Ронану было восемь, когда он впервые заметил метку соулмейта. Однажды он снял рубашку, чтобы залезть в ванную и увидел пятнистый фиолетовый синяк на своем животе.
~
или: soulmate!AU, где какую бы отметину ни получил твой соулмейт, она появляется и на твоей коже на 24 часа.
Кавински заглушает его грохотом электронной музыки и рёвом мотора, работающего на высоких оборотах, но знает, что если он — или кто-то другой — прислушается внимательнее, то ранним утром, когда он один и кайф выветривается и ясность вползает в сознание, можно услышать, как сердце Кавински выстукивает "Линч, Линч, Линч".
Кавински доставал из своей головы бесконечных Прокопенко: слишком добрый, слишком навязчивый, слишком послушный, слишком своевольный, слишком, слишком, слишком. Был один из множества. Самый плачущий из них.
Однажды из головы Кавински достал заботливого Прокопенко. Слишком сильно, слишком навязчиво, слишком необходимого ему. Однажды Кавински слёг с простудой и только этот Прокопенко пришёл, чтобы его выдернуть из пульсирующей температуры горячего тела.
— тебе придется поехать со мной, — говорит прокопенко.
— э-э-э-э… — начинает линч и набирает было воздуха, чтобы объяснить, почему он так не думает.
— с кавински что-то не так.
кавински переводит взгляд на парня, которого ронан так пристально разглядывает. новичок, пэрриш. у лисов больше нет игроков, и им пришлось выпереть на поле того, с кем они подписали контракт всего неделю назад.
раздается свисток к началу матча. линч и кавински стукаются клюшками и расходятся по флангам.
они были самым сильным и слаженным нападением не только в составе воронов, но и за всю историю экси. и они еще ни разу так не ошибались.
Он делает шаг и протягивает руку к податливому рту Ронана, в которой зажал маленькую таблетку, содержащую в себе так много интересных возможностей. Тот так послушно берет её, замечая лишь необычность цвета, красный ему идёт. Чёртова блядина, чуть не обсосал пальцы, Кавински уже вело.
Кто-то похожий на Гэнси никогда не смог бы влюбиться в такого, как Ронан. Лучше оставить всё как есть, твердит себе он, это невозможно. Просто невозможно. Не думай о том, насколько это будет больно.
(и один раз, когда он этого не сделал)
+ один раз, когда адам не хотел оставаться один и ронан помог
альтернативное название: ронан называет адама "адамом" слишком часто
Хогвартс!АУ:
Чтобы остаться в команде по квиддичу, Ронану необходимо сдать экзамен по Прорицанию. Казалось бы, нет ничего проще: внимательно слушай учителя на уроке, подготовься как следует – и дело в шляпе! Но с Ронаном никогда не бывает так просто.
Алек Лайтвуд обладает редким даром - он может намечтать что угодно. Любой предмет или существо, увиденное им во сне, может быть перенесено в наш мир. И этот необычный дар обрекает его на одиночество, пока он не знакомится с Магнусом - парнем, который может говорить с деревьями и понимать язык природы.
В этот момент он во многом хотел бы быть как Гэнси, даже если никогда не признает это вслух. Если бы он был Гэнси, то мог бы сказать Адаму, насколько тот красив. Как он хотел, чтобы на его лице всегда была улыбка. Он мог бы спокойно об этом сказать, не звуча при этом как гребанный идиот. Если бы он был Гэнси, то сказал бы нужные вещи, чтобы Адам его полюбил. Он был бы в этом хорош.
Или Адам и Ронан знакомятся через инстаграм и они оба лузеры во всем этом.
Он никогда не видел свою татуировку полностью, целиком, необрезанную, обычно - только её фрагменты.
— Извини. — он прошептал это едва слышно. — Я просто… просто хотел понять.
— Понять что?
— Понять, окажется ли она колючей и острой на ощупь. — Адам отвёл взгляд и шумно вздохнул.
Адам и Эндрю — лучшие друзья, коллеги и соседи. Но с тех пор, как Адам переехал в Гарвард, где его новым соседом стал Нил Джостен, Эндрю находится в поиске. И находит кого-то с голубыми глазами, кого-то, хорошо знакомого Адаму. Ведь когда-то Адам разбил его сердце. Захочет ли он встретиться с ним снова или будет избегать этой встречи всеми возможными способами? И узнает ли Нил о чувствах Эндрю к нему?
Это история о том, как обрести дружбу и найти любовь вопреки всем жизненным препонам.
Ронан многое потерял. Родителей не вернуть, но, возможно, все не так плохо, как ему кажется. У него есть магия, есть Чейнсо, есть Опал. А самое главное, у него есть Адам...
может быть, это было ужасно, но Джозеф должен был это сделать. он не мог терпеть, потому что терпение — злейший враг. особенно когда терпеть нужно было тайну о чувствах к Линчу.
– Мы с тобой теперь подельники, Линч, знаешь об этом? – он наклонился так близко, что Ронан мог ощущать его дыхание на своих губах. Так близко, что Ронан мог разглядеть черные глаза за черными стеклами солнцезащитных очков. И все, что читалось во взгляде Кавински, было: я сожру тебя заживо.
Ронан растянул губы в улыбке, острой, как лезвие:
– Как скажешь.
Он не собирался что-то менять в их сложившихся за все время не-отношениях: только вечное соперничество – и больше ничего.
- Если мы не будем трахаться в течение следующих двадцати минут, клянусь Богом, мы не будем трахаться в течение следующих двадцати десятилетий.
или;
У Ронана влажный сон, а у Адама интересная идея.
— Они должны были назвать это «Семь минут в аду», а не в раю, — заворчал он. — Что, чёрт возьми, мы делали в прошлый раз?
— Играли в армрестлинг, — ответил Адам. — Ты проиграл.
— Я? Проиграл? — Ронан положил руку на грудь, притворяясь оскорбленным. — Ты явно сидел в шкафу с кем-то другим.
(подсказка: просто, чтобы вы знали, между ними почти нет пространства)
— Я так рад, что ты снова дома, — говорит он, но чувствует, что хочет сказать больше, объяснить, что его папа умер два года назад и сегодня он должен быть со своим парнем дома, но продолжает обнимать родное тело, рассеивающееся в воздухе, оставляющее после себя холод, пустое место и боль в груди Ронана. Боль, превращающуюся в слезы, комом подступающие вверх по груди, горлу и окропляющие щеки.
Или, иногда Ронану нужны объяться и он не может ждать.