Сказки - 3

Голос Волдеморта раздался в тот момент когда Гарри входил в Большой зал, вместе с профессором Макгонагалл. Он, как раз, рассказывал ей, почему он оказался в школе, когда его слова заглушили раскаты голоса Риддла, разнёсшийся по Большому залу. — Я знаю, что вы готовитесь к битве, — гремел он на весь зал и за его пределами тоже. Знал Гарри такое заклинание, усиливающее голос говорящего и распространяющее его на большую площадь. Из-за столов раздались испуганные крики, школьники в ужасе прижимались друг к другу и затравленно озирались, пытаясь понять, откуда он доносится. — Ваши усилия тщетны, — убеждал их Волдеморт. — Вы не можете противостоять мне. Да и не хочу я вас убивать. А ещё, я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. — Враньё, чистейшей воды, — сказал Гарри, достаточно громко, чтобы постараться, по возможности сгладить впечатление Томовой речи. — После пяти стычек с той я до сих пор жив и здоров. А то после слов Волдика в зале установилась полная тишина. Которая, казалось, давит на барабанные перепонки и распирает стены. — И, что ты скажешь насчёт крови Флитвика и Хагрида, лживая ты тварь? — добавил Гарри, немного разрядив обстановку. — Отдайте мне Гарри Поттера, — продолжил меж тем Волдеморт, — и никто из вас не пострадает. Отдайте мне его, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи и прекращаю, пока, боевые действия. И снова зал погрузился в тишину. Все повернулись к Гарри. А потом из-за стола Слизерина кто-то поднялся и закричал. Поттер узнал Пэнси Паркинсон. — Да он же здесь! — Кричала она размахивая руками. — Поттер здесь! Хватайте его! — Разбежалась, Паркинсон! Только не учла, что хваталка не выросла! — крикнул в ответ, Гарри. — Ни у тебя, ни у кого либо ещё, чтобы Поттера схватить. После этого он немного помахал палочкой, приставил её кончик к горлу, и в Большом зале, как и за его пределами, загремел уже его голос. Заставляя школьников, как перед этим от голоса Волдеморта, в страхе прижиматься друг к другу. Нет, ну а чего? Волдику можно, а ему нельзя, что ли? — Эй, Томас! — гремел в ответ голос Гарри. — С тобой говорю я, Гарри Джеймс Поттер, человек не стесняющийся имени данного ему при рождении родителями. Ты там совсем у себя уже охренел? Ну, там, где ты в этот момент находишься. Поттера ему, видите ли, подайте. А ху-ху, не хо-хо, Томас? Во-первых, Поттер тебе не вещь, чтобы передавать его с рук на руки. И, во-вторых, если я тебе так нужен, то подними свою костлявую задницу и тащи её сюда. В общем, сам приходи. Ножками, ножками. — И, ещё, — добавил Гарри после небольшой паузы, — я тебя умоляю, Томас, не присылай своих прихлебателей. Сделай хоть что-нибудь сам. И не нужно ссылаться на то, что тебе этого религия не позволяет. Нет, я понимаю, что так проще. Вину за свои собственные неудачи на других свалить. Но, может хватит, а, Том? В общем, либо ты приходишь сам, либо я во всеуслышание объявлю тебя жалким, трусливым ничтожеством, испугавшимся семнадцатилетнего пацана. Нет, ну а кем ещё тебя считать, Том, если даже твой псевдоним означает Бегающий от смерти? Из-за того что ты боишься её до… усрачки. — Впечатляет, мистер Поттер, — сказала ему удивлённая его умением профессор Макгонагалл. — Ааа, — махнул рукой Гарри, — всего лишь балаганные фокусы. Впрочем, давайте не будем отвлекаться. Учеников, наверное нужно эвакуировать и, думается, что с этим вы справитесь гораздо лучше. А мне, перед встречей с Томом, нужно закончить ещё одно дело. Даже, больше скажу, не просто нужно, а крайне необходимо и архиважно. — Соглашусь с вами, мистер Поттер, — подумав, приняла решение Макгонагалл. — Действуйте, а мы займёмся эвакуацией. Гарри кивнул ей в знак согласия и отправился в Выручай-комнату. Теперь, когда он точно знал как выглядит диадема Рейвенкло и место где она всё это время находилась, оставалось только до неё добраться и ткнуть её гоблинским кинжалом. Лезвие которого было пропитано ядом василиска. На выходе из Большого зала его перехватили Рон и Гермиона. — Где ты был, Гарри? — накинулся на него с вопросами Рон. — Мне нужно было кое-что узнать в гостиной Рейвенкло, — ответил Гарри не прекращая движение. — А вы где были? — В туалете Плаксы Миртл, — ответила ему Гермиона. — Зачем? — не понял Гарри. — Чтобы спуститься в Тайную комнату и уничтожить чашу Хаффлпафф ядом василиска. Это мы с Роном придумали. Вот только саму чашу мы, почему-то в моей сумочке не нашли. Ты, случайно, не знаешь где она может быть? — Разумеется, я знаю где она, — ответил Гарри. — И совсем не случайно. К тому же, зачем ещё раз уничтожать то, что уже и так уничтожено? Саму чашу, кстати, Гарри тихонечко умыкнул из Гермиониной сумочки, когда они из Гринготтса на драконе «сматывались». А потом ткнул её кинжалом, когда один остался. А всё почему? Да потому что с гоблинами договорится не получилось. Они, видите ли, в дела волшебников не вмешиваются. Вот и не вняли бы они доводам разума. Поэтому, пришлось целую операцию проворачивать, чтобы чашу Хаффлпафф, которая одним из хоркруксов оказалась, из банка «выдёргивать». С этими словами Гарри извлёк из кармана с расширенным внутренним пространством перекорёженную чашу и продемонстрировал её Гермионе и Рону. — Что? — спросил он у удивлённых Рона и Гермионы. — Зачарованных карманов никогда не видели, что ли? Не только ты на это способна Гермиона. — Но… — начала было уточнять Гермиона… — Чёрт возьми… Как? — ухмыльнулся в ответ Гарри. — На самом деле, элементарно. Ну, я имею в виду и карман зачаровать, и хоркрукс уничтожить. Главная задача, всё это время, заключалась в том чтобы их разыскать. Тут они добрались до Выручай-комнаты и дальнейшие вопросы стали неуместны. — Ты мне потом всё-всё расскажешь, Гарри, — многообещающе сказала ему Гермиона. Смотрела она, при этом, на него так, что Поттер счёл за лучшее выполнить её просьбу. Потом, попозже. Если он, конечно, жив останется. Гарри пробежался три раза вдоль портрета Варнавы Вздрюченного и перед ними, прямо в стене появилась дверь. В которую они вошли. — Так, — сориентировался Гарри, — нам туда. И направился прямо к бюсту на который он когда-то сам водрузил нужную ему сейчас диадему. Они почти уже дошли, как вдруг за его спиной раздался голос: — Поттер, стой! Мгновенно обернувшись, Гарри увидел что это всего лишь Малфой с Крэббом и Гойлом. Тройка учеников со Слизерина. О которых Гарри совершенно в данное время не думал. Да и кому они сейчас были нужны, эти неудачники. А, почему неудачники? Так кто же о себе и своих намерениях в таком случае, как этот объявлять будет? Впрочем, какими бы неудачниками они не были, а подгадить могли. И Гарри колданул в них, не вступая в разговоры. — Инкарцеро трио. — Связал он их магическими верёвками. А потом подумал и добавил.- Силенцио. — Какого Мордреда ты здесь делаешь, хорёк? — Заорал Уизли. — Не задавай глупых вопросов, Рон, и не ори, — Гарри поморщился. — Неужели непонятно? Он в своих мечтах уже схватил нас и передал в руки Волдику. Награду захотелось. Только не учёл, что у него, как и у Паркинсон, хваталка ещё не выросла. Говоря это Гарри дошёл наконец до бюста, снял с него диадему, надев, предварительно перчатки из драконьей кожи, извлёк из другого кармана кинжал и ткнул им прямо в центральный камень диадемы. Сначала, как обычно, ничего не произошло, нужно было подождать несколько секунд чтобы яд подействовал. А вот когда он подействовал, над диадемой сгустилось чёрное облачко, принявшее вид человеческой фигуры, которое тут же начало таять, сопровождая этот процесс полным страдания криком. — Ну, вот, пожалуй, и всё, почти, — заметил Гарри убирая кинжал в другой карман. — Остались только Том и его змеюка. Поэтому, отправлюсь-ка я пока во двор, подожду его там. А то, кто знает, что этот трус ещё придумает? И ещё… Нужно, наверное, его поискать и уточнить, что к чему. И он направился во двор, пытаясь по дороге понять, что сейчас предпримет Волди, чтобы принять соответствующие контрмеры. Тем более, что перестать контролировать события и пускать их на самотёк он не собирался. Не для того он прожил свою жизнь, чтобы в последний момент всё бездарно «профукать». Заодно, проходя мимо связанных Малфоя и его сквайров, Гарри подумал что с ними делать. И решил, что пусть, пока, поваляются. Конечно, вряд ли они поумнеют за это время, но, хоть под ногами путаться не будут. Зашибить-то их в любой момент можно. Да и вообще, не до Малфоя ему сейчас было. В ближайшее время должно было, наконец, закончиться затянувшееся противостояние между ним и Томом. Которое началось давно, ещё до его рождения. Тогда было произнесено пророчество в которое Волдеморт поверил и сделал его самоподдерживающимся. Гласило же оно, ну, часть его, что: «… ни один из них не сможет жить, пока жив другой…». И, как раз, сегодня, наконец должна была состояться их последняя схватка. В которой решится кому жить, а кому… отправляться в следующее большое приключение. Которая разделит его жизнь на «до» и «после». Кстати, для самого Гарри началось всё позже, чем для Волдика. Даже позже чем он узнал о магии и попал в Хогвартс. А узнал он об этом только когда ему одиннадцать исполнилось. Потому что, сначала, его, типа, спрятали в маггловском мире. На долгих десять лет. И держали всё это время в неведении. Что не могло не сказаться на его восприятии того, что он маг. И что, как оказалось, в мире магии он довольно известен, и даже знаменит. Вообще, если взглянуть на происходящее тогда, то выходило, что Гарри попав в магический мир вёл себя поначалу, как… прекраснодушный идиот. И, нифига не «чесался», даже зная о том, что за ним маньячелло охотится. Первая, ну, точнее вторая, первую он разумеется не помнил в силу малого возраста, встреча с которым состоялась в конце их первого курса. Да даже проучившись два года в Хогвартсе, он всё ещё считал, что попал в сказку. Ну, как же не считать-то было, если тут он известная личность, а не Придурок Ненормальный. Каковым его считали в семье его тёти, в которой он прожил долгие десять тёмных и беспросветных лет. И только в конце второго курса он начал понимать, что если это и сказка, то очень и очень страшная. И люди, населяющие магический мир, далеки от идеала. Именно тогда он смог, наконец, начать критически оценивать ситуацию. И она, эта ситуация, с каждым годом нравилась ему всё меньше, и меньше. А началось это для самого Гарри на следующий день после памятной схватки с василиском. С того, что когда он проснулся на следующее утро, то понял, что у него в разуме присутствуют чьи-то воспоминания. Не его, а чьи-то ещё. И как такое стало возможным тогда Гарри не понял. Зато понял чьи это воспоминания и… испугался. До чёртиков, до мокрых штанов, и до дрожи в коленках. И тогда же он понял, что Дамблдор говорит ему далеко не всю правду. Задумался он в тот момент, как так-то? Ведь если, по словам Дамби, Волди передал ему часть его силы, то память-то тут при чём? И поэтому он решил никому не рассказывать о произошедшем. А испугался Гарри, что Волдеморт, чьи воспоминания у него появились, исподволь будет влиять на него и незаметно менять его личность. И, что со временем, Гарри перестанет быть только Поттером, а станет чем-то средним, эдаким Гарри-Томом. А то и вообще, во второго Волди превратится. Но, время шло и ничего такого Гарри за собой не замечал. Зато полученные из памяти Тома знания существенно ему помогли. В первую очередь тем, что Гарри научился рассуждать и делать выводы, а затем ещё и критически смотреть на людей и их действия. А ещё искать информацию, анализировать и применять полученные знания для своей пользы. Причиной же случившегося стал укус василиска и воздействие его яда на Гарри. Получалось, что яд этой змеюки влиял не только на тело, но и на душу. И благодаря его воздействию между душами Гарри и Волдеморта образовался тончайший канал, по которому его воспоминания стали поступать к Гарри. И если спросить, а Волдемортовская-то душа откуда тут «нарисовалась», то ответ будет вполне очевиден. Хоркруксом Гарри оказался. Живым и здоровым хоркруксом. Тут следует пояснить, что это за штука такая, хоркрукс. Так вот, хоркрукс это предмет, в который помещён и закреплён магически осколок души волшебника. Он, по своей сути, является эдаким якорем, не дающим остатку души мага окончательно уйти за Грань, после смерти его физического тела. В общем, создание хоркрукса, это такой способ достичь бессмертия. А создавался он путём убийства и последующего произнесения особого заклинания. Или же проведения одного хитрого ритуала. Вот только в случае с Гарри ни того, ни другого сделано не было. Поэтому и хоркрукс из него получился неполноценный. То есть память Волдика у этого осколочка души, который к Гарри прицепился была, а вот личность — отсутствовала. Кстати, насколько понял Гарри, самого Волдика, не слишком беспокоила теория. Гораздо больше его занимали практическое применение и польза от того или иного заклинания. Потому как, хоркруксов-то он «наклепал», но последствиями не поинтересовался. А вот если бы поинтересовался, то глядишь, может и другие способы достижения бессмертия поискал бы. Поэтому и стал он в сумасшедшего психа превращаться. Так что, пришлось Гарри самому «попотеть», выискивая информацию по крупицам, прежде чем он понял, что является хоркруксом. В общем, повезло Гарри, что не превратился он во второго Тома, а оказался в состоянии двигаться своим путём. Впитывая полезные знания из его памяти и отбрасывая всё лишнее. А ещё, получая эти знания и применяя их иногда на практике, Гарри стал более уверенным в себе и не позволял больше, всем кому не лень, «ноги об себя вытирать». Так, например, он на чемпионате мира по квиддичу, быстренько «поставил на место» Барти Крауча-старшего, когда тот попробовал обвинить их в запуске Чёрной метки. Гарри тогда ненавязчиво поинтересовался, чем думает мистер Крауч: головой или тем местом на котором обычно сидят? А то ведь обвинить его, Гарри Поттера в запуске Чёрной метки, это же вообще с головой не дружить. Впрочем, он, Гарри, человек негордый. И если мистер Крауч не угомонится, то он и к министру Фаджу обратиться в случае чего может, и к Главе ДМП, да и в прессу. Совсем не постесняется. А ещё Гарри не понравилось, как тем летом Артур Уизли отнёсся к родителям Гермионы. Ну, когда в Гринготтсе их увидел. «Магглы! Настоящие магглы!», — закричал тогда Артур на весь банк. А Гарри испытал тогда, то что в литературе называется «Испанский стыд». Он, кстати, потом в тайне от всех написал Грэйнджерам письмо и извинился за Артурчика. Ну и сообщил, заодно, что далеко не все маги такие придурки. Грэйнджеры ему тогда ответили. И с тех пор они иногда писали друг другу. А ещё Гарри, по их приглашению, разумеется, побывал несколько раз у них в гостях. В общем, подружился он с родителями Гермионы. Ну, насколько это возможно, конечно. А когда он узнал, что она отправила родителей в Австралию, да ещё и память им подтёрла, то имела тогда Гермиона, что послушать. А Рон ещё и получил. Типа, когда на защиту Гермионы встал. Правда сделал он это, как всегда, не подумав. Потому что, ляпнул: — Ты из-за чего это взбеленился, Гарри? Подумаешь, парочка каких-то никчемных магглов. — Ты когда, сука рыжая, научишься головой думать? — шипел тогда Гарри охаживая Рончика. — А ничего, что благодаря этим никчемным магглам, на свете появился такой замечательный человек как Гермиона? Или может мои дедушка с бабушкой, мамины родители, тоже были всего лишь парочкой никчемных магглов? Слава богу, оттащили тогда Гарри от Рона, пусть и с большим трудом. А то ведь вполне могло случиться, что в мире стало бы на одного Уизли меньше. В общем, много чего случилось за это время. Да и у Гарри много чего полезного появилось. Как, например, этот кинжал, которым он хоркруксы уничтожал. А появился он у него как? Сначала Гарри познакомился с Биллом, старшим из братьев Уизли. Тот работал в Гринготтсе Разрушителем проклятий. Ну, и со всякими хитрыми, тёмными проклятиями, по долгу службы, сталкивался. Включая хоркруксы. Гарри пораспрашивал тогда Билла о его профессии, а тот, в свою очередь, много чего рассказал. В частности, про такую полезную штуку, как нож, который используют Разрушители проклятий. Если сравнивать, то этот нож был чем-то вроде отвёртки, которую можно было сунуть в электросеть и вызвать короткое замыкание. Аналогия конечно была не совсем правильная, но наиболее близкая, если объяснять просто. Без всяких подробностей. Вот Гарри такой себе и заказал у гоблинов, а потом ещё и потихонечку спустился в Тайную комнату, где пропитал его лезвие ядом василиска. Ну, того самого, который Гарри когда-то куснул. Василиск-то хоть и был мёртвый, но на свойства его яда это не повлияло. Тут, кстати, может возникнуть вполне закономерный вопрос. А какого собственно Мерлина лысого, Гари с Гермионой и Рончиком, в качестве довеска, по Британии весь прошедший год мотались, эти самые хоркруксы выискивая? Ну, если в его распоряжении память Волдика была. Да в том то и дело, что в тот момент уже не была. А чтобы понять, почему так вышло, нужно уточнить, что Волдик прожил гораздо дольше Гарри, так что всю его память усвоить оказалось просто физически невозможно. К тому же из того, что Гарри было доступным, три четверти было просто бесполезным хламом. А ещё, те сведения которые были полезными, нужно было ещё усвоить и научиться применять на практике. В общем, знания о том, где он их прятал, до Гарри дойти не успели. А когда он перестал быть хоркруксом, так стали ещё и недоступны. Вот и пришлось им заниматься поисками. Случилось это, ну, то что Гарри хоркруксом быть перестал, в конце их пятого курса. Во время драчки в министерстве магии. Кстати, тогда же Гарри понял, что несмотря на кучу знаний от Волдика и его не самую маленькую магическую силу, бывают моменты когда на первое место выходит мастерство. Потому что не хотел он тогда в министерство отправляться. Но, попёрся. В общем, по всему выходило, что воздействовали тогда на него, ментально. И, сделал это, скорее всего, Снэйп. Но, не зря говорится, что не было бы счастья, да несчастье помогло. С одной стороны, тогда погиб его крёстный, Сириус Блэк и чуть не погибла Гермиона, а с другой — Гарри хоркруксом быть перестал. В общем, если не вдаваться в подробности, то Волдику, когда они оказались с Гарри в одном помещении, удалось пробить к нему в разум ментальный канал и почти овладеть им. Превратить в эдакую марионетку. Но Гарри, тогда удалось Волдика из своего разума вытолкать. А потом, по этому самому каналу и часть душонки Волдика к нему же и вернулась. Потому как часть, да ещё и отделённая насильственно, всегда стремить вернуться к целому. Кстати, вот ещё… парадокс. Часть души ушла, а канал пробитый Волдиком остался. И когда он злился, то Гарри мог видеть окружающее глазами Волдика. Как в те времена, когда он хоркруксом был. А, иногда, он и сам мог на его разум настроиться. И как такое стало возможно? Да кто же его знает-то? Вот и пообещал себе Гарри, что если жив останется, то займётся изучением всех этих магических парадоксов и аномалий. Ведь это же так интересно. А брать власть в свои руки, да кому оно надо? И ещё один вопрос просто таки напрашивался. Почему, если у Гарри имелся такой замечательный инструмент для уничтожения хоркруксов, то они так долго с собой медальон Слизерина таскали? Почему сразу не уничтожили? А потому что надеялся Поттер, что на его основе что-то типа поисковика сделать удастся. Ну, чтобы время на розыск не тратить. Но, не получилось. А потом, когда они с Гермионой вычислили где остальные хоркруксы могут находиться, то и нужда в нём отпала. Все эти мысли промелькнули в голове у Гарри когда он шёл во двор. Вот только дойти не успел. По дороге его вновь настигло видение, из-за гнева Волдеморта и вызван в этот раз он, гнев, был мыслями не о нём. На сей раз его гнев вызвала волшебная палочка. Та самая, которую Волди искал всё это время. А когда наконец-то нашёл и заполучил её, то ничего кроме разочарования не испытал. Мощь палочки, почему-то, не соответствовала его ожиданиям. А почему, он не понимал и из-за этого злился. Настолько сильно, что между их разумами опять установилась связь и Гарри увидел что тот находится в Визжащей хижине. Рядом с ним, в магическом шаре плавала по воздуху его змеюка, Нагини, а прямо напротив него стоит Снэйп. — Я в затруднении, Северус, — обманчиво мягким тоном сказал Волдеморт. — Из-за палочки. — Повелитель? — недоумённо спросил Снэйп. — Я не понимаю. Вы совершали этой палочкой непревзойденные чудеса волшебства. — Нет, — последовал ответ Риддла. — Я совершал этой палочкой обычное для меня волшебство. Я — непревзойденный волшебник, но эта палочка… нет. Она не оправдала моих ожиданий. Я не заметил никакой разницы между этой палочкой и той, что я приобрел у Олливандера много лет назад. Волдеморт прервался ненадолго и продолжил, тем же обманчиво мягким голосом. — Я думал долго и напряженно, Северус. И понял почему Бузинная палочка не повинуется мне по настоящему. А всё потому, что не я законный её владелец. Это ты её хозяин, Северус, потому что именно ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может по-настоящему принадлежать мне. Он взмахнул палочкой, шар со змеей закружился в воздухе, и не успел Снэйп даже вскрикнуть, как его голова и плечи оказались внутри сверкающей сферы. А дальше их сознания разделились и Гарри очнулся в школьном коридоре, опершийся рукой о стену, чтобы не упасть. — Блин, зараза, — выругался Гарри. После чего обратился к Гермионе и Рону. — Ждите меня в Большом зале. И помчался в Визжащую хижину, вытаскивая и надевая на ходу мантию-невидимку.