Фанфики с участием: "Доктор Бенджамин Кондраки/Директор Альто Клеф"

Разговоры за кружкой чая на старой советской кухне под звуки гитары всегда получаются удивительно честными

Ты — ничем не примечательный бариста, но к тебе уже второй год клеится странного вида постоянный клиент. Что делать, ты без понятия, а уж тем более, если окажется, что этот человек не человек вовсе.

Не будите Кондраки без повода, а то воздастся вам по заслугам.

Кому как не Отцу Всей Лжи знать одну из прописных истин этого мира: "не верь никогда никому". Даже если факты кажутся объективными, правда может оказаться весьма сюрреалистичной.

Всякое про отношения двух идиотов.

Школьное AU, где Саймон Гласс переезжает со своей семьей в Нью Йорк из тихого пригорода Лондона. Саймон поступает в частную школу, самую элитную на районе. Но вот невезуха: Гласс попадает в худший класс: 11-Б. Джек Брайт – главный сердцеед школы сразу же влюбляется в новичка. Брайт знакомит Саймона со своими друзьями. И так начинается наша история…

На что готов пойти Бенджамин Кондраки ради своей миссии?

Весь Фонд пытается раскрыть секрет самого таинственного блюда в мире. Готовит его не кто иной, как сам доктор Альто Клеф.

Осенью Бенджамин как и любой нормальный ненормальный начинал хандрить, слетать с катушек быстрее обычного, и стремился убежать в нору, в которой можно спрятаться до самой весны. Альто разделял недуги партнёра, а потому все осенние выходные проходили в квартире Бенджамина.

Джек Брайт — человек, чье имя вселяет ужас в большую часть сотрудников фонда. Впрочем,его бывший психолог к этому числу не относится: Саймон не против, когда его втягивают в неприятности. Однако "неприятности" и "перманентный ужас" — вещи разные, что становится явно с переездом в зону девятнадцать. Теперь ему и его окружению предстоит встретиться с мрачной иронией вселенной, а затем,если не сохранить рассудок, то хотя бы не умереть. Ссылка на арт/обложку к фанфику в комментарии к работе.

Работа в Фонде - это постоянное испытание психики на прочность. Не удивительно, что при таком раскладе менее опасные для жизни вопросы хочется просто задвинуть в долгий ящик. Как, например, хотелось задвинуть странные отношения с коллегой, странность которых обострялась после распития  n-ного количества алкоголя.

Ответ, объясняющий эту любовную маниакальность, был на поверхности, однако, как это всегда происходило, Клеф искал его на глубине. Думал, что это болезнь по образу рака, ведущую свою цепочку опухоли от сердца к мозжечку. Всё оказалось куда проще, мужчина впервые испытал синдром Адели.

Бенджамин просто убирался после очередного погрома, что устроил Альто, во время вспышек гнева. Но кто ж знал, что под вечер Клефу приснится эротический сон, который до ужаса возбудит его, а рядом лишь вымотанный Конни?

Одна встреча — а сколько перемен! Сколько боли и счастья мне принесла моя единственная эмоциональная осечка! Но что-то я забегаю наперёд, рассказываю по порядку...

Было всё так хорошо, так прекрасно... с Брайтом Клеф забыл о своём прошлом, о Кондраки, который причинил ему боль. Она изнутри сжимала грудь Клефа и тянула вниз. Это было каждый раз, когда Альто вспоминал об их отношениях... Так и хочется наткнуться на повстанцев хаоса, перестрелять их всех и зацепить Кондаки пулей, как бы "нечаянно".

Ангел пал за насмешки над чувствами людей, которых презирал. Он презирал и их эмоции, больше всего любовь. Это ведь глупо, любить кого-то. Однажды небеса решили, что прибывание в Раю должно оборваться на неопределённый срок и изгнали Ангела. В наказание за всё он должен был прожить человеческую жизнь и полюбить.

"Учёные"... Что вы подразумеваете под этим, на первый взгляд, простым словом? Парочку в лабораторных халатах, готовых в любой момент придти на помощь миру, надрав зад какому-нибудь особо-опасному объекту и получив кучу никчемной славы? А вы представьте действительно Учёных, двигающихся Госпожу Науку своими силами, умами, плотью и, порой, даже кровью...

Честно говоря, в постели Кондраки был довольно консервативен. Нет, он, конечно, перепробовал все возможные позы из Камасутры ещё во студенчестве и не брезговал как женским, так и мужским полом, но дальше стека сексуальные изощрения не продвинулись. Поэтому среди его влажных фантазий не было ничего похожего на распутного крокодила с, бог ты мой, полуметровым членом.