Муж на два года

      У Нила напрочь отсутствовали вкус и чувство прекрасного. Это Алан понял давно, в тот же день, когда узнал про его ориентацию — был бы у Нила вкус, ему бы нравились женщины, а не мужчины. Смириться с этим было легко, в конце концов, Нил не виноват, такова была задумка природы, но смириться с тем, что Нилу нравились отвратительные фильмы, Алан уже не мог. Хватило десятка названных альфой фильмов, чтобы до глубины души разочаровать омегу. Детективы, в которых убийцу можно отгадать с первых минут, комедии с плоским юмором и без внятного сюжета, ужасы, которые пугают только внезапными скримерами...       Каждый вечер Алан ждал мужа, заранее выбрав фильм. Через пару совместных вечеров на диване перед телевизором, поняв, что от него ещё долго не отстанут, Нил перестал задерживаться в школе. Алан же днём стал то и дело поглядывать на часы, не признаваясь даже себе самому, что ждёт Нила, но время, как назло, тянулось медленно, и летело как бешенное, когда это совсем не надо.       Увлечённый рисованием, Алан далеко не сразу обратил внимание на негромкий ритмичный звук. Только, когда в комнату вошёл Нил, до Алана дошло, что это был стук в дверь. – Что-то случилось? – Нил выглядел таким взволнованным, будто Алан не сидел на кровати, а стоял на подоконнике и готовился к прыжку. – Нет, а что? – Омега посмотрел время в телефоне, почти шесть вечера.       Не удивительно, что Нил забеспокоился, уже две недели Алан в это время ждал мужа в гостиной, а теперь вдруг спрятался в комнате. – Извини, слишком увлёкся работой. – Алан вздохнул, сжимая между пальцами стилус.       Лучше не отвлекаться и доделать заказ сразу, а не откладывать и завтра надеяться успеть закончить к дедлайну. Но на это уйдёт ещё пара часов, а оставлять Нила на весь вечер одного некрасиво. – Не буду тебе мешать.       Слова вылетели раньше, чем Алан успел хоть что-то обдумать. – Не уходи.       Нил не успел и шагу сделать и теперь смотрел на Алана заинтересовано. Зато больше не расстроен, подумал омега, успокаивая себя. – И что мне тут делать? Ты занят. – Заняты у меня только руки, ну и глаза. Говорить я могу.       Нил улыбнулся и выдвинул стул из-под стола, не разворачивая, и сел. Алан бросил на мужа короткий взгляд и едва удержался, чтобы не закатить глаза. Спинка стула была обращена к омеге, и Нил сидел, расставив ноги по её бокам. Алан ни разу не видел, чтобы так сидели беты или омеги, но альфы — постоянно. – Так что, предлагаешь снова пытать тебя вопросами, раз никуда не убежишь, а разговаривать можешь? – А просто разговаривать без допросов ты уже разучился? – Ладно... – Альфа сложил предплечья на спинке стула и положил на них подбородок. – Что ты рисуешь?       Алан развернул планшет экраном к мужу. Тот внимательно всмотрелся в изображение: девушка в алом бальном платье бежит вниз по лестнице, приподнимая руками юбки, чтобы не споткнуться об них. – Обложка для какой-то книги. Без понятия, о чём она, но у меня к ней уже с десяток иллюстраций, по словесному описанию. – Нил молчал, поэтому Алан решил продолжить говорить. Рассказывать Нилу что-то всегда было приятно, за последние две недели он с искренним интересом слушал всё, о чём говорил омега. – Такие заказы никогда не заканчиваются, книги выходят постоянно, а у мелких издательств не слишком много денег, чтоб содержать собственных художников. Кто-то вообще выкладывает написанное в сеть, на площадку какую-нибудь, и хочет чтоб на обложке обязательно были персонажи, а подходящие фото не нашлись. Однотипно до ужаса, но мне только на руку — рисовать проще. Обычно за пару часов сделаю и получаю свои две-три сотни. А вот за эту, – омега кивнул на планшет, – с учётом остальных иллюстраций, получу чуть больше тысячи. – Может, мне тоже рисовать научиться... – Мечтательно вздохнул Нил. – У меня целый рабочий день стоит меньше двух сотен, а тут всего пара часов. – Удачи, – хмыкнул Алан, – для начала придётся пару лет учиться и набивать руку.       Алан был таким серьезным, что Нил не смог удержаться, чтобы не поиздеваться. – Два года? Научиться тыкать в планшет можно и быстрее... – Омега одарил мужа испепеляющим взглядом, но Нила это только больше раззадорило. Он наслаждался проявлением любых эмоций на обычно бесстрастном лице. – Ладно на бумаге, там надо что-то уметь, а так за тебя планшет половину работы делает. – На бумаге я тоже умею... – Обиженно произнёс Алан, вновь уткнувшись в планшет. – Во втором ящике целая стопка рисунков лежит. Можешь посмотреть. – Это те, которые Мелоди нашла в коробках?       Омега кивнул. – В тот раз она не дала мне и краем глаза на них взглянуть... Надеюсь, там нет ничего неприличного?       Мужчина выдвинул ящик, ожидая подвоха. Раньше омега готов был в истерику впасть от одной мысли, что Нил может увидеть дневники или рисунки, а теперь так легко позволяет на них взглянуть? Неужели это он после течки так осмелел? Или решил, что после такого позора терять уже нечего. – Не знаю, я не смотрел. По крайней мере, порноарты в те годы я ещё не рисовал. – Ещё? То есть теперь ты их рисуешь? – За них хорошо платят. – Пожал плечами омега. – Порнографию рисует он, а извращенец всё равно я... – Вздохнул Нил, и Алан тихо заржал, не сдержавшись.       Стопка бумаги оказалась увесистой, не меньше сотни листов. Похоже, вечер будет длинным. Нил присел на край стола и взял первый лист, тот лежал белой стороной вверх, скрывая изображение.       Рисовать Алан умел. Нил вглядывался в карандашный портрет улыбающейся девушки и без труда узнавал в ней Мелоди, совсем юную, лет шестнадцати. В сторону легло больше двадцати листов, и на каждом была изображена Мелоди: улыбающаяся и хмурая, грустная и просто задумавшаяся, она то сидела за столом, то спала, развалившись на всю кровать, то танцевала. Нил не понимал, как статичный рисунок может передавать движение, но мог представить, как это выглядело в реальности. Интересно, Алан рисовал по памяти или заставлял подругу позировать?       Первый лист, на котором не было Мелоди, оказался ещё и первым цветным, все изображения девушки были чёрно-белыми. На рисунке было окно, разделённое двумя ровными линиями на четыре части — четыре времени года. И каждая из этих частей была отлично Нилу знакома, он видел их не раз за прошедшие три года. – Это моё окно. – Улыбнулся Нил и повернул лист рисунком к автору. Алан усмехнулся. – Не твоё, в те времена это была комната Коллинза.       Нил убрал лист в другую сторону, чтоб не смешался с портретами. Хотелось оставить его на память, если автор позволит. Следующий рисунок вновь был нарисован простым карандашом, никаких ярких красок. – А это, видимо, Коллинз?       Нил показал мужу очередной портрет, и Алан кивнул. Мужчина лет пятидесяти с мягкой улыбкой и добрыми глазами. На мгновение Нил пожалел, что ни разу с ним не виделся — если бы не Коллинз, скорее всего, Алана бы давно не было в живых. А Нил его ещё и обвинял в совращении малолетних... Пролистав ещё несколько портретов Коллинза, Нил широко открыл глаза, не зная, как реагировать на такое. – Что, там всё-таки порноарты? – Тут же усмехнулся Алан. Нил шутку не оценил. – Тут могила.       Десятки пустых надгробий и лишь на одном, том что расположено по центру рисунка, выбиты имя, фамилия и годы жизни. Дата смерти десятилетней давности, но Нил хорошо знал, что этот человек до сих пор жив. С миссис Тейлор он виделся почти каждый день. – Не обращай внимания, там такого много. – Отмахнулся Алан. – Штук пять точно, может больше.       Он пытался делать безразличный вид, но Нил видел, как тяжело ему это давалось. Не выдержав и минуты тишины, нарушаемой только шорохом бумаги, Алан отложил планшет и стилус в сторону. Прижав колени к груди, омега пристально следил за руками Нила и его выражением лица.       Нил не мог понять, зачем Коллинз сохранил эти рисунки, напоминание о тех, кого Алан ненавидел так, что желал им смерти.       Мужчина нашёл ещё пять таких же рисунков — пролистал стопку, не вглядываясь, просто ища что-то похожее на кладбище. Собрав мрачные рисунки и убрав в сторону остальные, Нил прочитал имя на ледующем надгробии. Могила принадлежала мистеру Смиту, и год смерти был тот же, что у миссис Тейлор. – Забавно, кстати, двое из них умерли в том же году. – Подал голос омега.       Какой-то фильм ужасов... Сейчас ещё дверь должна резко захлопнуться, а свет погаснуть. Нил постарался выкинуть эту фразу из головы, но интерес разгорался всё сильнее. Чьи ещё имена на тех могилах? И кого из них уже нет в живых? – Я могу понять ненависть к Смиту, но миссис Тейлор что тебе сделала? – Родила ублюдка, который портит мне жизнь даже после собственной смерти. – Выплюнул Алан в отвращении, с каждым словом всё распаляясь от жгучей ненависти. – А ещё эта стерва поддерживала мою травлю, вечно всем напоминала, что я торгую телом, и твердила, что её дорогой сыночек не стал бы пытаться кого-то насиловать.       Нил взглянул на очередной лист. На могильном камне было выбито "Дрейк Тейлор". Тот самый парень, в которого Алан когда-то влюбился... Нилу всегда было больно слушать, как миссис Тейлор вспоминала сына, она называла его исключительно "сыночек" и никогда по имени. Теперь, зная каким был этот "сыночек" при жизни, мужчина не мог жалеть никого из них. Наверное, даже к лучшему, что его убили, не вырос очередной насильник.       Следующая могила принадлежала Уокеру, тому ублюдку, который пытался устроить групповое изнасилование. Ничего спрашивать альфа не стал, очевидно, за что Алан его так ненавидел. А вот оставшиеся два рисунка... Ненависть к Джерарду тоже объяснима, но... – Ева Морган?.. – Что тебя так удивляет? – Я думал, ты её любил. Она всё-таки твоя мать.       Привязанность к родителям не исчезает с возрастом, по крайней мере, не до конца. Какими плохими бы не были родители, дети где-то глубоко внутри продолжают их любить. Алан же ненавидел мать так сильно, что во всех подробностях отрисовал её могилу.       Алан изменился в лице. Руки, спокойно лежавшие на коленях весь разговор, теперь мелко дрожали. – Она была матерью для Мэг, но не для меня. Я с рождения рос сиротой при живых родителях. Ей было плевать, даже когда я ушёл из дома. Наверное, она была этому только рада...       Голос омеги дрожал, Алан едва держался, чтобы не заплакать. – Зря я в это полез...       Нил бросил рисунки обратно в ящик стола. Все, кроме яркого вида из окна. – Всё нормально. – Тихо сказал Алан.       Омега поднялся на ноги. Он ссутулился и обнимал себя за плечи. У Нила сердце рвалось на части от его потерянного вида. Когда-то давно Нил смотрел на Алана и видел камень, не способный открыто выражать эмоции, а может и испытывать их. Конечно, он и тогда подозревал, что это лишь маска, но теперь был в этом уверен. Алан пережил слишком многое, и самое отвратительное, что переживал до сих пор, он так и не отпустил прошлое, и оно продолжало ломать его пополам.       После всего того кошмара в старшей школе у Алана осталось всего два близких человека, но Коллинз умер, а Мелоди уехала, и Алан остался один. Конечно, с ним остались Питер и Мэг, но они лишь дети, и стали для брата скорее обузой, чем утешением. – Алан, – позвал Нил. Тот дёрнул головой, прогоняя мысли и взглянул на мужа.       Нил сделал шаг вперёд и осторожно положил ладонь на плечо мужа; пусть Алан и сказал, что он ему не чужой, Нил по-прежнему опасался к нему прикасаться. Алан не дёрнулся, только приподнял бровь, мол, чего тебе надо. Нил застыл в нерешительности, не зная, как подступиться, чтобы не вызвать неправильную реакцию, Алан глядел пустыми глазами куда-то сквозь мужа и вдруг, опустив руки, прижался к нему и уткнулся лбом в плечо. Он дышал так прерывисто, будто дышать ему было больно.       Нил гладил его по спине, едва касаясь кончиками пальцев. Алана хотелось обнять покрепче, закутать в одеяло и спрятать от всего мира, чтобы ни одна мразь больше не смогла причинить ему боль, но вместо этого Нил мог лишь стоять, ничего не говоря, ожидая, когда Алан придёт в себя.       Через несколько минут Алан отстранился и ушёл, ничего не сказав. Нил только успел заметить, как сильно от смущения раскраснелись щёки омеги.

***

      Праздновать шестнадцатый день рождения Мэг решила в компании сверстников, как месяц назад праздновала день рождения подруги. Алан не стал чинить препятствий, вновь увёз к Нилу обоих мелких, чтобы у Джерарда не возникло и тени подозрения, что дочь этой ночью будет не у брата. Отпуская сестру с парнем, Алан только предупредил подростка, если Мэг во второй раз вернётся с меткой на шее, третьего раза уже не будет, потому что ставить её будет нечем.       Внутри Алан радовался, что хоть у кого-то в семейке Уокеров есть мозги, Стивен искренне клялся, что ничего плохого с Мэг не сделает.       За последние несколько месяцев это был первый раз, когда Алан устраивал видеозвонок не по выработанному за годы графику. Вечер воскресенья, Питер и Нил уже спали, зато Алан никак не мог уснуть, переживая за сестру. Не накручивать себя не получалось, несмотря на регулярные сообщения, текст в которых сводился к "со мной всё в порядке".       Единственным человеком, кто мог его теперь успокоить, была Мелоди. Алан чувствовал себя сволочью за то, что не даёт ей спать, но в то же время был благодарен, что Мелс не послала его куда подальше, когда он разбудил её почти в полночь. Алан не понимал, как девушка каждый раз умудряется постепенно вывести разговор на Нила, но давно перестал на этом зацикливаться — пусть говорит о чём угодно, только бы не оставляла его одного. – Осталось ровно два года и сможешь со спокойной совестью развестись.       Мелс улыбалась, но в голосе так и сквозила печаль. Она не оставляла надежд свести друга с Нилом, но после прошедшей не по плану течке не осмеливалась об этом говорить. Алан задумался над перспективой развода, и в сердце вдруг вонзилась игла, непонятно почему. – Что-то не так? – Нахмурилась девушка. – Я не хочу. – Собственный голос казался чужим, доносящимся издалека. За Алана будто говорил кто-то другой. – Я не хочу разводиться.       Повисло молчание. С каждой секундой Алан всё отчётливее понимал, что не соврал. Он не хотел разводиться, не хотел съезжать из этого дома, не хотел уезжать от Нила. И совсем не потому, что не хотел вновь остаться один, вовсе нет. Если бы прямо сейчас магическим образом появилась возможность переехать к Мелс — или Мелс переехать к нему, неважно — он бы не согласился. Алан не боялся остаться один, он боялся остаться без Нила. Мелоди, отойдя от шока, сказала вслух то, что Алан не осмелился бы: – Ты влюбился. Ты влюбился в Нила. – Не неси чушь! – Мужчина спрыгнул с подоконника, чтобы, если начнётся паническая атака, не свалиться в открытое окно. – Я не влюбился. Просто...       Просто что? – оборвал он сам себя. Просто одно только присутствие Нила рядом поднимает настроение? Просто от его прикосновений сердце замирает? Просто ему нравится смотреть, как Нил улыбается? Просто он пару дней назад он чуть не разрыдался, уткнувшись Нилу в плечо?       Алан достал сигареты. Мелс не стала делать ему замечаний, понимала, что курение поможет быстрее успокоиться и не впасть в истерику. – Я в него влюбился... – Обречённо прошептал мужчина, выдыхая дым. – А выглядишь так, словно тебе сказали, что жить осталось не больше недели. – Беззлобно подколола девушка и продолжила после недолгой паузы. – Пообещай мне кое-что. – Что именно? – Что расскажешь Нилу об этом. Я тебя знаю, ты о чувствах можешь все два года молчать. Так что пообещай, что расскажешь. И желательно до рождества. – До рождества какого года? – Усмехнулся Алан, без тени улыбки.       Мелс как обычно была права. Признаваться Нилу страшно до дрожи, страшно от того, что он точно не ответит отказом. Алан не был слепым, видел, какими влюблёнными глазами на него смотрит Нил. Нормальные люди боятся отказа, а он, похоже, единственный в мире идиот, боящийся взаимности. – Алан! – Возмущение девушки не знало предела. – Если ты ему не расскажешь, это сделаю я. – Чтобы всё получилось как с Дрейком?       Мужчина не знал, что делать с окурком; новую пепельницу он так и не купил, а выкидывать мусор в окно совесть не позволяла. Подумав, Алан бросил окурок в пустую кружку на тумбочке.       Нет, как с Дрейком точно не получится, Нил не такой. Нил определённо лучший из всех альф, которых Алан встречал за свою жизнь. И Мелс думала точно так же. – Нил не такой, как Дрейк. Он тебя даже в течку не тронул! Многие мужчины сдержались бы в такой ситуации? – Коллинз сдержался. – Это другое. Для Коллинза ты был как сын, у него и желания бы такого не возникло. А вот Нил...       В этом и проблема, подумал про себя мужчина. Алан вновь уселся на широкий подоконник, и уставился в тёмное небо. Секс — нормальное и естественное развитие таких отношений, и Нил ждал этого. В своих фантазиях он наверняка отымел омегу во всех возможных и невозможных позах, особенно в гон, когда голову срывает от гормонов. И как ему сказать, что Алан на такое не согласится? Даже в течку ничего не будет, потому что больше ни одной течки и не будет, переставать принимать блокаторы Алан не станет, иначе запах ещё усилится, а допустить это нельзя. После прошлой течки запах и без того стал заметнее, и противозаточные его нисколько не подавили за целый месяц. Алан и так старался не выходить из дома, отправляя в магазин Нила, а если запах ещё усилится, на людях омега точно больше не покажется. – Ал, пообещай, что признаешься ему.       Алан закрыл глаза. Разбрасываться обещаниями он не привык. – Обещаю.

***

      Сказать было проще, чем сделать. Алан ни разу не признавался в любви и не знал, как это вообще делается. Нельзя же просто повернутся к Нилу за ужином и сказать "я тебя люблю". Для такого нужна определенная атмосфера, подходящий момент... А как понять, что момент подходящий?       Каждый вечер омега сидел с мужем на диване и не решался на него даже взгляд поднять, не то что сказать те страшные три слова. Спустя неделю Алан поймал себя на том, что стал заедать стресс — то, что он готовил утром, заканчивалось ещё до прихода Нила, хотя раньше того же количества еды хватало обоим мужчинам на весь день и ещё оставалось на утро. После течки ушли два фунта лишнего веса, но за эту неделю Алан набрал ещё восемь.       После внепланового взвешивания кусок в горло не лез. Живот урчал весь день, но Алан глушил голод водой и кофе. Омега не допускал и мысли, что Нил может это заметить, но Нил заметил. – Ты сегодня вообще ел?       Алан хотел соврать, чтобы избежать нотаций, но так нагло врать, глядя Нилу в глаза, не хватило духу. Альфа покачал головой. – Ты же понимаешь, насколько это вредно? – Не начинай, пожалуйста. – И что мне с тобой делать? Не насильно же еду впихивать.       Он вздохнул, и Алан почувствовал, как уголки губ тянутся вверх — Нил так искренне за него переживал... – Пальцы откушу, если попытаешься. – В шутку пригрозил омега. Почему-то вспомнились старые угрозы Нила привязать его к стулу, а ещё наличие у него наручников. – Я слишком много набрал за эту неделю, на еду даже смотреть не могу. – Продержишься так пару суток и сорвёшься. Будешь бегать от холодильника к унитазу. – Нил тяжело вздохнул, и Алан начал жалеть, что рассказал ему про булимию. – Слушай, я видел тебя голым, лишнего веса у тебя нет. – Мог бы про такое и не напоминать... И после течки я весил намного меньше. – Взгляд Нила оценивающе скользнул по телу омеги, Алан, заметив это, отвернулся от мужа. – Не смотри на меня так, снова раздеваться перед тобой я не буду. – Я и не просил, – усмехнулся альфа. Он обошёл мужа сбоку и, оказавшись перед его лицом, чётко произнёс. – Ты красивый. – Я знаю, – фыркнул омега. Он это слышал не раз, но обычно такое говорили женщины. И до этого сердце ещё ни разу не замирало от таких слов. – Но не веришь. – Не верю. – Согласился Алан. Может, для окружающих он и был красив, но для себя — нет.       Нил взял его руку в свою, осторожно, будто по-прежнему опасался, что Алан дёрнется. – Хотя бы о здоровье подумай. Хочешь заработать проблемы с желудком?       Алан промолчал. – От голодовки вес не уйдёт. – Вздохнул Нил, выпуская ладонь омеги из своей. – Поешь, а что делать с твоим несуществующим лишним весом решим позже. – Ладно.       Нил сам взялся разогревать ужин, обе порции. Алан чувствовал, как вместо голодного урчания, в животе танцуют бабочки, а руки так и жжёт после касаний. Альфа отвлекал мужа разговорами как мог, и омега вдруг задумался, насколько легко Нил выбивает из него любую информацию, даже у Коллинза так не получалось.       Нил протянул мужу телефон с открытым в браузере расписанием сеансов кинотеатра. – Убийство в восточном экспрессе? – Алан улыбнулся и вернул телефон. – Мои старания были не напрасны, у тебя появился вкус к детективам. – Скорее к рекламе, – смущённо возразил Нил. – Трейлер красивый. – Трейлер или актёры? Особенно тот, который играет жертву.       Какое-то странное чувство. Что-то между злостью и обидой, ещё и с примесью чего-то, что Алан не мог в полной мере осознать. Наверное, это и называют ревностью? Забавно, если так. Нил ему не раз изменил, а он ревнует к тем, кого альфа в живую никогда и не увидит. – Неважно. На завтра ещё есть свободные места...       План возник сам собой. Повторить то, что было в прошлый поход в кино, но без того позора в виде внезапной течки. В парке много безлюдных мест, а сумерки начинаются уже часам к восьми, вот и тот самый идеальный момент. И для признания и для первого поцелуя... – Во сколько? – Голос дрогнул, но Нил не заметил. В голове включился отсчёт времени до точки невозврата.

***

– Ты как-то рано, – заметил Нил, глядя на часы. – До конца рабочего дня ещё час. – Обещаю не мешать работать, – усмехнулся Алан. – Дома всё равно делать нечего, какая разница где сидеть в телефоне — там или здесь?       Ближе к противоположной от Нила стене стояли в два ряда школьные парты. Алан никогда не понимал, зачем их здесь так много, если учителя, если и устраивали с психологом собрания по поводу плохого поведения кого-то из учеников, всё равно стояли на ногах, а не сидели за партами. Сидели обычно только родители провинившихся учеников и мистер Коллинз.       Мужчина сел за первую парту, ближайшую к Нилу, и достал телефон. Как и обещал, он ничем не мешал, старался даже не двигаться, чтобы стул не скрипел. Психолог быстро забыл о посетителе, и тишину нарушало только дыхание и звук клавишей на клавиатуре — Нил что-то быстро печатал на компьютере. – Можешь за кофе сходить? – Вдруг спросил Нил, оторвавшись от экрана. – Тут дальше по коридору автомат стоит. – Я бы на твоём месте побрезговал пить дрянь из автомата. Это "кофе" пить невозможно.       Ворча, Алан всё же поднялся на ноги и подошёл к столу мужа. – С сахаром вполне сносно, – пожал плечами Нил. – Лучше в...       Дверь вдруг открылась, и Алан оборвал себя на полуслове. В кабинет вошёл директор, и с удивлением оглядел омегу с ног до головы. – Морган... – Протянул мистер Смит. Прямо как в школьные годы Алана, только теперь в голосе было куда больше холодной ненависти. – Не ожидал вас здесь увидеть.       Директор хотел что-то сказать, но Алан, не желая ничего слушать, перебил его, толком не подумав: – Эванс. – Что? – Недоумённо переспросил Смит. В глазах Нила читался такой же вопрос. – Я почти три месяца как Эванс. – Снаружи он старался казаться равнодушным, но внутри всё горело.       Альфы выглядели такими шокированными, что не засмеяться в голос было трудно.       Смит наконец оторвал от него взгляд, видимо, вспомнив, зачем пришёл. Он назвал Нилу фамилии и тот отдал папки с кучей листов внутри, видимо, личные дела учеников.       Видя, что директор не собирается задерживаться, Алан не сдержался и широко улыбнулся, предвкушая его реакцию на вопрос. – Как жена и дети, мистер Смит? – Всё замечательно, – холодно ответил Смит и, одарив Алана полным ненависти взглядом, повернулся к двери.       Как только за ним захлопнулась дверь, омега перестал сдерживаться. От безудержного полуистерического смеха на глазах выступили слёзы, и дышать стало трудно. Нил всё это время пытался отойти от шока и спросил, когда Алан перестал складываться пополам: – Ты ведь не менял фамилию? – Не менял и не собираюсь. – Подтвердил Алан, продолжая посмеиваться. – Но его лицо того стоило.       Нил провёл рукой по лицу. – А с женой и детьми что не так? Зачем ты об этом спросил?       Алан вдохнул полной грудью, приступ смеха прошёл, осталась только улыбка. – Чтобы напомнить. Жена с ним развелась, увезла детей в другой штат и не позволяет им видеться с отцом. А всё потому что кто-то показал ей видео, где Смит пытается разложить на парте какого-то школьника...       Называть имена Алан старательно избегал, но Нил и без этого понял донельзя прозрачные намёки: – Кто-то? – Ну, возможно, Мелс. Может я и был в школьные годы не очень умным, но Мелс всегда с головой дружила. Она бы не позволила никому творить со мной такое.       На лице Нила вдруг проступило странное выражение, он будто вдруг о чём-то вспомнил, но прогнал воспоминание прочь. Алан продолжал говорить, только бы в кабинете не повисло напряжённое молчание. – Кстати, пятёрка по химии в аттестате лишь следствие шантажа. Мелс показала это видео жене Смита только после выпускного. До этого он готов был пойти на что угодно, только бы она не узнала.       Альфа тяжело вздохнул и покачал головой. – Зачем тогда было врать, что ты с ним спал? – Я такого и не говорил. Я сказал, что у меня пятёрка по химии, остальное ты додумал сам. – Омега замялся и опустил глаза в пол, слова вырвались сами. – Я вообще с мужчинами не спал. Ни разу. – Серьёзно? Ты до сих пор девственник?       Поднимать взгляд Алан не стал. Пусть уж Нил считает его девственником, так застенчивость перед постелью будет проще объяснить. Но врать обо всём опыте Алан не мог. – Смотря с какой стороны смотреть... Секс у меня был, но только с женщинами. Вернее, с одной женщиной... – Ага, я слышал твои стоны, пока Мелоди ночевала с тобой.       Алан уставился на мужа и весь покраснел, щеки жгло так, будто кожа обгорела на солнце. Омега принялся оправдываться. – Это не то, о чём ты подумал, честно. Мы ничем таким не занимались никогда. Она мне как сестра!       Глаза Нила были полны сомнения, он не верил ни единому слову мужа. – Она мне массаж делала, у меня мышцы вечно забиты. – Буркнул Алан.       Кажется, Нил всё же поверил или просто сделал вид. Алан решил перевести тему от греха подальше. – Так, какой тебе кофе?       Нил только отмахнулся и сел за стол. – Спасибо, я и без кофе взбодрился, мистер Эванс.

***

      Идиот. Влюбленный идиот. Алан пытался вжаться в кресло, слиться с ним, будто хамелеон, но это ничем не помогало. Запах омеги в представлении окружающих не вязался с очевидно мужской внешностью, люди в кинотеатре бросали на Алана удивлённые и недоуменные взгляды, а в глазах некоторых альф он без всякой телепатии читал знакомые мысли. Оставалось только надеяться, что к нему никто не полезет, пока рядом Нил.       Лучше бы дома остались, премьеру можно было и по подписке посмотреть... Всё шло не по плану, сначала запах, потом холод. Алан так привык жить затворником, что напрочь забыл как осенью могут отличаться температуры днём и вечером; днём, пока грело солнце, ему было почти жарко, зато теперь он мёрз в лёгкой толстовке. И если на ходу это можно было терпеть, то дойдя до места, Алан проклинал всё: себя, климат, блокаторы и слишком тонкую одежду. – Он это заслужил, хотя нет, такой лёгкой смерти он... Ты в порядке? – Нил, до этого не затыкаясь говоривший о фильме, вдруг перебил себя на полуслове. – А есть сомнения? – Спросил Алан, продолжая растирать руки, чтобы пальцы вновь начали нормально сгибаться. – Ты весь дрожишь. Так страшно со мной наедине оставаться?       Омега закатил глаза, бояться мужа он перестал давно. – Дома с тобой опаснее оставаться, чем здесь. Там точно никто на помощь не придёт, а тут хоть какой-то шанс есть. А если серьёзно, я просто замёрз. – Куртку дать? – Не думая долго, спросил альфа.       Алан кивнул, не раздумывая. Куртка Нила была маловата, но грела хорошо, тем более, что тепло его тела ещё не успело уйти. Только руки даже в карманах ничуть не согрелись. – А сам не замёрзнешь? – Когда замёрзну, заберу назад.       В свитере быстро замёрзнет, пора домой, но... Нельзя же просто взять и уйти, так ничего и не сказав? Алан слушал мужа, что-то отвечал, даже умудрился объяснить ему какие-то детали сюжета, но мысли всё норовили ускакать в другую степь.       Руки по-прежнему не согревались, что ни делай. От дыхания стало только хуже: от влаги кожа только быстрее теряла тепло. Нил подошёл к сидящему на качели мужу и молча накрыл его ладони своими. И как ему не холодно при такой погоде и уже без куртки? Руки-то тёплые. – Идём домой. Ты весь замёрз уже, руки ледяные. – Не хочу. – Простынешь — я тебя лечить не буду.       Внезапно строгий тон был таким нелепым в такой обстановке, что Алан рассмеялся. Такой подходящий момент...       Алан посмотрел мужу в глаза и...не решился. Если бы Нил прямо сейчас поцеловал его, Алан бы не стал сопротивляться, но действовать самому не хватило смелости. – Ладно. Идём. – Нехотя согласился мужчина и поднялся с качели.       Этой ночью Алан едва сдерживался от слёз. Всего три слова, три коротких слова... Ушла бы всего секунда, чтобы это произнести, но он струсил. Можно было сколько угодно успокаивать себя тем, что первый шаг вообще-то должен делать альфа, а не омега, но с чего бы Нилу делать первый шаг, если Алан после свадьбы не раз говорил прямым текстом, что альфа его не интересует.       До свадьбы Алан надеялся, что Нил не станет приставать к нему с подобным, а теперь жалел, что Нил этого не делает. И уже не сделает. Алан давно провёл между ними черту, и самостоятельно переступать её Нил не станет, а Алан слишком труслив, чтоб его подтолкнуть.