Фанфики с участием: "Бетховен/Шуберт"

Он стоял по середине комнаты, не шелохнувшись, а напротив него — разъярённый бес. Иного сравнения Людвиг бы не подобрал.

Если кто-то спросит Франца, куда бы он отправился, то его ответ будет незамедлительным: поле. Всего четыре буквы, значение которых хранит в себе бескрайние просторы, где полоска горизонта кажется лишь условной, чем-то таким, что просто должно быть.

Франц дёрнулся: очки съехали, а сам чуть не упал. Он метнул в сторону Людвига более осмысленный взгляд, всё ещё не понимающий, но оторванный от задумчивости. Казалось, что даже Бетховен был для него чуть прозрачным, словно стеклянным. Он глядел на него также пусто.

— Когда же ты перестанешь меня так называть? — всё ещё с непривычной и несвойственной ему улыбкой на лице Людвиг вновь подвигается. Большие руки снова скользят на спину Францу. Осторожно разминая, он медленно и незаметно притягивает к себе...

Перчатки. Ткань, точно белого снега, плотно облегает ладони, витиеватые швы сплетаются между собой, образуя после себя четкие исиння-черные тени, которые тонкой гранью тянутся от складок, играют при свете и переползают от одной фаланги пальца до другой при сгибе. Нити прилегают тесно друг к другу и легко серебрятся от солнечных зайчиков. Перчатки покорно повторяют каждое мимолётное движение руки, цепляют чем-то. Они — белая тень.

Слышно, как мощно громыхнуло где-то далеко позади. Разряженный воздух душил, густо растянулся среди деревьев, не пропуская сквозь свои тягучие нити порыв ветра, листья не шелохнулись, птицы замолкли — всё в преддверии тяжёлого летнего ливня.

Туман просачивался сквозь ветви деревьев, окутывал своей сахарной ватой — непробудным сладким сном. Капли стекали по стеклянной глади, оставляя после себя тоненькие мокрые следы, тающие на глазах. Прохладно. За окном слышно: тихо постукивает капель. Усыпляет. Умиротворяет...

— С-семпай?! — лицо вытянулось от удивления, скривилось от нервно дрожащих бровей и играющих на скулах желваков. Красные искры в глазах заблистали, готовы выплеснуться и забегать вприпрыжку. Что-то сжалось внутри, не давая голосить в полную силу. Его зов вышел хрипящим и, конечно, неуслышанным.