«Любовь сквозь года»

      В комнате было прохладно, из-за приоткрытого окна. Еле слышимо играла музыка, помогающая представить картину. Лера лежала на мягкой кровати, держа в руках книгу, которая пахла ветхой библиотекой. Очередной детектив, который так и манил своим сюжетом. Соколова была любителем всяких романов и детективов, поэтому у них, в комнате, была отдельная полочка.       Спрятавшись в уютном уголке своей комнаты, смиренная деревянная гитара оживает под искусными пальцами Лисицыной. Струны, словно невидимые нити, нежно переплетаются в мелодичную песнь. Искусные аккорды и мелодии, вписанные в ноты и табулатуры, распускаются словно цветы в летнем саду, наполняя пространство неповторимыми звуковыми образами. Звук гитары, будто тихий шепот, приглашает в пленительное путешествие в мир эмоций и размышлений. Она обращается к душе, открывая двери к невероятным чувствам — от радости и восторга до грусти и тоски. Каждая нота является источником эмоций, рассказывающим свою уникальную историю, переплетает судьбы тысячи людей.       Услышав, что играет гитара, Цветкова отложила книгу и тихими шагами направилась на источник звука. Подойдя к комнате сестры, она приоткрыла дверь. Свет в помещении слегка приглушенный, на столе включена только настольная лампа, которая очерчивала силуэт девушки, что сидела на стуле, перебирая пальцами струны и напевая довольно знакомую песню. Прислушавшись, Лера всё же смогла разобрать слова:       «Но если есть в кармане пачка сигарет, Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день. И билет на самолет с серебристым крылом, Что, взлетая, оставляет земле лишь тень.»       «Виктор Цой?» — именно его песни, Лисицына обожала. Именно в его творчестве, можно чувствовать тепло, так как музыкант хотел его дарить всегда и везде. Слишком приятный вайб от его композиций было.       — Женя. — тихо позвала ее брюнетка.       — Лера? Ты чего тут? — голос был слегка осипшим, видимо от слез.       — Услышала, как ты играешь на гитаре, решила послушать. — Цветкова зашла в комнату и села на кровать, рядом с сестрой, которая сидела стуле. — Можешь ещё что-нибудь сыграть?       Изящные пальцы легли на струны. Прикрыв глаза, девушка замерла на миг, стараясь получить от момента слалостного предвкушения как можно больше эмоций. Секунда, вторая, третья. И вот, комнату заполнила звонкая мелодия, текущая, словно кристально прозрачная вода в ручье.       «Теплое место, но улицы ждут Отпечатков наших ног. Звездная пыль — на сапогах. Мягкое кресло, клетчатый плед, Не нажатый вовремя курок. Солнечный день — в ослепительных снах.       Группа крови — на рукаве, Мой порядковый номер — на рукаве, Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне: Не остаться в этой траве, Не остаться в этой траве. Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!       И есть чем платить, но я не хочу Победы любой ценой. Я никому не хочу ставить ногу на грудь. Я хотел бы остаться с тобой, Просто остаться с тобой, Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.       Группа крови — на рукаве, Мой порядковый номер — на рукаве, Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне: Не остаться в этой траве, Не остаться в этой траве. Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!»       Пальцы уже давно болели, но она продолжала играть, ведь только игра на гитаре, её успокаивала и отвлекала от всех проблем. Именно тогда, она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Ничего в жизни её так не радовало, как беззаботное время со своей любимой гитарой.       Как только Женя закончила песню, то посмотрела на свои пальцы. На них остались глубокие отметины от струн. Некоторые подушечки начали грубеть, а в некоторых местах грубая кожа отслаивалась. Выглядело не очень, но это её не останавливало.       — Жень, это очень круто! — Лера расплылась в улыбке, как только девушка закончила игру. В ответ, девушка лишь кивнула. — Что-то случилось?       — Случилось. — лейтенант посмотрела в окно. — с Викой расстались.       — Что? Почему?       — Она с Субботиным переспала, а я их случайно застукала за этим делом. — она разворачивается к столу, открывая ноутбук.       — Я ничего не понимаю. У вас же все хорошо было? Да и какой смысл ей сначала бросать его, уходя к тебе, а потом наоборот? — брюнетка подошла к сестре. — а она объяснила, почему так поступила?       — Да, сказала, что, видите ли, ей Субботин подсыпал афродизиак в чай, пока она ходила за вещами. Ну бред ведь! — она открыла лекцию и достав тетрадь, начала ее записывать. Лера лишь молчала и смотрела на девушку. — Ты чего замолчала?       — Ты сама-то веришь, что Вика просто взяла тебе, ни с того, ни с сего, изменила? Я лично не верю этому. Она стерва ещё та, но чтоб пойти за измену..       — Лера, прекрати ее защищать пожалуйста. Значит, поиграть решила, что-то новое попробовать. Я не верю ей, мне плевать на неё. — девушка прищурилась, пока внутри прорастала злость.       — Ты только о себе думаешь. Ты знаешь её всю свою, мать твою, жизнь. И ты просто так взяла и бросила ее? Не убедившись в ее словах? Если б она намеренно тебе изменила, она бы бегала за тобой? Да ей бы плевать было, даже наоборот, рада была, что увидела и больше скрывать не надо. — Лера пыталась достучаться до сестры, но все попытки оказались тщетны: Лисицына хмыкнула, смерив её насмешливым взглядом. Перемещаясь с кровью, по венам потекла ярость, всё плотнее заполняя собой внутренности и упорно добираясь до сознания.       — Да, я знаю её всю свою жизнь, но это ничего не меняет. Сколько бы ты с человеком не общался, каждый день будешь узнавать о нем, что-то новое. Мы с Викой были с самого моего рождения, а точнее, когда мне год был, мы познакомились. И что? Разница пять лет, ей не всегда было со мной интересно. Сама подумай: ей семнадцать было, мне двенадцать. Она школу закончила, а я только в шестой класс перешла. Я тоже думала, что знаю ее, но оказалось, что нет. — Женя внимательно посмотрела на сестру. На лице Цветковой отразилась хмурость, нос сморщился, брови приподнялись вверх, в немом вопросе.       — Я не верю, что Круглова сама взяла и изменила тебе. И ты меня в этом не переубедишь. На обиженных воду возят, ведёшь себя, как маленький ребёнок. — с этими словами, брюнетка покидает комнату, громко хлопнув дверью.                                            ***       Летний вечер, всегда ласков и приятен, он лучше всего проявляется в период самого заката, когда теплое небесное светило, как бы укрывает землю одеялом мрака, который не поглощает, но как бы тепло укутывает. Он создает отличные условия для созерцательного завершения дня. Пусть каждый, хотя бы, постарается ощутить эти приятные мгновения для себя. Небо постепенно темнеет, воздух становится прохладнее. Кажется, что сейчас может пролиться дождь, но ненастная погода — редкость для летней поры.       В помещении царил полумрак. От отблеска штор, тёмный свет вырисовывал фигуры женщин. Вика, слегка склонив голова, перебирала в руках фантик от конфеты, а Рогозина помешивала ложкой, уже давно оставший, чай. Они обе молчали. Осознание расходится по голове, оставляя после себя отвратительный осадок, а пазлы в голове соединяются один за другим, воссоздавая полную картину, почему дочь резко разошлась с Субботиным.       — Вика, но ты ведь понимаешь, что это не совсем правильно? — разорвав тишину, Рогозина посмотрела на дочь.       — Я так не считаю. Почему я не могу любить того, кого я хочу? — она выпримляется на стуле и отпивает с кружки. — Волков — это вообще отдельная история. А Лёня, он какой-то мягкотелый, совсем не мой типаж. Постоянные поцелуйчики, обнимашки, эти прозвища — не для меня это. — Круглова пыталась найти любую отмашку, перебирая у себя в голове варианты.       — А ты подумала, что о тебе общество скажет?       — А почему обществу, есть дело до двух девушек, которые любят друг друга? У нас в стране, нет больше других проблем? Например, домашнее насилие. Почему на это, все внимание не обращают?       — Пойми, есть сторонники, которые не одобряют однополые отношения.       — А мне плевать на них. Нас с детства учат этим гетеросексуальным отношениям, а есть ещё и другие: девушка с девушкой, а парень с парнем. — она отодвинула чашку. — А Женю.. я люблю.       — Тебя не переубедить, я знаю. Хорошо, если ты ее любишь — люби. Я и папа не станем лезть в твою жизнь и пытаться что-то поменять. Это твой выбор, и надеюсь, он осознанный.       — Осознанный, но проблема в том, что мы расстались, из-за Субботина. — вспомнив события, произошедшие утром, к горлу поступил комок.       — А что он сделал?       — Афродизиак в чай подсыпал, пока я за вещами в комнату ходила.       — Это сильный возбудитель. Зачем он это сделал?       — Он не смог смирится с тем, что я ушла от него к Лисицыной и он думал, что если мы переспим, то у меня снова появятся к нему чувства. Но теперь, у меня к нему лишь одно чувство — ненависть. Я ненавижу его. — девушка положила руку на лоб и из глаз, покатились слезы.       — А Женя как узнала?       — Дверь в квартире не была заперта, она зашла и увидела. Я хотела все ей объяснить, но она не стала даже слушать меня. Я поехала потом в офис, там все рассказала, но Женя не поверила.       — Зря ты поехала за ней. — женщина села чуть ближе к дочери и положив ее голову к себе на плечо, аккуратно начала гладить ту по спине. — Не надо было бежать сразу к ней с объяснениями, потому что слушать никто бы не стал. А то что, она не поверила — это ожидаемо. Нужно было подождать день или два, чтоб она немного остыла и пришла в себя. Эмоции взяли вверх.       — Она видеть меня не хочет. — шёпотом сказала Круглова, вытирая рукой накатившиеся слезы. — Везде заблокировала, а я ведь не знаю, куда она вообще поехала.       — Всё образумится, не переживай. — Рогозина поцеловала девушку в макушку.       — Можно я у тебя переночую сегодня? Домой совсем нет желания ехать. — Вика отпрянула от матери.       — Почему ты спрашиваешь? Конечно, это и твой дом тоже.                                                 ***       Стоя на балконе и удобно разместив сигарету на фалангах полусогнутых пальцев, девушка поднесла её к губам, делая первую тяжёлую затяжку и впуская пагубное вещество в лёгкие. До экстаза. Томно, горько вдыхая. Круглова смакует то, как на нёбе и гортани остаётся гарь, а потом расслаблённо выдыхает, выпуская кольца едкого дыма, которым наполняется доселе свежий воздух. И потом следует ещё одна затяжка, и ещё одна. Остаётся последняя, не такая вкусная, как первая, после которой Вика стучит по сигарете, стряхивая пепел куда-то вниз с балкона, а потом тушит и выбрасывает бычок.       В сумеречное время, когда небо покрыто пеленой тоски, и ветер несет с собой грусть и разлуку, расставание окутывает сердце дрожью неизвестности. Шаги, которые некогда шли в унисон, теперь отдаляются, и каждый неловкий взгляд оставляет свежие шрамы.       Когда руки больше не находят своего убежища в объятиях другого, а глаза уже не делят секунды умиротворения, сердце постепенно заполняется духом пустоты. Нежные слова, которые когда-то разбудили внутренний огонь, теперь меркнут в череде предательских признаний. И там, в самых темных уголках, когда разлука проникает глубоко в самую суть, отдельные фрагменты прошлого оживают, вселяют боль и скорбь в высокие, некогда дающие надежду, облака Воспоминания о пережитых мгновениях, о каждом прикосновении, о каждом слове, прежде так утешительном, сейчас причиняют садящую боль, что горчит на кончике языка.       Одиночество становится верным спутником, строгим и ненаступным, так же безжалостно горящим в путь каждым уголком души. Все те обыкновенные места, которые раньше были святыми свидетелями их счастья, теперь покрыты туманом горького разочарования и печали.       «Прошу, вернись обратно» — думала девушка, в ожидании, что она вернётся к ней, чтобы обнять ее снова. Мысли убивали Круглову изнутри, стоя на этом балконе, пока лай собак сопровождал эту тоскливую ночь.       «Но если есть в кармане пачка сигарет, Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день. И билет на самолет с серебристым крылом, Что, взлетая, оставляет земле лишь тень.»