Фанфики с участием: "Родольфо Парра/Алехандро Варгас"

– Хочешь откосить на больничный? – холодный взгляд резанул стамеской по животу, выворачивая остро-тупыми зазубринами внутренности; он видел такие в арсенале Гоуста, он лично вынимал его ножи из трупов и радостной псиной кидался за каждым брошенным мячиком, неизменно возвращая его в руки хозяина. Вряд ли нормальной реакцией на такой взгляд была темная тварь, восторженно принявшаяся перебирать кишки внизу живота.

Родольфо Парра рос как растет большинство людей на земле, ему пришлось принять то, что он рождён бетой. Был ли он расстроен? Спустя прошедшие годы уже нет, всё же он решил, что занял лучшую позицию, когда может быть в спокойствии и по большей части руководствоваться своими мыслями, а не животными инстинктами альф и омег. Он был доволен и ни капли не жалел. А затем, для него всё меняется в один миг и хаос посеянный огнём разрастается всё больше.

Родольфо веселило то, как его подчиненные гадали и играли в сыщиков, пытаясь выяснить, кто жрет наркоторговцев и пьет их кровь. Ему играть не надо было. Он все знал.

Никто даже не заметил их пропажи на Новый год.

Ты думал это работало в обе стороны. Ты никогда бы не узнал что произошло с ним; он бы никогда не узнал как ты любил его. По крайней мере, ты с смирился с этой мыслью.

Руди помнит: вот бабушка целует его в щёку, отец ерошит волосы, мать, улыбаясь, качает головой, вытирая тарелку; вот они с Алехандро, спотыкаясь, несутся вверх — на гору, собираясь сорваться в глубокую реку; вот они празднуют свой выпускной. Руди помнит, черт возьми. Он помнит всё, до малейших деталей. Он помнит сколько родинок на спине Алехандро, его пьяную улыбку и то, как смешно звучит его неразборчивая брань. И помнит, как сам Руди задыхался, когда впервые встретил его: огненого мальчика.

Мексиканские ковбои и хедканоны о них

Ему это все не нравилось. До побелевших обескровленных костяшек и скрежета зубов. Сначала это было простой просьбой помочь, потом дело перекочевало до картеля, черт бы его побрал. Он с самого начала чувствовал — дело заходит куда глубже, совсем не в то русло.

Просто история любви

Someone told me stay away from things that aren't yours But was he yours, if he wanted me so bad?

Его кулак столкнулся с дверью его камеры, когда он начал колотить по ней. Он пытался повернуть ситуацию в свою пользу, взломать дверь, дабы добраться до Руди. Руди, Его Родольфо, который все еще кричал и умолял о помощи. или Алехандро продолжает видеть один и тот же кошмар, и Руди рядом, чтобы помочь ему справиться.

Они всё время ходят вокруг да около. Эти взгляды, эти прикосновения, эти слова. Это не просто случайность. Каждый намекает на что-то большее, но каждый ждёт первого шага от другого. Оба бояться испортить то, что имеют сейчас, но оба хотят больше, чем имеют в данный момент

Уж слишком громко вокруг сержанта-майора: то дверцы хлопают, то полковники не умеют счастьем в тишине наслаждаться...

Говорят, что пулю, летящую в тебя, никогда не услышишь – впрочем, Родольфо знает, что это доказанный факт, – вот что-то такое случилось и у них с Алехандро. Приложило дай боже, никто и заметить не успел.

Его глаза начинает щипать и Руди извиняется, чтобы отойти в ванную. Разочарование цепляется за края его сознания, и он отгоняет его, протирая глаза с большей силой, чем это было необходимо. В задней части его горла нарастает знакомая боль, заставляющая его тяжело сглатывать, ему кажется, что он вот-вот заплачет. Он подавляет это, у него нет причин плакать, он просто драматизирует. или У Руди просто очень плохой день.

«Куда бы ты ни направлялся, я буду идти рядом», — произнесли двадцать лет назад друг другу двое.

Алехандро затеял некую игру с Родольфо: удивлял его по утрам, расхаживая в одном фартуке, и однажды сел перед его раздвинутыми ногами с загадочной коробкой в руках.

Чёртов Алехандро. Постоянно он умудряется усидеть на двух стульях, отхватить лучшее из двух миров. Он не отказывает себе в удовольствии – будь то похоть, которая расплывалась лавой по его напряжённым мускулам, или власть, – и в этом всегда обходит её.

Сон Родольфо был нагло прерван, его спокойная жизнь была лишена всякого спокойствия, а жопа лишена девственности.

Гоуст не верил в Бога. Бог не верил в Гоуста. Потому и забросил его десять лет назад в эту кипящую лаву, которая продолжала разливаться по землям Америки, приобретая вид городов, усадеб, садов и залитых кровью полей, которые медленно пожирала война.