"-Наша история любви была трудна. Ее не пересказать в двух словах."
Бывает так, что на пути к счастью влюбленных появляются разрушительные ненависть и злоба со стороны самых близких. Почему? Потому что это судьба.
В Джонине, пожалуй, умер художник, ибо в Сехуне он видел полотно, уже написанное, но замазанное сверху черной мастикой. Хотелось снять ее дюйм за дюймом, чтобы убедиться — под невзрачной оболочкой скрывается нечто прекрасное(с)
Потерять себя — и найти снова.
Бежать от прошлого — и столкнутся с ним лицом к лицу.
Найти верный путь — и остаться ни с чем.
И что выберет Сехун, когда все утерянные воспоминания вернутся к нему?
-помнишь? ты этого не хотел. ты боялся. ты избегал этого.
-мммм.....
-а теперь тебя возбуждают прикосновения? Тебе ведь это нравится... какой ты всё-таки извращенец, О Сехун.
Сехун, держась за стену, проходит в кухню, медленно опускаясь на стул. Пиздец. Это. Просто. Пиздец. В его кухне полуголый, совершенно незнакомый ему парень. Красивый парень. И видит О его первый раз в жизни, по крайней мере, в трезвом состоянии. Он приготовил ему завтрак и налил в стакан яблочный сок. Какой же нужно быть мразью, чтобы нажраться в хламиду до помутнения сознания, О Сехун?
Они веселились ночь напролёт, пели, казалось бы, самые отстойные песни, но до сорванных голосов. Бэкхён громко смеялся, а Пак случайно сфальшивил несколько раз, и даже это осталось незамеченным. Словно они всю жизнь стремились оказаться в этой маленькой душной комнатке, наедине со спутанными чувствами.
Чанёль всегда хотел её слышать, но смог найти своё только в двадцать пять.
Сехун сверлит Чонина взглядом, от которого хочется не то выпрыгнуть в окно, не то раздеться, но прошло шесть лет, и Чонин совсем не уверен, что сехуновы вкусы, взгляды на жизнь и чувства не изменились. Не живёт любовь шесть лет в людях, один Чонин такой уникум, пора бы смириться и не питать глупых надежд. Но Сехун здесь, на нём узкие чёрные брюки, розовая рубашка, а Чонину сегодня двадцать восемь, и он наконец-то получил то, что загадывал, задувая свечи на шести прошлых именинных тортах.
Сехун не знал, почему верит этому человеку. Не знал, почему так отчаянно хочет, чтобы вся правда мира была на его стороне. Знал лишь, что под бледной, истонченной холодом кожей прячется солнце, и что греть оно будет лишь его(с)
