Я спас тебя... Прекрасного, но оборванного. Сильного, но оставшегося без еды и желания жить. Услышав как ты играешь...На секунду я подумал:"первая капля чистоты за эти годы немилосердных убийств".
Ледницкий пересказывал Владеку эту историю, мрачно помешивая чай, стараясь не встречаться взглядом со Шпильманом. Владислав слушал его со странными чувствами, просто не зная, что сказать. Он не знал ни имени, ни звания офицера Вермахта, укрывавшего его год назад на чердаке в штабе немецкой обороны Варшавы, но сейчас он отдал бы все, чтобы узнать имя того, кто помог ему, кто отдал ему свою шинель, которую он до сих пор сохранил, несмотря на то, что советские солдаты чуть не изодрали ее в клочья.
"Ему уже пора было идти, и мы стали прощаться.
— Послушайте! — Я взял его за руку и стал горячо убеждать:
— Вы не знаете моего имени, вы о нем не спрашивали. Если с вами случится что-нибудь плохое, а я смогу чем-то помочь, запомните: Владислав Шпильман, Польское радио.
Он усмехнулся как обычно — сурово и словно нерешительно, с некоторой неловкостью, но я почувствовал, что это, наивное в моем положении, желание помочь — было ему приятно"(Варшавские дневники. 1939-1945)
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.
