***
Где-то в недрах тускло освещенного, длинного-длинного персиково-бежевого коридора кто-то звякал ложкой о кружку, шумела вода и посвистывал чайник. А густой баритон в полголоса задумчиво напевал: «А ещё просил казак правды для народа. Будет правда на земле — будет и свобода». Пахло ведёрным кофе, прелыми книгами, одеколоном и кислятиной стоялой воды. Воды из мутных баклажек, сберегаемых где-то в недрах темной учительской, на окне, для полива комнатных растений. По стене лениво полз жирный, бурый паук. Стараясь не шуметь, Лоргар спустился вниз по лестнице и дернул дверную ручку. Безуспешно. Ведущая в женское общежитие дверь оказалась надежно заперта. И, похоже, не только на засов изнутри. Лоргар нахмурился. Ника и её эльфийский клинок нужны были срочно. А надо заметить, что в этой отдельно взятой семинарии имелись два женских общежития. Одно находилось в отдельном, не сквозном подъезде. В нём жили студентки регентского отделения, многочисленные и очень шумные. И была ещё общага иконописного отделения. Она находилась практически бок о бок с мужским общежитием. Так что утром, на молитвы и завтрак, будущие иконописцы и пастыри шагали вместе и в одну сторону. Когда Лоргар только-только поступал, его это всё очень смущало. Ему во всём этом виделось нечто искушающее и даже очень аморальное. Реальность оказалась жестока. Помятые, сонные девушки и парни ползущие единым потоком через весь административный этаж на хоть что-то искушающее смахивали очень слабо. Нет, девушки были красивы, очень красивы. Но, примелькавшись, они как-то больше воспринимались как дальние родственницы, а не как… девушки. Женщины. Не будешь же ты пускать слюни на сестру, в самом-то деле?! Как-то вот так. — Я ж говорил. Девчонок запирают на ночь, — закатил глаза Лёха. Нет, Лоргар, конечно слышал, что дежпом на ночь запирает женские общаги. Но ещё ни разу ему не приходилось убеждаться в этом лично. Правильный, мягкий, рассудительный Лоргар часто нарушал распорядок семинарии, но скорее из-за собственной увлеченности книгами. А не из аморальных побуждений. Девушек он слишком уважал чтобы лишний раз нарушать их покой. Как следствие, девушки у Аврелиана не было даже теоретически. С прекрасной половиной человечества у Лоргара вообще все было очень сложно. Те, кому нравился сам Лоргар, были навязчивы и глуповаты. Кто же нравился самому Аврелиану — обычно были книжными червями. Очень хорошими, рассудительными книжными червями. Предпочитающими не замечать, что они сами, вообще-то, девушки. — Ребята, давайте я вам в окно меч просуну, — приглушенно позвали из-за двери, — у нас решетки. Я сама не пролезу, а меч пролезет… — Нам нужна не столько железяка, сколько рука, которая её держит, — Лоргар задумчиво поджал губы, опускаясь на ступени и подпирая кулаком подбородок, — насколько частая решетка? — Солнышком, — сдавленно сообщила из-за двери Ника, — окна выходят на автостоянку. Постоянно под окнами машины, музыка, пьяный ор. Спать невозможно. — Ника, — Лоргар аккуратно подергал дверь, отчего посыпалась штукатурка, — ты меня слышишь? — Слышу, — вздохнули за дверью. — Слушай. Я в трапезной видел краем глаза... — Что? — Это правда, что ты днём пальцами вправляла вмятины на чайнике? — Ну… — за дверью замялись. — Черновец. — Просто металл был тонкий… наверное. Лоргар, да бред же... — Черновец. Да или нет? — Нет, ну у меня, конечно, резко заживают все порезы и я перестала уставать от… подожди. Лор, я не Геракл. — Да, ты не Геракл, — согласился Лоргар, вставая и прилипая ухом и ладонями к двери, — Геракл я. И, увы, в тебе мой генетический материал. Ты меняешься. — Я не могу высадить окно, — почти с ужасом зашептала за дверью девчонка и тихо взвыла от паники, — это невозможно. Я. Я не могу. — Но ты можешь раздвинуть прутья, — спокойно возразил Лоргар. — Раз... что?! — Раздвинуть. — Допустим. А потом?! Это же будет дыра, дыра в… Там же стоянка! А девчонки спят… Вдруг к ним залезут?! Тут какие-то бухие морды, тут… А вообще, сдвину обратно. Ребят, я пошла. — Иди, — Лоргар обернулся. Ошалело прислушивающиеся к шумам длинный, сутулый Лёха и мелкий ушастый Диман совершенно не выглядели чем-то боеспособным и воинственным. Лоргар задавил в себе медленно зарождающуюся панику и нацепил на лицо ободряющую улыбку, — ну, что? В поход по ленинским местам? Лондон, Париж, Цюрих… — Ты шутишь как моя бабушка, — поджал губы Дима. Где-то наверху деловито прошелся дежпом, шурша каким-то пакетом. Все трое окоченели от неожиданности и страдальчески уставились друг на друга. Последний подвиг почти пнутого из семинарии Бидондера никто повторять не хотел.***
Студенты торчали между машин озябшими сурикатами. И страдальчески наблюдали, как круша и сминая своим тельцем трухлявые прутья, по-паучьи ползет на волю Ника Черновец. Зажав в зубах ножны и сипя что-то про «цыпленок жареный, цыпленок пареный пошел по улице гулять». За её спиной угадывались тускло освещенная комната и четверо очень заспанных и недружелюбных девиц в цветастых пижамах. — Как день, светла, но непонятна. Вся — явь, но — как обрывок сна, — громким шепотом продекламировал Лоргар, усевшись на корточки между машин и задумчиво наблюдая как, вцепившись в решетку, девчонка с ножнами в зубах остервенело ползет в форточку, случайно зацепив сапогом штору, — она приходит с речью внятной, и вслед за ней — всегда весна.* — Меч, — зашипела в ответ Черновец, выплюнув ножны и безуспешно дергая ногой. — Да помогите ей уже, придурки, — не выдержал кто-то в комнате, — и решетку за собой прикройте. У нас за окном пакет со жратвой. Раньше решетка выпасть не давала, а теперь любой несун унесет. Такая дыра… — О, прости, я сейчас, — спохватился Лоргар и кое-как выволок вяло сопротивляющуюся Черновец из мятого арматурного кружева, — мне кажется или ты вчера была мельче? — Окно! — мрачно напомнила какая-то чернявая пухлая старшекурсница в розовой ночнушке с цветными котятами. — Да-да, сейчас, — под ручищами Лоргара возмущенно заскрежетал металл. И в руке охнувшего колхидца остался здоровенный кусок облупленной белой решетки. — Ко-ора-акс! — глумливо заорал с крыши легковушки, хлопая крыльями, здоровенный ворон. Подозрительно знакомый гнусный шмат перьев. Лоргар в сердцах замахнулся на птицу железякой. Ворон смерил студента уничтожающим взглядом. А незнакомый мужской голос вкрадчиво поинтересовался где-то в мозгу: — С каким именно глазом ты жаждешь расстаться в первую очередь? Лоргар моргнул, ещё раз моргнул, нахмурился, покосился на враждебно подобравшегося ворона, нашарил под ногами какой-то рыжий арматурный штырь. И принялся аккуратно приматывать им кусок решетки на законное место. Как проволокой. Часть арматурин пришлось связать между собой, но Лоргару уже было совсем не до эстетичности творимого им безобразия. — Чувствую, мы так точно далеко не уйдём, — зевнул Лёха и накинул капюшон, — я это так, для галочки. Мы шарахаемся по платной автостоянке. — Не наша вина, что кусок семинарской территории сдан под стоянку, — нахохлилась Ника, — эти средства идут на нужды семинарии… — Коракс? — иронично переспросил ворон, тяжело сорвался с места, спикировал Нике на плечо, стрекоча, сорвал с неё капюшон и до крови рассадив клювом ухо взвывшей яростно девчонки, возмущенно заорал, — Коракс! А незнакомый голос в мозгу холодно резюмировал: — Позорище. — Уйди, скотина! — взвыла Ника одной рукой вцепившись в разорванное ухо, а другой пытаясь спихнуть с плеча возмущенно нахохлившегося пернатого агрессора, — не жри меня, я не вкусная. — Идиот, — мстительно процедил бестелесный голос в мозгу Лоргар, — девка никогда не станет нормальным Астартес. Она не переживёт изменения, происходящие с её тушкой. Ты доволен? Она почти мертвец. — Мне неловко спрашивать, но, — Лоргар кашлянул, — вы сейчас что-нибудь слышали? Студенты переглянулись и отрицательно замотали головами. — Значит глючит, — вздохнул Лоргар и, не глядя, похлопал себя по плечу, — Коракс, ко мне. Ворон только скептически защелкал клювом и отвернулся. — Слушай, Лоргар, а что именно ты мне вколол? — поинтересовалась девчонка когда стоянка осталась далеко позади, — постоянно ломит кости и тянет мышцы. Такое ощущение будто что-то нехорошо с костями и потрохамм. Они… растут. — У отца есть друг. Одно время я жил у него и помогал в лаборатории, — вздохнул Лоргар и прикрыл глаза, — я думал, что буду полезен если закончу медицинский и буду создавать лекарства. Друг отца учил меня. Изучал мой генетический материал. Словом… до меня очень быстро дошло, что если я не остановлюсь, до меня доберутся те, кто хочет раскачать лодку. Большую мировую лодку. — Третья мировая, — голос Лёхи звучал мрачно. — Да, — Лоргар натянул шапку и задумчиво покосился на притихшего ворона, — очень разумные и вежливые люди объяснили мне как опасен генетический материал живого нифелима попав не в те руки. — На всякое действие всегда найдется противодействие. Это закон. Мир не переживёт войну титанов, — пробормотал Лёха, кивая. — Хорошо, но что в таком случае ты вколол мне? — Ника подняла глаза, а ворон на её плече гортанно щелкнул клювом. — Я пытался создать лекрство от негативных последствий генетических мутаций, — устало вздохнул Лоргар, — мой материал был заточен исключительно под мужчин, но я нашел лазейку. Короче, не важно. Я нашел способ воздействовать и на мужское, и на женское ДНК. Собственным биоматериалом. Но лекарство вело себя агрессивно и запускало необратимые мутации. Мыши дохли с лишним набором органов и деформированными… — Мы все умрём, — с ужасом выдал Диман, вцепившись ошалело застывшей на месте Нике в куртку, — подохнем в муках. Я идиот. Идиот. — Эй, без паники, мы крупнее мышей, — Лёха почесал затылок, — мы же крупнее мышей? — Ты вообще с какого рожна сразу-то не сказал?! — Процессы протекают медленно. Но это в любом случае будет больно, — кашлянул Лоргар, отводя глаза, — у меня не было выхода, Ник. Тебя отравили. — Я понимаю, просто это действительно паршиво, когда в тебе наживую что-то растёт, — девушка как-то истерично захихикала. И с перекошенным лицом запустила пятерню в свои стоящие дыбом кудряшки. — Моё тело создавали великие генетики, — тяжело вздохнул Лоргар и развел руками, — я не знаю, чьими разработками они пользовались. Но я скорее всего нефилим. Во всяком случае похож на их описания. — Постой, но все нефилимы сгинули в водах Потопа, — нахмурилась Ника, — если чисто теоретически допотопные «падшие», упоминаемые в Пятикнижьи Моисея реально существовали, с ними всё очень сложно. Они происходили от неких «сынов Божиих» и дочерей человеческих… — А что если этих самых «сынов Божьих» сделали допотопные люди посредством генной инженерии? — хмуро обернулся Лоргар, — я не рискну доверять апокрифам, в самой же Библии нигде нет подробных описаний этих существ. Что если «сыны Божие», породившие нефилимов — никакие не «ангелы», а элитные стражи мирового порядка древней Империи. Сверхлюди, ГМО-воители? — Но я читал… — взвился Димка. — Ангелы — духи. Падшие ангелы — тоже, — подняла голову Ника, догнав Лоргара и шагая рядом, — нельзя родить от соития с бесплотным и бесполым существом. Да это даже звучит странно… — Но ряд богословов утверждал что это были падшие ангелы… — Частное богословское мнение, Дим. Чистая схоластика. Как споры о том, сколько ангелов уместится на конце иглы. Есть и другая версия. Что библейские исполины возникали от смешения каинитов и потомков Сифа. Как бы там ни было, в каноническом Пятикнижьи Моисеевом действительно нет ничего о природе тех, от кого они возникли. Я читала, до сих пор кое-где рождаются очень высокие люди со сросшимися рёбрами. — Сверхчеловеки не могут размножаться, — моргая и шевеля покрасневшими ушами, протянул Димка. — Лоргар прав. Мы ничего не знаем про допотопную цивилизацию, — с сомнением пробормотал Лёха, — допустим, что если эти «сыны Божие» должны были защищать людей, но со временем деградировали и стали кровожадными маньяками? А, скажем, их «сыновья», нефилимы просто расправлялись со всем, что движется и творили лютые непотребства. Слушай, Лоргар, а что если человечество уже бывало раньше в космосе? На других планетах Солнечной системы таки могут оставаться заброшенные лаборатории… А что если такая была на Луне, а американцы её… — Не были они на Луне, — закатила глаза Ника, — это все знают. Видео снимали в студии… — Поверь, если бы они добрались до древних технологий, мы узнали бы об этом первыми, — доверительно сообщил Лоргар, похлопав Лёху по плечу. Ворон одобрительно щелкнул клювом и сообщил: — Коракс. — Но все же, — Ника спрятала руки в карманы, — что теперь нам-то делать? — Занимать организм нагрузками и молиться, — тяжело вздохнул Лоргар, — авось Господь управит. *** Запашок тухлых энергий привёл маленький, но очень отважный отряд прямиком в частный сектор. Лоргар поглядывал то и дело в варп, стараясь идти точно на мощные возмущения энергий. Источником оказалась зеленая халупа на отшибе. Какой-то умелец сварил себе из металлолома очень колоритный забор. Впотьмах он выглядел особенно жутко. Когда тусклый свет проезжающих где-то машин лениво лизал его бока, казалось, что бугристый забор натужно пучит и растягивает прорывающимися из него сведенными мукой фигурами. Над самой же калиткой, в ветвях здоровенного грецкого ореха, какой-то шутник разместил слепленное из прутьев чучело в старом плаще и противогазе. На руках существа даже имелись заношенные до дыр перчатки. А на голове — ржавая немецкая каска с дырой в темечке. Пока семинаристы, пораскрывав рты, взирали на всё это гостеприимное великолепие, за домом что-то со звоном рухнуло, а окрестности огласил отборный мат. Пинком распахнув калитку и всё ещё обнимая здоровенную стеклянную башку, к семинаристам вытряхнулся тот самый Витёк, который любит пиво. С дикими матами он запустил в калитку куском стекла и яростно проорал в темноту что-то вроде «тян не нужны». Особо не разбираясь что к чему, Лоргар молча раскроил ликующе дымящимся мечом то, что пожаловало следом из калитки. А пожаловало из полночной синей мглы нечто одновременно и манящее до одури. И до одури же страшное. Пока голая одногрудая монстродевка беспорядочно щелкала клешнями и с визгом осыпалась черным пеплом, через забор перемахнула ещё одна, с торчащими из грудины обломанными вилами. Витёк резво рухнул ничком, совершил перекат и стремительно пополз по-пластунски куда-то в темноту. — Быстрые! — отчаянно взвыл где-то Димка, кажется он палил почти вслепую. С грохотом рухнул забор. Выскочившую на свет монстродевку некто большой и бородатый окатил чем-то жидким и горящим. Лоргар не видел почти ничего — его лицо густо покрывали кровь и какая-то мерзотная короста. Отчаянно прекрасное и вместе с тем омерзительное мглисто-синее создание, призывно покачивая шикарными бедрами, кружило вокруг него как в танце, норовя зацепить иссиня-черными клешнями. Справа что-то взорвалось. Победно взвыл голос Ники где-то в отдалении. На сражающихся посыпались костяное крошево и щебенка. Раздались хруст и задушенный хрип. Щеку почти обожгли пронесшиеся мимо плевки эльфийской ружбайки. Истошно вереща, одно из существ резко выросло из собственной кожи, взрываясь и обращаясь в мешанину из дымящейся, вспученной плоти. Витек, осатанело хрипя что-то про «я знаю, что ты, отродье жадной суки», сбил с ног одну из тварей и вогнал ей в хребет невесть у кого вырванную клешню. — Костяной Феникс имя мне! — пафосно загремела где-то впотьмах Черновец, — и несу я возмездие во имя… Эй! Куда?! Я не закончила! Лоргар отряхнулся от пепла и стеклянной крошки, всё ещё заторможенно наблюдая как Витёк-родновер с неистовыми матами крушит куском бревна стеклянную прелестницу с рачьими конечностями. — Убежала, — мрачно сообщила Черновец, мигая залитым кровью глазом и зажимая платком рассеченную бровь, — это что за цирк уродов? Витя выбросил полено и привалился к забору, судорожно доставая откуда-то из кармана зажигалку и мятую пачку «Явы». Надышавшись в тишине сизого дыма, он спохватился и предложил сигарет. Оказалось, что публика не из курящих. — Это бесы? — Диман с опаской и любопытством пошевелил ногой размазанный по асфальту клешнерукий труп. — Да, — кивнул бородач, — демонетки. — Это не бесы, — Ника с сомнением поддела палкой размазанные по асфальту кишки, — у бесов кишок нет. Демоны — бесплотные и бесполые падшие духи. Лоргар присел на корточки, разглядывая вспухшие клочья плоти, обмаравшие почти весь забор. И весь внутренне сник, представляя как всё это придётся убирать почти наощупь. Не оставлять же гнить до утра. — Да неужели? — ухмыльнулся Витёк и ткнул сигаретой в мертвеца, — у ангелочков — крылышки, у бесов рога и копыта. Всё как положено. — Не знаю уж в каком фентезийном мирке это положено, — воинственно сверкнула карими, почти черными глазами Ника, — только вот у православных христиан это не положено. Падший или светлый дух — это всё ещё дух. И он физически не может иметь ни рогов, ни крыльев. Потому что не имеет тела. — Погоди. Нет, ты погоди. А как же ваши попы рисуют ангелов с крыльями? — Православная икона — это не только Библия для неграмотных. Но и богословский трактат в красках. Икона состоит из символов. Если у архангела Михаила рисуют крылья, меч и римские доспехи, это вовсе не значит, что он — летающий золотой, прости Господи, мужик! Он светлый дух. Могущественный, грозный дух. Не обремененный плотью. Точно также и падшие духи — духи. После них не остаются трупы. Их нельзя убить. Они другое. — Ну-ну, — многозначительно ухмыльнулся бородач, щурясь, размазывая о забор бычок и щупая тощую, растрепанную фигурку заинтересованным взглядом. — Это обычные монстры, — Ника с хрустом наступила на багровый хитин клешни, — мерзкие отродья дохнущие как и всё, что дышит. Витёк озадаченно улыбаясь почесал бровь кулаком с зажатой в нем мятой сигаретой. Огонёк тлел алым и обрастал рыхлым слоистым пеплом. Лоргар вздохнул. Табак, как растение, он любил. И считал отличным дополнением большой, цветастой клумбы. Или неплохой такой частью букета для классной руководительницы. Но сам табачный дым Лоргар как-то не особо жаловал. — Почти как начало анекдота, — хмыкнул бородач и, затянувшись, выпустил облако дыма, — подкараулили как-то демонетку сорориточка, примарх и… вы кто будете, хлопцы? — Я — Лёха Мажорья Смерть, — бодро сообщил Леха и похлопал пятернёй по макушке возмущенно заоравшего Димку, — а это — брат Димитриус. Он любит стеклянных птичек и профессионально шевелит ушами… — Эй! Клешни убери! — А вместе мы — страх и ужас галактики Жопа… — Я не примарх. Я студент, — Лоргар нехотя поднялся, успев заметить, что зловредный ворон исчез, а чужих останков на асфальте немного больше чем положено, — мы просто охотимся на монстров. — Шикарно, — заржал Витёк, — вы не подумайте, я тут просто Блейд. Просто, мать его, Ван Хельсинг по субботам… — Кто-то должен, — пожал плечами Лоргар, пытаясь оттереть с лица кровь, — я ощущаю этих паразитов. А значит что? Значит я обязан их давить. Как они здесь вообще оказались? — Не удержался, — признался родновер, — купил у бабки вашего стеклянного хаосита. А они его, похоже, как-то отследили. — Нда, а могли заявиться прямо на Вторму, — помрачнел Лёха, — вот работягам была бы радость. В кавычках. Гребёшь стекло во вторсырье, никого не трогаешь. А тут, такие, подваливают. Красивые, интересные… инопланетное рачьё из Галактики Жопа. — Да ты достал со своими шутками про задницу! — Очко Ужаса галактики Жопа. — Лёха! — Жопа! — Смотрю, кого-то знатно торкнуло варпдастом. — Хорошо что эта стеклянная дрянь не попала на Вторму. Действительно, охрана, рабочие… — Это ещё неизвестно кто бы больше огреб, — хмыкнул Витёк и распахнул калитку, — ладно. Давайте, тащите сюда свои благостные тушки. У вас у всех рожи в мозговых ошметках и в варпдасте. Надо отмывать.