Фанфики с участием: "Руфус Барма"

Кровавая сказка со вкусом карамельных леденцов.

Писатель устало отложил ручку. "Да, именно так я ее и назову. Потому что история эта о живых сердцах. Сердцах, которые страдают, ищут, отчаянно стремятся... Любят и ненавидят, теряют и приобретают... Сжимаются от горя и сверкают от радости... Живут и умирают... О том, кем мы являемся на самом деле. Что пережили и что ещё успеем пережить за эту долгую сотню лет." Этот рассказ - мое большое исследование по вселенной "Сердец Пандоры" и дань уважения фандому, горячо любимому ещё с детских лет.

Альтернативная реальность. Время не стоит на месте. Стрелка бешено вращается туда и обратно. Оз снова встречает старых друзей и врагов. Джек и Глен. Кто прав, кто виноват? В круговороте событий, в вихре историй нужно найти своё настоящее. Пандора увидит другой финал, тот, который выберут её сердца.

Раз за разом они повторяют одни и те же слова. Себе, другим, всему миру. Вслух и про себя, бесконечным рефреном. В конце концов, что им ещё остаётся?

В Сабрие много призраков. Он теперь один из них - невидимый, неслышимый, неосязаемый... Но, в отличие от остальных, к нему ещё иногда приходят. (Честно говоря, он искренне уверен, что конкретно вот этот человек просто заблудился).

Дурсли боятся своего сына, Гарри вырос в любви и заботе, у близнецов есть тормозной рычаг в лице старшего брата, староста Слизерина — грязнокровка, который дружит с гриффиндорцем, по Хогвартсу ходят два Драко Малфоя, а Дамблдор мутит воду и пытается успокоить слишком большие волны. Врата Бездны распахиваются, и Магической Британии предстоит пережить нечто куда более ужасное, чем Первая Магическая война. Ведь число три — волшебное, не так ли?

Иногда Руфусу кажется, что он видит в Зарксисе Брейке собственное кривое отражение и не знает, кого из них двоих — Брейка или всё-таки самого себя — он ненавидит больше.

Что подарить тому, у кого всё есть?

У Гилберта есть отель с бесконечным количеством комнат и список из двадцати трёх проблем. Бесконечный поезд каждое утро привозит на станцию бесконечное число пассажиров. Рейм умеет размещать всех так, чтобы комнат хватило. Винсент в принципе умеет решать любые проблемы - жаль, Гилберт не догадывается показать ему список. Эхо умеет убираться по индукции, рыцари ненавидят лжецов (а может и нет), противоположности запутываются, коты остаются живы, а в сумочках пожилых леди помещается Вселенная.

Вечером, за закрытыми дверями, герцог спасается в своих фантазиях, самозабвенно поглощая их с каждым судорожным вздохом и мимолетным касанием губ. Он променял надежду на самообман и ослеп от иллюзий, рискуя однажды захлебнуться ими и пойти на дно.

Заркис Брейк. Этим именем была опечатана дверь в его запятнанное кровью прошлое. Пять лет назад ему подарили новую жизнь, и сегодня он прибыл в Стамбул другим человеком. Но шепот призраков прошлого настиг его среди крутых поворотов дворцовых интриг. Он привлек внимание сильных мира сего и теперь должен выжить в водовороте чужих подковерных игр, сумев сохранить свой секрет, чтобы не расплатиться за него жизнью.

Для него не было участи суровее, чем от тоски быть погребенным заживо. И сегодня, поборов свои сомнения, он ищет встречи, чтобы воссоединиться вновь.

В Риверре четыре театра и четыре герцогских дома, в году четыре сезона, и это просто совпадение. Наверное. Руфус сомневается. У Гилберта в голове чужая воля и перепутанные чувства к двум схожим, в сущности, людям. У Винсента - тысяча идей для сценариев и страстное желание, чтобы ничего не менялось. У Оза - Джек, опилки и осколки воспоминаний. Люди шепчутся - кукольных дел мастер может превращать людей в игрушки. Зарксис знает, что не всех. А Лейси хочет просто жить, но не имеет права.

Не умею писать описания) Короткая смешная зарисовка.

Здравствуй, Шерил! Ты знаешь, так странно - мы оба живы...

Воспоминания проносятся передо мной, и я опять пишу ему письмо. (Лео).

Пространство де Ситтера, ложный вакуум, может распасться до истинного вакуума за счет формирования пузыря истинного вакуума квантовыми флуктуациями. Пузырь будет расширяться со скоростью света, и мы не увидим его приближения, но будем аннигилированы, если пузырь достигнет цели.

Шрамы — небрежная роспись прошлого, клеймо и напоминание. Но Гилберт не помнит.

Он открыл глаза после казни и вместо райских пейзажей увидел сборище сумасшедших.

День, когда Брейк начал немного опасаться одного, известного всем, рыжего герцога, задавался вполне себе сносно...