Юри на льду

Всю свою жизнь Юрий стремится только к золоту.

И порою Юра не понимал: кого он ненавидит больше? Виктора или япошку? Вроде бы все логично: кто отбирает у него тренера, того и нужно ненавидеть. Только с каждой улыбкой Виктора не в его сторону, с каждой похвалой или минутой свободного времени, которая доставалась кому-то еще, Юра хотел кинуть чем-нибудь тяжелым в Никифорова.

То, что Виктор его не ценил, Юра понял давно. Очень давно. И принял это настолько, насколько может принять это пятнадцатилетний мальчишка.

Подростки не должны себя так вести. По идее, им бы смущаться, осторожничать, быть не очень уверенными. Но у Плисецкого глаза солдата, воина глаза. И воины всегда охотно завоёвывали чужие территории.

Что может быть хуже наступления ежегодного апокалипсиса, который все почему-то невинно именуют Днем Святого Валентина? Хуже толпы зомби, пускающей слюни не на мозги, а на розовые сердечки? Раньше Юра был уверен, что ничего. Теперь же он уверен, что гораздо хуже, когда тебя провозглашают всадником этого апокалипсиса и заставляют эти перевернутые жопы разносить. И что гораздо сильнее бесит, когда тебе самому почему-то ни одной не достается. Вот это действительно полная жопа.

Когда все вокруг уже нашли своих соулмейтов, а вы еще нет, лучше всего, конечно же, усугубить ситуацию и вляпаться в нечто совершенно отвратительное. Идиоты.

Семь спектаклей театра абсурда

Никифоров не поклонник своей души, и она напоминает ему прямого отпрыска Люцифера, но он соглашается с её словами - мальчишка истину глаголет. Что, впрочем, не удерживает Виктора подойти впритык и хлопнуть ладонью по детским, мягким губам без расчёта силы. — Ещё раз услышу — рот с мылом вымою. "Конечно, с мылом", — ехидно усмехается душа. "И точно промоешь".

Какой черт дернул его приехать в Санкт-Петербург, впервые, наверное, в жизни этой послушать Якова, не снять квартиру и не обустроиться в отеле, а согласиться на приглашение Никифорова пожить в их с Юри только свитом семейном гнездышке? – Эй, может, ты не знал, но я не как вы, понял? – шипит Юрий, отодвинувшись назад, но юноша остается все так же невозмутим и спокоен. – Я, это… – Yuri-kun, кому ты врешь?

Нельзя это скрывать — если начинаются видения, то без человека рядом мир блекнет, как на старом фото.

Музыкальное AU. Отабек учится в одиннадцатом классе, играет на гитаре и не блещет особой общительностью. Юра живет музыкой, книгами и чувствует необъяснимую тягу к замкнутому парню. Небольшая история о том, как пересекаются их пути.

Смотрите все, Плисецкий не каменное изваяние, у него есть сердце, причем настолько долбанутое, что заставляет писать письма с правильным адресом, но с пометкой "вернуть отправителю".

- Хорош мальчик в балете – начинаешь опасаться… - Я плох в балете, - сообщил Отабек. – Так что это не показатель.

Юрий был прекрасен. Прекрасен от кончиков пальцев и золотисто-пшеничных волос до самых крыльев: лёгких, упругих, серебрящихся радужными переливами на свету. Был. До проклятия.

Юрий не может представить своего существования без жабр на шее и без бирюзового хвоста, что начинается ниже поясницы.

Отабек смотрит в стоящего на верхней ступени главного храма юношу - и не видит в нем Бога. Он видит воина. Но разве может Бог быть воином?

Можно ли влюбиться в кого-то за неделю? Юрий не знает, но он, кажется, может позволить себе узнать ответ на этот вопрос. ~~ О Юре, Отабеке, вечно довольном жизнью Викторе, свиданиях и попытках убить Никифорова.

MafiaAU. Тяжело быть восемнадцатилетним юношей, особенно, когда у тебя агрессивный характер и все время хочется кому-нибудь начистить рожу, и, особенно, когда твой дед босс мафии, которому не сильно нравятся твои выходки, и он вверяет тебя в руки телохранителя, чтоб тот, как нянька,следил, как бы ты не вляпался во что-нибудь.

Ночь после Гран-при.

— Это ужасно, ты знаешь, — фыркает Юра, когда Отабек пытается слепить нечто вразумительное и действительно утешительное в адрес Плисецкого. — Я пытаюсь тебя поддержать вообще-то. — «Финал Гран При подарил тебе друга». Это просто ужасно. Ты фанат американских мелодрам про подростков, да?