Самое любимое

…Второй раз случился в институтском туалете. Герман тогда выцепил в толпе ничего такую аспирантку, заволок в кабинку и как раз лапал, предварительно заткнув источник визга её же лифчиком. Успел даже задрать юбку и повернуть лицом к стенке, когда над перегородкой засияла знакомая рыжая башка – Данька торчал в смежной кабинке, с удобством запрыгнув на унитаз и любуясь открывшимся видом на спаривающуюся парочку.

Артем еще раз огляделся вокруг – не мелькнет ли где знакомая зеленая куртка. И только тут обратил внимание, что он на остановке не один. Неподалеку от него стоял мужчина лет тридцати-тридцати пяти, с сигаретой в зубах. Судя по снегу, припорошившему его плечи и поблескивающему в коротко стриженых волосах – давно стоял.

- Ты чо, Санчо, с дуба рухнул? - рявкнул Ник. - Это же альфишник! Там грубые альфы кутить будут. А ты - омега! Я окинул друзей уничтожающим взглядом. - Значит, как шкаф из деканата на четвертый этаж переть, так я альфа, а как на альфишник ехать – так я омега?

-Так, Санчо, пора кончать с твоей целомудренностью! Трое рослых широкоплечих альф угрожающе смотрели на меня, и я невольно поджал ягодицы, испуганно озираясь по сторонам. Перспектива быть изнасилованным лучшими друзьями мне мало улыбалась. В панике я даже не подумал откуда они узнали, что я омега и испуганно проблеял: -Что, прямо сейчас? -Нет,-серьезно ответил за всех Пашка, и у меня хоть немного отлегло от сердца – все таки не сейчас – посреди бульвара в центре города рядом с родным универом.

Один покупает, а другой продается. Кто виноват больше, все ли на этом свете решают деньги, и есть ли в таких отношениях место для любви и уважения?

Ревизор® — истинное название, ибо этот почти производственный рассказ совсем не фанфик, просто праздничный, немного печальный подарок со счастливым концом.

Жизнь человека конструируется из дней прошлого. У одного дом жизни – легкая ветреная мансарда, заполненная случайными гостями. У другого роскошный дворец, заставленный экзотическими артефактами. У третьего простая грубо сколоченная изба, пропитанная трудовым потом. А у него – тюрьма, в которую он замуровал себя. Тюрьма, увешанная шедеврами живописи. Сможет ли кто-либо вытащить его из этих стен? Сможет ли он сам выйти, когда пролом появится?

Жёлто-зелёные глаза уставились в его лицо, прострелив башку навылет – Слава даже ощутил, как взъерошились волосы на затылке. Светло-рыжая чёлка бликанула в свете сотни лампочек, до Волкова словно донёсся шум заволновавшейся на дереве листвы – хотя откуда бы? Курносое лицо из его кошмаров приближалось как в дымке, рот приоткрылся, раздался тот самый голос, что будил его ночами во влажных простынях: - Слава...

«Воспоминания – это единственный рай, из которого нас не могут изгнать…» Ж.-П. Рихтер.

Все началось на диво неказисто, а во что вылилось - посмотрим

Обстоятельства как оружие против вас или как ваше оружие? Есть омега. Есть альфа. Есть собственные желания, а есть долг. На все дается пять лет. Одна лодка. Берем весла и договариваемся, в какую сторону грести.

Я хотел бы не знать его. Никогда не встречаться, проехав по тому мосту мимо. Не падать с ним на подушки, откликаясь на зовущие губы, никогда не слышать его стоны в тишине спальни и сорванное «люблю» после близости. Я хотел бы никогда не видеть его, тихо спящего в моей постели. Хотел бы перестать чувствовать острую сладость его прикосновений и тянущую, вязкую боль разлук. Я хотел бы никогда с ним не встречаться. Но мы встретились. Кто-то свыше бросил кости на стол, и они упали шестерками вверх

— Вы с ним близко знакомы? — Ровно настолько, чтобы не желать знакомства более близкого!(с) После одного из благотворительных приёмов Фрэнсис Эдгартон слышит нелестное замечание Мистера Персиваля Джейкобса о своей семье и о себе самом. Это заставляет его отказать альфе, когда тот совершенно неожиданно делает омеге предложение.

… я, может быть, не всегда уверен в том, что именно меня интересует, но совершенно уверен в том, что не представляет для меня никакого интереса.(с) Харви надеялся мужественно пережить тимбилдинг, устроенный для фирмы "Праздник на дом", но роковой раскат колокола над головой напрочь разбил все его планы, заставляя согласиться на то, чего он хотел избежать всеми силами.

— Форрест, ты уже выбрал, кем станешь, когда вырастешь? — Кем буду я? — Да. — А разве я не буду самим собой? (с) Что делать, если от непутевого сына- альфы шарахаются все приличные омеги? Найти ему бету! Но что если бета тоже не жаждет связываться с невоспитанным отпрыском? Генри Блэквуд один растил сына, который теперь стал для него источником седых волос и предынфарктного состояния, а Оливер Рейли, воспитанный и милый бета- последний шанс пристроить Мэтью в хорошие руки.

У всех в шкафах свои скелеты... Что делать, если тени прошлого встают на пути в самый неожиданный момент? Прятаться от себя или спокойно идти дальше? Отовсюду ждать подвоха или поверить, что случается не только дерьмо? (хотя, конечно, и оно тоже случается)).

Змей - свободный, богатый, безбашенный. Костя - закрытый, рефлексирующий и с мутной биографией. Новые старые скелеты из прошлого. Железобетонный ХЭ прилагается. Продолжение самостоятельной истории "Костик, Змей и Платяной Шкаф" http://ficbook.net/readfic/699026

... в море, как в фехтовании, самое главное – держать противника на расстоянии и предвидеть его действия.(с) Кристиан, согласившийся подменить своего друга-врача на одной из вип-палуб "Повелителя океанов", считал себя подготовленным к любым неожиданностям и превратностям судьбы в виде избалованных пассажиров. Ещё никогда альфа так не ошибался, потому что Эван Саймонс сногсшибательно косячил и так же сногсшибательно пах ненавистным с детства фруктом.

Лучший в мире кинозал — это мозг, и ты понимаешь это, когда читаешь хорошую книгу.(с) Эрик Белл ведет тихую и размеренную жизнь, максимум экстрима, на который способен омега- покупка вещей на распродаже и поездка в метро в час пик. Но что ему, автору лихих приключенческих боевиков делать, когда в его реальность вторгается настоящий детектив?

Он сразу же меня невзлюбил. С первого тайком сунутого в портфель яблока, с первой рисованной рожицы, с первой робкой улыбки.