Фанфики с участием: "Сергей Муравьёв-Апостол/Сергей Трубецкой"

Командировка обещала быть на редкость отвратительной. Сережа почувствовал это сразу, но когда на соседнее кресло плюхнулся Трубецкой и вместо приветствия прошипел сквозь зубы «Я мог бы и один поехать», он окончательно укрепился во всех мрачных предположениях. Сережа ничего не ответил, только демонстративно отвернулся к окну, решив на этот раз не предпринимать никаких попыток сгладить ситуацию. Он и сам мог поехать один.

Как сказать о том, что его не устраивает, Трубецкой не знал. Ощущение было едва уловимым и не спешило оформляться в конкретную мысль. Тянулось ниточками в совершенно разрозненные сферы жизни, но все эти ниточки неизменно сходились на Сереже. Точнее, на том, что Сережа понятия не имел, какой он замечательный. Это было возмутительно. И нуждалось в исправлении.

Свой. Сережа поморщился. Интересно, если бы у него был Свой, это утро стало бы не таким отвратительным? Его успокоили бы именно так, чтобы это сработало? Он шел бы сейчас не один? Чувствовал бы сквозь пальто успокаивающее тепло пальцев, крепко сжимающих его локоть? Представлять это было глупо и бессмысленно, а не представлять не выходило – в последнее время Свои превратились в навязчивую идею всего города, вернее, даже всего мира.

Магазины Сережа терпеть не мог, более того, он не понимал, зачем проводить в них больше пятнадцати минут, если уж тебе понадобилась какая-то одежда. Трубецкой его мнения категорически не разделял.

Он отставил опустевший стакан, и Сережа удовлетворенно кивнул. «Ты бы спустился за мной в пекло?» — хотел спросить Трубецкой, но они уже были в пекле. Воздух набухал духотой, становясь почти осязаемым, лип к телу, но не хотел проникать в горло. Закат все никак не начинался. Если ночь не наступит, то можно будет вечно сидеть вот так, оплавившейся восковой фигурой.

Как быть, когда на твою голову сваливаются самые нелепые и унизительные ухаживания из возможных?

Решив провести отпуск не так, как было запланировано, а так, как мечтал Сережа, Трубецкой был готов ко всем на свете страданиям, и совершенно не готов к тому, чем все обернулось в действительности.

Посещение мистических мест Петербурга, особенно в неурочное время, может стать действительно запоминающимся.

Каждый год в начале лета Серж Трубецкой заболевает с определенной целью.

Уже засыпая и на всякий случай обвив не протестующего Сережу и руками, и ногами, чтобы тот не решил снова улизнуть с утра, Трубецкой впервые подумал о том, что нужно уговорить его переехать из общаги насовсем. Не из-за зеркала и завтрака, а потому что ни с кем еще Трубецкой не чувствовал себя таким спокойным и защищённым. И еще ужасно, по-дурацки восторженно влюбленным.

Один ночной визит в каземат Петропавловской крепости радикальной меняет жизнь и судьбу заключенного Трубецкого.

Много лет подряд Сергей Трубецкой представлял себе этот миг, представлял упрямо и мучительно, ни с кем своими мыслями не делясь. Однако в жизни все оказалось как-то слишком пошло и прозаично: вот тот самый дуб, вот круглая поляна перед ним, а вот усталый жалкий старик, что задумал несказанную глупость.

Модерн!АУ в которой Трубецкой подрабатывает вебкам-моделью, но не ради денег, а потому что любит показывать себя посторонним. Сережа случайно узнает об этом. Написано по заявке на кинк-фест.

Написано на кинк-фест по заявке >Сережа М.-А./Сережа Трубецкой, Трубецкому надо, чтобы Сережа его вы-е-бал, а у Сережи сильные джентльменские установки, но Трубецкой придумывает, как сделать, чтобы у Сережи сорвало резьбу.

Генерал-полицмейстер Эртель, проводивший расследование действий тайных обществ в Киеве, скоропостижно скончался якобы от болезни. При обыске же в киевской квартире Трубецкого была обнаружена банка с мышьяком и доподлинно неизвестно, было ли это совпадением. В авторской вселенной все совпадения неслучайны, а князю Трубецкому жизненно необходимо прощение его единственного друга.

Князь Трубецкой слишком любил наряды, даже в тех случаях, когда они были совсем не по погоде, за что и расплатился однажды сильной простудой. К счастью, нашлось средство, поставившее его на ноги лучше всяких докторов с их микстурами.

Трубецкой подумал вскользь, что даже звон их бокалов звучит как-то по-особенному уютно. Все-таки не по дружескому злословию он скучал, а скорее по таким вот маленьким тихим моментам, когда они с Сережей рядом стоят и вино пьют.

Смешно, как одна случайно брошенная фраза способна изменить все, перевернуть дремотное будничное спокойствие и превратить его в застрявший в горле комок ужаса. Звуки поднимающегося лифта, останавливающегося на их этаже, шаги в длинном общем коридоре, скрип передвигаемой мебели сверху, какой-то смутный шум и бормотание за стенкой – все, из чего состоял фон новенькой многоэтажки, только наполняющейся жизнью, в один момент стало вызывать только одно желание — сбежать.

Мой пульс застыл, Назад идут недели; Опять простыл, Но мы не пожалели.

Нечего сказать. Если интересно ,просто прочитайте.