По ту сторону стены

Спустя три дня… Тяжело вздохнув, Хан уговорил себя мысленно на то, чтобы встать с кровати и сходить в магазин, выкинув мусор по пути. Его дни можно было описать никак. Все, чем он занимался это время — лежал. Буквально не вставая с кровати сутками, отвлекаясь на туалет и попить воды, а затем проваливаясь дальше в пучину мыслей, что грызли его. Хан достал телефон и проверил время. На экране было ровно 64 уведомления и он знал, от кого. Но сил отвечать не было. Единственное, на что его хватило — это краткое «я не приду на пару» и ответы маме каждый день о том, что все в порядке. Хотя это была ебанная ложь и он знал. Он знал и то, что его маме известно о случившемся. Если рассказывать о том, какое отношение к этим людям в его жизни, то можно долго перечислять мысли Джисона о них. Его друг был самым близким человеком на свете, он доверял ему свою жизнь, позволял брать телефон и давал пользоваться своей карточкой. В общем, он был для него всем. И это было взаимно. Их знакомство случилось ещё лет восемь назад, поэтому корнями укрепилось в сердце каждого. Но сейчас Джисон был сломан. Он не может ничего сказать, он не хочет, ему так тошно с себя, что он даже в зеркале не хочет видеть своего отражения. Не сейчас. Ведь Джисон знал — другу все стало известно ещё в тот самый день. Что касается его матери, так это был замечательный человек, который всегда на его стороне. И это неизменная истина. Хан до сих пор помнит то, как признался в том, что не уверен в своей ориентации. Его семья не устроила скандала, сопровождаемого криками и истериками, понимающие глаза мамы он будет помнить всю жизнь. Но ему стыдно. Настолько, что горят щеки и хочется провалиться в пол. Блять. Джисон не заметил, как разбил зеркало. Осколки в руках заставили его опомниться, поэтому он живо убрал все, что осталось. Надо привести жизнь в порядок. Ещё чуть-чуть и он справится. Обязательно. Да. Надо перешагнуть порог этого дома. Вдохнуть свежий воздух. Начать заново. Никакого кошмара не случилось. Все в порядке. Он справится. Все.в.ебанном.порядке. Он дёрнул ручку и натянул капюшон на голову. Не хотелось быть частью этого мира. Шаг за шагом он опускался по лестнице, пока не встретил его. Его взгляд бегло скользнул по профилю, а затем сразу же стыдливо перешёл в противоположную сторону. Мыслей был полный хаос, но ни одна не была противной. Хоть на секунду они перестали его душить. «Мне его поблагодарить за тот ужин?» — неловко. «Как же он красив» — что за бред? «Что мне ему сказать, чтобы начать диалог?» — КУДА ТЫ ЛЕЗЕШЬ, ХАН ДЖИСОН? Тяжело выдохнув, он всё-таки решился уже тогда, когда Минхо был позади и звякнул связкой ключей. Сейчас или никогда. — Хён, — крикнул Джисон, не смея повернуться навстречу удивлённому профилю. ................ «Да где же они?» Ключи застряли на дне рабочего портфеля. Минхо засунул руку поглубже и наконец-то выудил их, победно ухмыляясь. Внезапное «Хён» в тишине напугало его и заставило сердце стучать быстрее… Он оглянулся по сторонам, но никого не было. И только паренек на лестничной площадке, что не решался посмотреть в глаза. «Малыш, это ты мне?» Минхо удивленно вскинул бровь и развернулся к пареньку корпусом, попутно вставляя ключи в замочную скважину. Было что-то знакомое в этой фигуре, но что? Он никак не мог понять. «Как же давно его не называли хеном…» Хён, для него — не просто слово. Хён, для него — близость и тепло, разливающееся по телу, от самого сердца до кончиков пальцев ног. Если он действительно когда-то сможет стать для кого-то хеном, как однажды стали для него, он будет заботиться и оберегать этого человека до конца своих дней. Хён, для него — это о стиле жизни, когда ты живешь за себя и за того парня, разделяешь с ним его жизнь, все радости и невзгоды делишь на двоих, а потом выдашь за прекрасную девушку, чтобы после играться с их детьми, а они звали тебя дядей. «Просто представил, а уже так красиво… Возможно я никогда не буду отцом, но дядей буду точно!» Но парень с лестничной площадки явно не разделял его значения слова Хён, раз так просто им бросался… «Все равно приятно.» .............. Джисон ничего не услышал в ответ. И это вгрызалось в мысли. Все, что хотелось — это сбежать отсюда подальше, поэтому он это и сделал. Как будто ничего не бывало. День не задался с самого начала. С обеда, точнее. Неужели ему обидно из-за того, что Джисон не сразу отреагировал на ужин? Он злится на Хана? Презирает, что даже ответа не хочет давать? Он действительно придурок. Эти мысли не отпускали его до самого конца мини-путешествия, свежий воздух и солнечный свет врывались внутрь Джисона, проясняя его голову. На самом деле, это не конец света. Можно и так прожить эту жизнь. Прохлада приводила мысли в порядок, а свет давал чувство, что рано или поздно все стабилизируется. Хан зашёл в магазин и стал проверять список продуктов. Обычно он такого не делал — записи, но он слишком долго не выходил из дома и надо купить побольше. В конце концов, выходить оттуда он не собирается ближайший месяц. Даже если уверяет себя в том, что все можно исправить. Когда же он пробегался по полкам в поиске хлеба, его взгляд упал на круассаны. Невольно он подумал о Хёне, который заказал ему доставку. Еда была и впрямь вкусная и Джисон был ей рад — точнее, его желудок. Но это только поначалу. Сейчас же он, вспоминая строчки, написанные аккуратным почерком, ажурным, но островатым на концах, вспоминая вкус той пищи и то, как он всхлипывал, пока ел, потому что, как ни странно, но именно этот жест заставил его почувствовать, что он не один. И он действительно благодарен за это. Поэтому назвал его Хёном, хотя даже не знает имени. Джисона будто разрядило молнией от осознания, что он должен всё-таки отблагодарить этого человека. Он не стал покупать в магазине, а направился в сторону пекарни. Но была одна проблема — какой же вкус ему выбрать круассанов? Он решил взять пять разных: с кокосовой начинкой, орео, шоколадной, малиновой и черничной. Он попросил это красиво сложить и сам добавил в пакет некоторые фрукты из своей прошлой покупки. Если уж не любит круассаны, поест их. С такими мыслями он и пошел домой, волнуясь и радуясь одновременно, ведь снимет так свой груз ответственности. Перед тем, как оставить пакет для соседа под дверью, он написал следующее: «Спокойной ночи, сосед слева. Надеюсь, тебе понравится, твой сосед справа, Хан Джисон» Он оставил это у двери, стукнул раза три и убежал к себе в квартиру. ............ «Что это было?» Минхо так и остался стоять с открытой дверью квартиры, не выпуская ключей из рук и только изумленно наблюдая побег паренька. Было что-то знакомое в его образе, но что? Мысли были хаотичны и ни одна не приносила долгожданного ответа. Устав гадать, он бросил это дело, остановившись на мысли, что ему показалось и на самом деле окликнули не его или вообще не окликали, а просто он задумался. Сегодня выходной, а это значит, что у него полно планов. Выходные были единственными днями когда Минхо мог посвятить время себе любимому, поэтому он всегда планировал слишком много дел на эти дни. В обычные будние дни было как-то лениво концентрироваться на чём-то кроме работы и вечернего ритуала. Даже готовить еду (а он и не умел особо!) было хлопотно и трудозатратно. Куда проще заказать доставку или разорить супермаркет под домом на лапшу быстрого приготовления. Но на выходных он обязательно разрешал побаловать себя готовкой любимых блюд, которые получались довольно сносно, если не подгорали, либо посещением одного из своих любимых заведений с вкусной едой. Второе, конечно же, было более предпочтительным вариантом. Поэтому сегодня у него в планах — насладиться вечером с самим собой в одном из излюбленных мест, предаваясь аромату хорошего, дорогого вина. «Самая лучшая компания, которую придумало человечество.» Минхо не то, чтобы любил алкоголь или конкретно вино, скорее любил сам процесс. Ему нравился этот легкий, от пары бокалов, дурман и ощущение покидающего тело напряжения. Если и был кто-то более помешанный на ритуалах, чем будничный Минхо, то только воскресный Минхо. Перед ужином с самим собой предстоял еще ряд телефонных звонков. Не все они были приятны. Скорее нужны. И уже больше как вросшая привычка, уходящая корнями вглубь мозга. «Если не хочешь, чтобы тебя беспокоили в будние дни, сделай все, что в твоих силах, чтобы удовлетворить любопытство и интерес близких тебе людей в выходные.» Можно было бы созваниваться еще реже, но опыт показывал, что звонки раз в неделю соответствовали идеальной частоте, при которой его затем не беспокоили всю неделю, вплоть до следующего звонка. Первый звонок, конечно же, матушке. И каждую неделю одно и тоже. Разговоры о том, что она никак не дождётся наследника, всегда заканчивались одинаково — уговорами сходить на слепое свидание с первой красавицей Сеула (плавали, знаем — читать как «самовлюблённой расфуфыренной ещё одной эгоцентричной особой женского рода») и сухим «Я подумаю» со стороны Минхо. Впрочем, думать он не собирался, тут от слова совсем не о чем думать. Просто матушку лучше было не расстраивать. Даже сам отец порой побаивался ее, что уж говорить о сыне… Справившись в очередной раз с самым сложным, он выдохнул свободно. «Ещё одна спокойная неделя впереди!» Второй звонок — это всегда звонок брокеру. Каждый их разговор был примерно одного и того же содержания: «Акции очень стабильны, риска нет, доходность удовлетворительная, но если сейчас вложиться еще на сумму порядка N $, то ожидаемая доходность возрастет в 1,5 раза, если не больше, господин Ли…» Хороший он был малый, несмотря на то, что тянул из него каждый раз лишние деньги, обуславливая все повышенной доходностью. Как будто Минхо не понимал для чего ему все большие суммы раз за разом. Небось прокручивал их по несколько раз, торгуя валютой. Получал сверх прибыль, которую ложил себе в карман, а остальное, как и оговорено, в повышенной доходности переводил на счет Ли Минхо. Схема проста и надежна как мир. Но Минхо не возражал, всё-таки благодаря ему сейчас он может жить независимо от родителей и отделываться от женитьбы простым «Я подумаю», вместо сочинения клятвенных речей для свадьбы, которая непременно состоялась бы, будь он все еще под крылом родителей. Проверяя в очередной раз баланс своего счёта и убеждаясь, что денег на существование на ближайшее время ему вполне достаточно, он переводил необходимую сумму своему брокеру, на что получал в ответ смайлик пальца вверх. «Молодежь она вся такая, или что?» Третий, самый радостный из всех, звонок приходился на дорогого Хёна. Сейчас он уже был женат и вместе с детьми и женой перебрался на родину в Японию, но, когда они встретились здесь в Сеуле, Минхо был потерян и не знал как ускользнуть из-под опеки родителей, а он как раз искал себе соседа по комнате. Именно после него Минхо и понял, что значит настоящий хен. Он во многом его поддержал и помог стать на ноги, это он написал рекомендацию к его резюме на текущую работу и помог с ответами на собеседовании. И он же свел его с брокером. А ещё квартиру эту тоже оставил он, своему любимому донсену, после себя. Во многом, то как Минхо жил сейчас было благодаря Хёну. Поэтому звонить ему хотя бы каждую неделю, чтобы справляться как дела и не нужна ли помощь — было меньшее, что он мог сделать в благодарность за все. «Хён!» — вдруг в памяти отчётливо вспомнился этот дрожащий голос, который, тем не менее, решительно окликнул его как Хёна. «Почему ты кажешься таким знакомым и одновременно далеким?» Вечерело и Минхо потихоньку начинал собираться на свидание с самим собой. Непременно нужно было выглядеть неотразимо, иначе ритуал не будет соблюден в полной мере (кстати, философии ритуалов также обучил его хен, но это уже совсем другая история!), поэтому он подолгу подбирает свой сегодняшний лук параллельно советуясь с Хеном по громкой связи. Образ почти готов. И вот он крутится у зеркала пытаясь завязать непослушный галстук вокруг своей шеи: — Да как же он завязывается то? — продолжал свои тщетные попытки Минхо. — Ты снова забыл все чему я тебя учил? Сейчас пришлю свой видеоурок, снова. — прозвучало уверенно с того конца телефона. Хен уже давно привык к ТАКОМУ Минхо. — Такс… мгновение, вышло! — поправив галстук в последний раз, он потянулся нанести свой любимый парфюм, как вдруг взволнованный голос вернул его к разговору. — Что там с твоим соседом справа? Больше не буянил? — повисла неловкая пауза. Минхо напряженно пытался вникнуть в суть разговора. «Сосед справа… Так вот кого ты мне напоминал… Так это был ты, чертёнок? Почему же тогда ушёл, окликнув? Я тебя чем-то обидел? Может зря я затеял эту идею с ужином, неудобно все это…» Его мысли прервал настойчивый стук в дверь. — Хен, тут в дверь стучат, подождешь? — с этими словами Минхо направился к двери, чтобы проверить, но нашёл лишь пакет с запиской. Оглянувшись недоумевающе по сторонам, он забрал пакет в дом и вернулся к разговору. — Тут оставили какой-то пакет… А в нем круассаны и фрукты? — Минхо все еще вертел пакет в руках, не решаясь прочитать записку. — Ты же не любишь сладкое? — поинтересовались на том конце провода, чтобы поддержать разговор. Вместо ответа Минхо развернул записку и наконец прочитал ее содержимое. Улыбка невольно поползла вверх. Усмехнувшись, он отложил записку и потянулся за мандарином. Его аромат напомнил о приближении зимы и новогодних праздников. «Так по домашнему тепло…» — подумал он прижимая мандарин к своим все еще улыбающимся губам и вдыхая его аромат. — Да, не люблю… но это все равно мило… Наспех попрощавшись с Хёном под предлогом, что он опаздывает на свой ритуал, а этого нельзя было допустить, он схватил блок стиков и что-то наспех нацарапал. У входа, ещё раз проверив внешний вид, он накинул свое любимое кофейного цвета пальто и покинул квартиру. Чувствуя себя старшеклассником, который подкидывает записку в шкафчик понравившейся девчонке, он смущенно приклеил на дверь соседа справа стикер со словами: «Я не ем сладкое, но фрукты мне понравились. А ещё, запиши мой номер телефона XXXX, и не плачь больше в одиночестве, лучше напиши, и мы сходим выпить, обещаю. Пы.сы. Все-таки стены слишком тонкие :)» И позвонив в звонок три коротких раза, он скрылся с глаз на лестничной площадке, перепрыгивая сразу по две ступени за раз в приятном волнении. Ритуалы — это конечно хорошо, но кое-что заставляло Минхо чувствовать себя куда более счастливым, чем соблюдение каких-то там ритуалов. Странно.