DC slash

Очевидно, свою роль сыграл холод. В темноте труп выглядел едва ли не так же, как... - Спорю, ты представляешь себе заголовки. Альфред, не нарушавший его сосредоточенности все это время, мгновенно отозвался: - Уже представил, сэр. Вашему образу слава разорителя могил подойдет как нельзя лучше, вот только могилу вы выбрали не совсем подходящую. - Если я ошибся… - О, я прекрасно знаю, что вы сделаете, если ошиблись. Гораздо больше меня волнует, что вы будете делать, если окажетесь правы.

По странным обстоятельствам, Барри оказывается в тюрьме. Пока Джо и команда заняты тем, чтобы вытащить Аллена, Лен старается помочь Барри выжить.

- По традиции этому тебя должна учить твоя мать, Ленни. - Я знаю, дедуль. Но ты же знаешь. - Ладно, у судьбы странная логика. Запомни, пока ты не обрёл свой Голос, твой мир и мир твоего зверя должен вертеться вокруг двух не: Первое - не ты подчиняешься зверю, а он тебе. Если ты чувствуешь, что он звучит громче тебя - превращайся назад немедленно. Второе - никогда не убивай никого в этом облике!Иначе никогда не вернёшься назад. Кто бы знал, как будет важен этот разговор для Централ Сити 2016

- Твоя задача во время проживания мистера Снарта в нашем пентхаусе, быть его персональным так сказать «дворецким», все его капризы будешь выполнять непосредственно ты, но в твоем подчинении будут сотрудники любых отделов. Также не бойся просить помощи у меня и Хартли. Запомни, в наших интересах, чтобы мистер Снарт стал нашим постоянным клиентом.

Мать Барри тяжело больна, ей остается лишь пара недель. В день, когда надо идти оплатить операцию стоимостью в миллион долларов , брат Барри проигрывает деньги в карты серьезному человеку. Найти миллион за сутки не имеется возможности, и Барри приходится согласиться на сделку со Снартом.

Но, кажется, основная проблема, думал Барри, была в том, что скрывать свою сущность Омеги, казаться для всех Бетой, было ему комфортно. Он не мог, как многие Омеги, пройтись по улице, не скрывая своего запаха. Так, чтобы Альфы оборачивались вслед или пытались познакомиться. Нет, это Барри не подходило — он сразу чувствовал себя голым на публике. И это чувство уязвимости он ненавидел.

АУ без сверхспособностей. У маленького семейства Снартов — бар, Мик в непосредственной близости от источника открытого огня, не слишком светлое прошлое и удивительно Барри-Алленовское настоящее. У Барри всё проще — и нецензурно неприятней одновременно.

Лен решает покончить со своей преступной жизнью и стать добропорядочным гражданином. В итоге он находит себе соседа по квартире, Барри Аллена, судмедэксперта и жуткого надоеду. В целом, оплачивать квартиру на двоих здорово... пока Барри не начинает приводить домой парней. И тогда все становится сложнее.

Когда Барри и Лен внезапно обнаруживают, что случайно стали соседями, им приходится привыкать к новой жизни, проходя через недоразумения и удивительно большое количество точек соприкосновения.

В Централ Сити появился новый вор, кто-то, кто может двигаться с невероятной скоростью, и Лен очень заинтригован этим новым конкурентом.

Когда собственная память подводит тебя, когда больше нет сил двигаться дальше, приходит избавление. Избавление в виде голубоглазого засранца, резко переворачивающего весь мир вверх дном.

Барри лучший дом для травмированных сабов Централ Сити. На ежегодной Хеллоуинской вечеринке в своем любимом клубе он встречает саба, который считается самым "трудным" в городе. Какого же удивление Барри когда он узнает что этим сабом является Лен.

Несмотря на то, что день ото дня вариант невменяемости этого вампира казался все более и более правдоподобным, так как объяснял абсолютно все, Снарту в него верилось с трудом. Почем-то глядя на фотографии новообращенных, он видел скорее гения, чем сумасшедшего. Кого-то, у кого есть четкий план, кто точно знает, чего хочет добиться.

В жизни Барри всё было относительно хорошо, пока не появился тот, из-за кого Аллен лишился девственности в восемнадцать. Более того, этот человек — его коллега, с которым у него общее задание. AU, в котором Барри и Лен — известные в узких кругах спецагенты.

Что, если после того, как Барри стал Флэшем, он целую вечность воздерживался от секса? Он не может контролировать вибрации, а иногда он вообще искрит, — и все это невозможно скрыть, а ему не нужно, чтобы кто-то знал о том, что он Флэш. Так что все его сексуальные желания и фантазии подавляются. Но порой он настолько возбужден, что терпеть невозможно... и именно в один из таких моментов Капитан Холод появляется на горизонте.

Вольная трактовка спойлеров, авторского фанона, трейлеров и реклам привела к появлению фика, в котором творчески переосмысливается планируемая история знакомства и взаимодействия двух величайших супергероев. Жажда мести Супермену заставляет Брюса надолго застрять в Метрополисе, где он близко знакомится с Кларком Кентом, а в итоге узнает его главную тайну. Кларк - омега. И Супермен. Долгие пути страсти, расставаний и драк, а также Лекс Лютор, заставляют героев разгадать их самый главный секрет.

Лен начал наверстывать упущенное с сыном, о существовании которого до Рождества даже не подозревал. У него в планах нет новой жизни, но он хочет быть хорошим отцом. Так что главное правило — Майкл должен держаться подальше от всего связанного с Капитаном Холодом. И идеально сработало бы, если бы они не встретились с Барри Алленом. ИЛИ фейковые отношения, сводник Майкл Снарт АУ

Конечно же, Леонард Снарт не собирался присоединяться к команде Рипа Хантера за просто так: «Опять же, чем оплачивается работа героя?»

Снарт не совсем понимал, что делает и зачем вообще дал придурочному герою свой настоящий номер телефона. И почему оставил его стоять посреди улицы в парке. Снарт — плохой парень. Он не помогает людям… в отличие от Барри Аллена. Ужас в глазах парня, потерявшегося в самом себе, поразил Лена в самое сердце (идиотский каламбур про молнии). Лен вдруг вспомнил, как точно так же болезненно реагировал в детстве на крики своей сестры и вопли отца.

Руки Леонарда были невероятно чувствительными: начиная от запястий и заканчивая подушечками пальцев. Каждое прикосновение к ладоням заставляло Лена вздрагивать и замирать от ощущения, сладко разливавшегося по телу, словно вместо крови курсировала патока. Нельзя было позволять касаться его рук таким образом кому ни попадя. Поэтому он не позволял никому.