I
Слабый свет свечи не позволяет разглядеть мелкий шрифт книги. Но Хершелу не нужен свет. Он знает свои молитвы на память. Он опускает глаза и тихо шепчет слова. Искренне веря, что они помогут уберечь завтра от смерти. Победить в войне. Просто выжить. Получить еще немного времени. Времени, которого ему Господь и без того дал немало. Позволив оставаться с дочками, видеть, как они взрослеют, как живут в этом страшном мире, несмотря ни на что, как влюбляются, радуются и верят. Одно желание сегодня: только бы выжили дочери. И сын. Лишь бы вся их большая семья осталась целой и встретила завтрашнюю ночь с улыбками. Все его дети и внуки. Иногда Хершел ощущал себя отцом одной большой семьи. И если кому-то из его детей суждено завтра умереть, он должен молить Бога о собственной смерти. Вместо любого. Вместо каждого из них. У него вся ночь впереди. Слепая вера.II
Слабый свет свечи и фотография в руках мальчика. Или уже – мужчины? Нет, сегодня просто потерянного ребенка, впившегося взглядом в кусочек прошлого. Такая счастливая когда-то семья. Мама, папа, сын. А что теперь? - Если мы завтра умрем, хорошо, что это будет здесь, - напряженно говорит Карл, услышав шорох за спиной. - Мы не умрем, - хмурится Мишонн. Почему ребенок один? Почему он не пошел к сестре? К отцу? К друзьям? У нее, наверное, никогда не будет сына. Детей. Никого. А, может быть, ее самой завтра не станет. Почему-то было все равно. Случится то, что должно. Лишь бы Андреа, где-то там, была жива. Лишь бы эти, давно утерявшие все, кроме друг друга, люди, смогли идти дальше. Куда? Зачем? Мишонн не знала. Но была уверена – если она переживет завтрашний день, то пойдет с ними. Вперед. - Если я завтра… умру, - поворачивается к женщине ребенок. – Я хочу, чтобы это сделала ты. Не отец. Он не сможет. - Ты не… - натыкаясь взглядом на совершенно спокойное выражение лица Карла, Мишонн скупо кивает. – Я все сделаю. - Если нужно, я сделаю то же самое для тебя, - едва заметно улыбается мальчик. Карлу хочется подойти к женщине и обнять ее. Хочется расплакаться в ее объятьях и сказать, что он боится. За себя, за папу, за Джудит, за Бет. За всех. Хочется стать настоящим хотя бы сегодня. Просто испуганным мальчиком, который боится, переживает и не знает, что делать. Мишонн хочется подойти к ребенку, прижать его к себе и погладить по голове, утешая. Хочется скрывать слезы и говорить, что все будет хорошо. Стать настоящей хотя бы сегодня. Просто запутавшейся женщиной, которая мечтает, чтобы все это оказалось страшным сном, стерлось из памяти навсегда. Страх одиночества.III
Слабый свет свечи освещает тесно прижавшуюся друг другу пару. Кажется, будь у них огромная роскошная кровать вместо этой узкой койки в тюремной камере – они обнимались бы так же крепко. Единое целое. Семья. Своя. Теперь и навсегда. Мэгги в который раз неверяще подносит к глазам руку с кольцом и счастливо улыбается, даря Глену весь мир одним только взглядом. Легкий поцелуй, едва заметное касание, пальцы, скользящие по обнаженной коже плеча. - Мы справимся… - то ли вопрос, то ли утверждение из уст девушки. - Обязательно, - уверенность в голосе парня, который знает одно – она должна верить. Верить в то, что они будут живы. Верить в их будущее, в их любовь, в их семью. Такие молодые, такие счастливые, такие любящие. Им бы жить – вечно. Любить – вечно. Быть – вечно. - Я иногда мечтаю, только не смейся, хорошо? – вдруг запрокидывает голову назад Мэг, устраиваясь удобней в объятьях Глена и заглядывая ему в глаза. – Я мечтаю о том, что все это вдруг закончится. Мы найдем себе ферму. Новую. Большую, чтобы все поместились. У нас будут дети, много детей. А потом внуки. И счастье. Представляешь? - Да. Он осторожно касается губами ее открытой шеи, крепче прижимает к себе, пытаясь передать свои силы, свою веру. Уверенность в том, что все так и будет. Глен сможет. Он добьется для нее. Чего бы ему это не стоило. Мэгги будет жить. У них будут дети и ферма. Все будет. Только бы она улыбалась. Лишь бы не плакала, как сейчас, дрожа всем телом. Она с силой впивается пальцами в его родные плечи, проводит губами по обнаженной, влажной от ее же слез коже. Глен тушит свечу и аккуратно тянет майку Мэгги вверх. Медленно и неторопливо. Сегодня к ним никто не придет. Никто не помешает. Это их последняя ночь. Перед смертью или новой жизнью. Что будет завтра – неважно. Сейчас они вместе. Всё для них. Отчаянная нежность.IV
Слабый свет свечи и спящий младенец. Тихо мурлычущая колыбельную светловолосая девушка, похожая на ангела. Мать и дитя. Его ребенок на руках у Бет. Маленькая девочка так быстро выросла. Стала совсем взрослой: мудрой, рассудительной, тихой, нежной. Воплощение женственности. Она заботилась о Джудит, как о своей дочери. Днем и ночью. С первого дня. А Рик ей даже спасибо ни разу не сказал. Но она ведь знает, сколько это для него значит? Конечно, знает. - Уснула? – тихо спрашивает мужчина, несколько минут простоявший незамеченным у входа в камеру. - Это ты? Да, теперь будет спать до утра. Спокойная малышка, – испуганно вздрагивает девушка и тут же улыбается. Той самой особенной улыбкой. С тем самым особенным взглядом широко распахнутых глаз. Рик подходит ближе, склоняясь над спящим ребенком, целуя в лоб, улыбаясь при виде умиротворенного личика. Замирает, случайно коснувшись щеки Бет. Которая стоит, словно пойманный зверек. Кажется, даже дышать забывает. Боится? Волнуется? Страшная ночь. - Завтра все будет хорошо, - кивает уверенно Рик, пытаясь ободряюще улыбнуться. – Мы победим. Обязательно. Не бойся ничего. - Я знаю, - серьезно смотрит на мужчину Бет, не сводя с него глаз-океанов. – Иначе быть не может. Ты ведь с нами. Растерянность во взгляде Рика, впервые встречающего такую непоколебимую веру. Веру в него. В то, что он сможет и спасет их. Бет. Эту смелую девочку с таким мудрым взглядом. Которая доверчиво льнет к нему, обнимающему ее за плечи и касающемуся губами виска. Отеческий, дружеский поцелуй. Ничего больше. Конечно, нет. Она светится ярче свечи. Крепче прижимает к себе ребенка и утыкается лицом в плечо мужчины. В которого верит беззаветно. Рик их спасет. Как спасал всегда. Он сумеет построить для них новый мир. Счастливый мир. Без войн, смертей и болезней. Все будет, пока Рик рядом. Бет просто знает это. Иначе быть не может. Одна мечта на двоих. Бесконечная надежда.V
Слабый свет свечи в подрагивающий руках. Кэрол бесшумно появляется на пороге его камеры, не решаясь сделать шаг вперед. Хочется помочь и поддержать. Знать бы как. Чтобы не оттолкнул, чтобы не сделать еще больней. Дэрил бормочет о том, что спит, что все остальное завтра. Недовольно поворачивается на свет и через несколько мгновений приподнимается на локтях. Садясь. Забиваясь в угол. Поджимая ноги. Немое приглашение. - Хочешь поговорить? – присаживается рядом женщина, пытаясь заглянуть в упорно отводимые глаза. - Нет, - резко дергает головой мужчина, бессильно сжимая кулаки. Он украдкой косится на хрупкую фигурку, застывшую рядом. Кэрол не говорит ни слова. Не обижается на молчание, не расспрашивает, не болтает. Просто сидит. Просто рядом. Как всегда. Она понимает Дэрила. Она знает, что ему нужно. Выучила. Изучила. Запомнила. Просто смотрит робко. Без оскорбительной жалости и никому не нужных слов утешения. Только поддержка. Всегда. - Завтра… - решается нарушить тишину Кэрол, словно чувствуя, что он готов бороться до смерти: врага или своей. – Пообещай, что ты вернешься. Живым. - Куда я денусь, - ворчит Дэрил, поднимая взгляд на полные слез голубые глаза женщины. Одно движение и его рука накрывает ее сжатую в кулак ладонь. Согревая. Расслабляя. Охватывая. Сжимая. Поглаживая. Простой жест. Касание рук – вместо всех слов мира. Вместо признания. У Дэрила нет слов, чтобы убедить ее, что все будет хорошо. Что он вернется. И будет возвращаться всегда. Пока она ждет. Она переплетает пальцы, пытаясь вложить в это касание всё. Все чувства. Всю себя. Легкое поглаживание. Сжатие до боли. До чувства, что он рядом. С ней. У женщины нет слов, чтобы сказать, что она ему верит. Что она ждет. И будет ждать всегда. Пока они живы. По-другому – невозможно. Только он и она. Незримая связь.***
Темнота. Старик, даже во сне шепчущий слова молитвы. Заплаканный мальчик, уснувший на плече у уставшей женщины. Молодая пара, сжимающая друг друга в объятьях, словно в последний раз. Отец, стоящий над койкой с двумя спящими ангелами – дочкой и той, имя которой он пока не может дать. Мужчина, не сводящий взгляда с задремавшей на соседней койке женщины, но видящий перед собой лишь мертвое лицо брата. Просто еще одна ночь…