В башне заточен красавиц по имени Арунцель. У него очень длинные волосы, а заточила его мачеха Лень. Однажды отважный путник Эдвард натыкается на башню и красавец скидывает свои локоны.
— Когда это ты стал таким… внимательным? — Эдвард отвёл глаза, пытаясь отвлечься на что-то, но находит лишь зелёный ковёр с забавным узором. Да, вполне сгодилось.
— С тех самых пор, как осознал свои чувства к тебе. — услышал Элрик старший, недовольно нахмурился и вжал голову в плечи. Сейчас ему больше всего хотелось избежать этого разговора, убежать, скрыться, пропасть, да что угодно, лишь бы не видеть его грустных глаз.
Вглядываясь в твои помутневшие глаза, я постоянно видел маму… Она как будто, продолжала жить в тебе, в твоём лице. Она была в твоей улыбке, в твоих жестах и мимике, в твоих тонких руках. Могла ли она вообразить, к чему мы с тобой однажды придём? Очевидно, нет… И я – единственный, кто в этом повинен.
Выполнено на заявку:
Эдвард/Ал. Шутливое приглашение на танец, Эдвард неожиданно соглашается (при этом Ал ведет). Неслучайные объятия и поцелуй. "Тебе не кажется, что стоит поменяться местами?"
Эду не впервой просыпаться посреди ночи. Раньше частенько приходилось – когда приживалась автоброня, когда от малейшего изменения погоды шрамы болели так, что всего-то и оставалось, что до крови кусать губы, чтобы не взвыть в голос, когда… Да что тут вспоминать, причин не счесть.
Просыпаться от пронзительного крика Альфонса – к этому привыкнуть невозможно.