au, где «слышно, как на кухне продолжает шуметь бабушка и скворчит маслом сковородка, на которой жарятся сырники на утро; как соседка кричит из окна своему непутевому сыну: «домой!»; как догорает летний сибирский закат, окрашивая ветки деревьев и стены арсеньевской комнаты в яркий оранжево-розовый; слышно, как сбивается чье-то дыхание, оказываясь совсем близко к чужому, и как мягко сминаются тонкие губы, осмелившиеся на поцелуй».

сейчас, когда шпоры его сапог окроплены бордовой кровью, дмитрий убежден, что в глазах его нежного сердцу француза отражено аустерлицкое небо — ясное, горькое и беспощадное.

к нему дети бегут сами через весь торговый комплекс с радостными воплями и широченными улыбками. арсений их весело принимает и сажает на колени, начиная сюсюкать. трогает пальцами в плотных варежках щечки и носик и, как может, по-стариковски спрашивает, хорошо ли вели себя в уходящем году.

дима метроголдвинские мульты любит, но детям такое не включает. а арсений взрослый — он может сам решать, что будет смотреть, поэтому они оба утыкаются в экран — хотя диме хотелось бы, чтобы эта заноза ткнулась ему куда-нибудь в грудь.

новый раскат грома раздался совсем громко, и ливень зашелся с новой силой. вода отчаянно била в окна, попадая на пластмассовый подоконник, и стекала по раме. беспокойство заныло в груди, подобно скрипу пенопласта по стеклу.