Она падала. Казалось, погружалась всё глубже в саму пучину отчаяния, тонула в океане всеобщей серости и пустоты. Я? Я же просто смотрела и плакала, не в силах что-либо изменить. Глупая. Глупая девочка.
Васильками на его бледном, хрупком теле от каждого грубого касания расцветали синяки, а в глазах читалась призрачная надежда на то, что эта резкая физическая боль сможет хотя бы на некоторое время притупить моральную