Окси/Гнойный

За эти чёртовы восемь месяцев всё осталось прежним, только его сдвинутость на Мироне, болезненная до хрипов в лёгких, стала ещё сильнее. Или ещё одно ханахаки!ау, где Карелину не повезло больше всех.

– Гнойный! Гнойный! Гнойный! – крики фанов выводят из мыслей, но ты не прерываешь зрительного контакта. Как и он. Будто в этот момент вы думаете об одном и том же, хотите одного и того же.

- Какого хуя? – шипит он, словно злой кот, кидает окурок на землю и агрессивно шаркает по нему носком кеды. – Какого хуя, Федоров? – снова повторяет он, и Мирон видит, как Славу внутри прорывает.

В твоем представлении, вы должны были когда-нибудь встретиться, просто потому что редко встретишь человека, который настолько тебе нравится. Ты нередко представлял себе вашу встречу: может быть, это был бы поход в гости или посещение кафе, может, вы бы пошли в бар, забежали бы ради смеха в семнашку, а потом шатались бы пьяными по ночному Питеру и, может, заночевали у тебя.

Встреча Карелина и Мирона ночью перед баттлом.

тогда Мирон не был его, но Мирон был с ним — и этого вполне достаточно, чтобы окончательно не слететь с катушек

Он смотрит Славе в глаза пьяно, позволяя увидеть в своём взгляде отражение пляшущих чертей и искры с самым настоящим желанием. Кажется, крышу сносит окончательно. Вот она – настоящая точка невозврата.

— Естественно, я не занимался сексом с парнем. Я не педик. — Ага, я тоже не педик. Просто сегодня мои губы случайно столкнулись с твоими, и мы сейчас совершенно невзначай потрахаемся.

AU!Soulmate где для тебя всегда весь мир в серых красках, но во время(!) прикосновения к своему соулмейту, всё окрашивается в привычные для человека цвета.

Соулмейт!ау, в котором на теле человека, страдающего от неразделенной влюбленности, появляются слабые порезы, сильные ушибы и синяки, если его коснулся человек, не разделяющий с ним чувства. Он влюблен. Гнойный влюблен, как ебаный подросток. Парень упустил этот момент, когда вдруг это странное чувство закололо в груди; он не помнит, как это получилось, и почему именно в того человека, которого он также сильно ненавидел, как и хотел бы видеть каждый день рядом.

Странное число три. Три желания, три раунда, три бокала пива и три поцелуя. Счастливое число, изменившее их жизнь и отношение друг к другу.

Слава глубоко затягивается и спрашивает: - Тебе правда нужны плетки, чтобы кончить? Мирон смотрит на него так, словно Слава выбрал ту единственную верную дорожку из предложенных, хотя вариантов была тысяча. - Да нет, - отвечает просто, - не нужны. \\ ворнинги: упоминание ментальных расстройств, таблеток, много селфдеструктивной рефлексии.

Карьеру баттловика Славы КПСС втаптывают в дерьмо, но это лучший день в его жизни.

Мутить с подростком — опасно.

Слава КПСС абсолютно не волнует Мирона. Даже когда у Славы следы красной помады на шее.

Как избавиться от постмиронии? Да никак.

Прикосновение неловкое – холодные пальцы Славы дрожат, а потом вдруг замирают, и он смотрит на чужую ладонь на своей руке, приоткрывая красные, как ягоды морошки, губы – и, верно, такие же сладкие. Мирон бы попробовал их на вкус, вот только он же не дурак. Хотя нет, дурак – нормальные люди сейчас не сидели бы в коммуналке малознакомого парня, сжимая его ладонь и размышляя, целовать того или нет.

Слава присаживается на учительский стол, не обращая внимания на тихое «слезьте, Карелин», достаёт из кармана телефон и листает фотоплёнку. Выбрав одну из фотографий, он медленно подносит её к самому лицу Фёдорова, но отводит руку, едва тот пытается забрать у него телефон. Он чувствует, как по всему телу разливается волна жестокого удовольствия, когда лицо Мирона Яновича начинает медленно бледнеть.

"Мне, чтобы кончить, нужны японки, тентакли и гуро. А тебе, Мирон?" Фёдоров уже не удивляется таким сообщениям от самой своей доёбистой фанатки - Сонечки.

Мирон Федоров - молодой, перспективный преподаватель живописи, в маленьком училище на окраине Петербурга. В первый же день своей преподавательской деятельности, он встречает Славу. Парень усердно пытается научиться писать, в чем Мирон ему помогает. Постепенно, отношения преподавателя и студента становятся нечто большим, чем просто приятельские отношения. Мирон учит Славу академической живописи, взамен тот учит его любить.