Даже если вы может позволить себе всё. Даже если вы уверены в своей безнаказанности. Знайте, что за всё придётся заплатить. Рано или поздно.
Мщение - справедливо?
Что делать, если всю свою жизнь занимаешься сексом, причем большее время на камеру, нежели в личных целях. А тут предлагают не только сменить профессию порноактера, но и еще настоящую любовь щедро преподносят на блюдечке с голубой каемочкой. И нашему главному герою придется поставить всю свою жизнь с головы на ноги. И научиться любить буквально с нуля.
Сосед - "имбецил", его пёс - агрессивный ротвейлер с неустойчивой психикой, и до кучи новый жилец по площадке - зарвавшийся, разбалованный студент неформал, которого выгнали из общежития.
*ЧИТАЕМ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ!
Настоящего имени Ника Олег не знал. Да и не стремился узнать. Пидоры никогда не интересовали его как личности. Ник был оптимальной дыркой для траха. Не задавал вопросов, не просил подарков, не пытался рассказать о себе, или узнать что-то об Олеге. Он просто давал. И иногда кормил нормальной едой.
Поцелуй вышел почти грубым, Олегу почему-то казалось, что он должен быть главным и здесь, но Ник даже не пытался отнять инициативу. Только жался к Олегу, подставляя губы. И постепенно грубость из прикосновений ушла. Теперь Олег целовал Ника мягко, словно пробовал его губы на вкус.
Герой попадает на работу в секретный Бункер, где встречает "объект номер один". Тот содержится в Бункере в качестве "достояния американской нации", так как его сперма обладает чудесными целительными свойствами.
Костя сидел прямо на грязном бетонном полу и, забившись в уголок, беззвучно плакал, уткнувшись лицом в ладони. Максим зло выругался, подошел и осторожно потянул за плечо. Костя приник к нему, судорожно комкая домашнюю рубашку и пряча лицо на его груди.
- Помоги… Пожалуйста, помоги, - полный боли и отчаянной, почти безумной мольбы срывающийся шепот заставил сердце Макса сжаться. – Помоги. Я так хочу его забыть… Хочу снова жить! Пожалуйста…
Когда я захожу, Ларри уже лежит на широкой двуспальной кровати. Одеяло аккуратно сложено в ногах, единственная подушка там же. Иначе как «траходром» эту постель назвать не получается. Слишком уж очевидны ее функции.
- Стой. Я… я просто не понимаю, зачем тебе это нужно? Тебе ведь хорошо со мной, мы ведь любим друг друга, Кир! Мы пять лет вместе!
- Это нужно не мне, это нужно нам. Рано или поздно любые отношения приедаются, становятся скучны. Я не хочу однажды вернувшись не вовремя, увидеть тебя стыдливо отводящим глаза.
– Что произошло в Источнике Душ? – Война, с несвойственной ему нежностью, неловко коснулся загрубевшими пальцами тусклых ломких прядей волос младшего брата.
– То, что и со всеми в определенный момент, – усмехнулся Смерть. – Я сделал свой выбор.
Я никогда не отличался добротой, вот честно. Мне было плевать на бездомных собак и кошек, я брезгливо обходил стороной бомжей, но этот парень, подбирающий объедки с подносов... Не знаю. Что-то резануло по живому глубоко в груди. А теперь я просто не знал как правильно предложить помощь.
Он останавливался рядом с водительской дверью и молча показывал тряпку и бутылку с водой. Кто-то отказывался, отгоняя пацана взмахом руки или резким сигналом, кто-то позволял протереть фары и совал ему сто-двести рублей.
На раздумья Андрею понадобилось секунд десять. Он отрицательно покачал головой и для верности слегка ударил по клавише на руле, коротко сигналя.
Есть вещи, которые не хочешь замечать, считая их незначительными. Но однажды узнаешь что-то такое, отчего эти неважные, на первый взгляд, фрагменты складываются в такую жуткую картину, какую и представить себе не мог.
Моему брату двадцать и у него отказывает печень. У него нездорового желтоватого оттенка кожа и пожелтевшие, пронизанные сеточкой лопнувших сосудов, белки глаз. А еще сухие потрескавшиеся губы.
Мне почти двадцать семь, и я абсолютно здоров.