, умирающий не от любви к нему, а от потери крови. Всё, что было в ее силах, целительница сделала, да только раны были таковы, что не оставляли надежды. — Я ничем больше помочь не могу, его только оборот может спасти, а в сознание он не приходит и уже слишком много крови потерял, — устало сказала она замершим под стенкой братьям, — если бы была у него Пара, то помогла бы ему обернуться. — Это как? — встрепенулся Дами. — Истинным не нужно быть в сознании, они друг друга где угодно и когда угодно почувствуют, — пожала она плечами. — Пойду я, поищу дома, может, в записях старых что найду. Она ушла, и Титу поднялся, посмотрел на друга: — Ладно, сбегаю я за ведьмой в Век Урсул, вдруг она согласится. Дами схватил его за руку: — Стой! — Что такое? И так слишком много времени потеряли. — Я сам попробую… — Что попробуешь? — Титу смотрел на младшего брата с недоумением. — Вернуть его, — голос Дами стал еле слышным. — Я его Пара. Титу молча смотрел, но во взгляде не было недоверия, и Дами вздохнул с облегчением: — Только я не знаю как и боюсь. — Не бойся, братишка, — Титу сжал его плечо и потянул поближе к кровати, — иди к нему, почувствуй, ты сам поймешь, всё получится. Дами, стараясь не смотреть на страшные рваные раны, залепленные мазью, положил одну руку Ромулусу на сердце, второй обхватил за запястье. Его окатил ужас — сердце под рукой не билось, и он положил голову на грудь Ромулусу, стараясь не сильно давить: почти неслышное туканье раздалось под ухом. Зажмурив глаза, не замечая вытекающих слез, он пытался своей душой найти душу Рома, он звал его, призывая вернуться, обернуться, выжить. Ему казалось, что он проваливается в темную бездну, в которой посверкивали редкие огоньки и был слышен только один крик: «Вернись! Пожалуйста! Ты так нужен мне! Вернись!» Очнулся Дами от того, что чей-то мокрый гладкий язык вылизывал его лицо, соленое от слез, он отпихнулся, почувствовав под рукой густой мех, и открыл глаза.