Фанфики с участием: "Феликс Дзержинский/Лев Троцкий"

И Феликс Эдмундович оборачивается лишь единожды, на мгновение сбивая с толку угрюмым и таким невозможно преданным взглядом, которого доселе ухищрялся не выдать.

Начало ХХ века - век революций, радикально изменивших мир и приведших к распаду ряда империй, одной из которых является и Российская Империя. Но что, если в век начинающего технологического прогресса поместить передовые технологии будущего? Какой "Российский" киберпанк мы сможем получить? Что за взаимоотношения были у Главы ВЧК Феликса Дзержинского и у председателя РВС Льва Троцкого не только во время и после гражданки, но и в первые годы их знакомства?

Феликс Эдмундович слегка простыл...

Феликс Эдмундыч держит в руках брошуру немецкого и думает над словами Ленина...

Октябрьская революция 1917 года в самом разгаре, а вместе с ней увеличиваются сексуальные нравы одних из главных революционеров страны

Возможно, чувствовал боль, темноту и страх, чувствовал ледяные воды, заливающие дыхательные пути или огонь, быстро плавящий кожу, или выстрел прямо в грудь – удивленно разливается по одежде алое пятно, – или тяжелую болезнь, жестоко остановившую биение сердца в один момент. Но это все стерлось, замызгалось, как старый дагерротип, на котором уже и никогда не разгадаешь, что было: пустые черные глазницы на мертвых лицах, кипенно-белые платья – были ли эти люди живы?

Действие происходит после заседания ЦК РСДРП, принявшего решение о вооруженном захвате власти. Казалось бы, в такой напряжённой атмосфере нет места выпивке и светским беседам, но товарищи всё равно умудряются это провернуть.

Троцкий хочет сойти с щемящих в грудной клетки чувств, пройтись по опухоли привязанности скальпелем, вырезать ее и выкинуть, побрезговав традицией хранить болячки на память. Стоит немедленно переключиться, начать переживать за свое невыгодное положение, а не за кропотливо выстроенную взаимность, которая была бездумно разрушена. Не Львом. Им.

Дзержинский ему не враг, совсем не враг, пора перестать смешивать политику с тем, что у них в сердцах; пора вспомнить то, что было раньше, понять, что прошедшее время здесь не приговор. Ничего ведь на самом деле не похоронено, лишь спрятано на чёрный день глубоко под пеплом; оно есть и будет, а не только было.

«Всё это так смешано, белою мглой вдаль Всё это так снежено, всё это так жаль.»