И что я получил к своему семнадцатилетию? Развитую мизофобию, которая стала уже чем-то неотделимым от повседневной жизни, а впридачу к ней боязнь людей. Нет, я мог общаться с ними, проводить свободное время, но не больше. Дотронуться до себя я не позволял никому, даже собственной матери. Одноклассники относились ко мне с пониманием, и никто даже не пытался нарушить мной же установленный "Порядок мизофоба", пока не появилось оно.

Когда-нибудь мы улетим из Дерри...

Интересно, а лечится ли это? Этот вопрос я задаю себе уже несколько лет. Даже сейчас, когда этот парнишка спит у меня под боком, свернувшись клубком, словно котёнок, я не перестаю спрашивать себя снова и снова: – Я болен?