этот юноша – феликс – такой лёгкий и непринужденный в общении, но в голове его явно творится самый настоящий ураган. мальчик, который читает потрепанного экзюпери, сидя на гостевом кресле в уголке. и феликс, который пахнет яблоками и носит длинный шарф, который играет с кацу, ждущим вкусностей, который часами болтает с чаном и дарит искры своих глаз. сколько же они в себе таят, эти искры, осевшие солнечными ожогами на его щеках? ах, господи, да, чан готов петь серенады им. ему.

Фиолетово-розовый неон липнет к коже и сводит с ума.

Хёнджину с Девами не везет: гладиолусы со сладкими улыбками поют о безответной влюблённости, а ирисы шепчут о ещё одном шансе на взаимность.

Под ребрами расцветает прекрасная сойка. В глазах нестерпимо жжется и крупные капли разбиваются о деревянный пол перед зеркалом. Джей вообще-то в соулмейтов не верит.

Минхо не собирается целовать Джисона. Вообще не собирается прижимать свои губы к губам гитариста, но почему-то это все равно происходит. Они несправедливо мягкие, и все, чего хочет Минхо — это взять больше, даже если действительно не следует делать это. Он не хочет, чтобы Джисон скулил, отталкивая его, или чтобы из глаз мальчика падала слеза, скатываясь по его щеке. Она скрыта длинными обесцвеченными волосами. Джисон самовлюбленный, дерзкий, отчужденный и холодный, не так ли?