you got me going dumb

- Джостен, убери свой сопливый нос от моей шеи, - Эндрю тяжело вздыхает и вжимает голову в плечи, нервно ворочаясь в кровати, стараясь игнорировать ползущие по коже приятные мурашки из-за чужого разгоряченного дыхания рядом с его челюстью. Нил с хриплым смехом отстраняется, оставляя мягкий поцелуй у кадыка, улыбаясь на движение чужого горла, но не проходит и пары минут, как парень заходится приступом кашля, сильно жмурясь от боли в горле. Эндрю хмурится, наблюдая за чужими страданиями и скидывает с себя одеяло, усаживаясь в кровати. Нил приподнимается следом из лежачего положения и смотрит внимательно слезящимися из-за простуды глазами. Эндрю упрямо глушит внутри себя сжимающееся от непонятных ему чувств сердце. - Только такой идиот, как ты, мог устроить себе пробежку под дождём, а потом свалиться на неделю в полудохлом состоянии. Как ты всю свою жизнь выживал с полным отсутствием мозга? Нил совершенно по-идиотски, в чём Эндрю абсолютно убеждён, улыбается и шмыгает текущим носом. - В бегах не то чтобы было много времени для пробежек, знаешь? Только если во время перестрелок с людьми отца. Ну, и мама, скорее всего, собственноручно задушила бы меня, если бы однажды утром проснулась из-за того, что я решил устроить себе спортивный марафон, и ей пришлось бы теряться в догадках жив ли я вообще. Эндрю не знает, чего он хочет сильнее. Уничтожить родителей Нила за весь тот кошмар, что они заставили его пережить или врезать придурку, чтобы стереть глупую улыбочку с его лица. Так как родители парня, к счастью, уже мертвы и их же удача, что у Эндрю не получилось встретить никого из этих двоих и отплатить им за всё, то второй вариант кажется вполне себе логичным. Так что Эндрю не особо раздумывает, когда с силой отталкивает ладонью чужое красное лицо обратно на подушки, наслаждаясь преувеличенно громким недовольным стоном. Поднимаясь с кровати, Эндрю выходит из комнаты только для того, чтобы вернуться обратно спустя пару минут, но уже со стаканом воды в руках, упаковками таблеток от кашля, температуры, боли в горле и тарелкой фруктов. Нил встречает его взглядом брошенного на улицу щенка сразу же, как только он открывает дверь и проходит в комнату. Эндрю только закатывает глаза от такой очевидной драматичности. Таблетки и вода остаются на тумбочке рядом с кроватью, а фрукты Эндрю впихивает больному в руки с коротким, не принимающим возражений «ешь». Нил послушно ест, не отводя от него счастливого взгляда. Он вообще становится довольно-таки послушным и покладистым стоит только заболеть. Один только чертов не закрываемый рот всегда остается с ним в любом состоянии. Эндрю усаживается рядом, подгибая под себя одну ногу и укрываясь пледом, забирает тарелку из чужих рук под растерянным взглядом и сует градусник, принимаясь самостоятельно, с рук, кормить, кажется, еще только более счастливого от этого Нила. Градусник пищит спустя несколько минут и Эндрю отставляет пустую тарелку в сторону, забирая прибор из чужих рук. Нил устало опирается на его плечо, шмыгая и уже физически ощущая повышенную температуру. Эндрю подтверждает его мысли, шепча такое отвратительное «38,5». Когда горькие таблетки выпиты, а силы даже на разговоры пропадают, Эндрю укладывается на подушки, позволяя себе впиться взглядом в улёгшегося рядом Нила. Рыжие, почти медные, волосы растрепались, волнами сваливаясь на глаза, и Эндрю аккуратно приближается, легонько сдувая их, пока Нил доверчиво прикрывает воспалённые глаза. Горячие щёки покрыты красными пятнами жара, так что Эндрю и на них легонько дует, после прижимаясь холодными губами, надеясь хоть так немного облегчить чужое состояние. Нил, никогда не был дураком, хоть иногда и отчаянно им притворялся, так что он с легкостью читает каждую эмоцию на родном лице, замечает все переживания в хмуро сведённых бровях, дрожащих ресницах и ледяных пальцах, трепетно прикасающихся к его затылку в ласковых массирующих движениях. - Дрю, всё в порядке, - тихо шепчет парень, не собираясь волновать Миньярда своими хрипами. Выходит не то чего он ожидал. Знакомая фраза вызывает прилив злости в груди и Эндрю поджимает губы, раздосадованный собственными эмоциями. - Ещё раз скажешь мне это – пожалеешь, — Эндрю обещает. Эндрю терпит чужой довольный блеск в глазах, не сводя взгляда с лица. Не желая ещё сильнее злить парня, Нил двигается ближе и спрашивает: - Да или нет? Эндрю медленно моргает, как кошка, вопросительно оглядывая чужое лицо. Нил что-то задумал, и Эндрю чертовски жаль, что он не умеет читать чужие мысли. Нил больше не говорит ничего, словно ожидая, что Эндрю сам догадает, чего ему хочется. Это начинает казаться глупостью, когда Эндрю слишком долго молчит, и Нил уже думает отпустить всё это, но блондин вдруг тихонько отвечает короткое «да» и всё вокруг возвращается в правильное русло. Жизнь научила никогда не терять времени. Поэтому Эндрю рвано выдыхает, когда Нил осторожно просовывает руку ему под изгиб поясницы, обнимая, а следом укладывается щекой на живот. Эндрю задерживает дыхание, привыкая к ощущениям, стараясь сосредоточиться на себе. Боли нет, чувства капкана, ловушки тоже нет. Это, на удивление, хорошо. Это приятно. Чужая ладонь сжимает его бок, возвращая в реальность и Эндрю склоняет голову, встречаясь взглядом с синими, тёмными из-за освещения глазами. Нил смотрит в ответ, считывая каждую реакцию на свои действия. Эндрю не может не закатить глаза, когда Джостен хитро улыбается и прижимается на секунду губами к его животу. Он что, животное получать вознаграждения? Однако, в противовес собственным мыслям в груди разливается приятное тепло и Эндрю позволяет себе насладиться этим. Почему бы и нет? Нил, тем временем, похоже, не спешит останавливаться на достигнутом. - Это ещё не всё, не засыпай. Эндрю вздрагивает, когда спустя пару минут, расслабленный и действительно медленно проваливающийся в сон под успокаивающей тяжестью чужого веса на своем теле, он ощущает мягкое прикосновение губ к животу сквозь ткань футболки вновь. Кажется, температура начинает снижаться, потому что больше на щеках Нила нет красных пятен, и он не хмурится от головной боли. Теперь он заискивающе глядит в глаза, всё также щекой лежа на животе Эндрю, и медленно тянется ладонью к чужому запястью. Не сводя взора, в поиске малейшего отрицания, он принимается снимать повязки с предплечья правой руки. Бледная кожа с рваными давно зарубцевавшимися шрамами открывается постепенно и Эндрю не может отвести взгляд. Может быть, именно из-за них он выживал в тот каждый раз, когда умереть хотелось сильнее, чем продолжать существовать. Думать об этом сейчас не получается полноценно, потому что Нил аккуратно оглаживает его ладонь, пробегаясь пальцами от мягких подушечек, останавливаясь на сгибе локтя для того, чтобы медленно вернуться к запястьям. Его движения не легкие, как щекотка, они осторожные, но весомые. Они не вызывают плохих воспоминаний. Они приятны. Эндрю сглатывает и немножко сдвигается, моргает и вновь смотрит за Нилом. Он принимается мягким нажимом пальцев вырисовывать только ему известные линии, устраиваясь щекой удобнее на чужом животе. Эндрю различает звезды поверх своих шрамов и ком в его горле почти мешает ему дышать. Думал ли когда-нибудь тот маленький мальчик, отчаянно желающий хоть немного любви и ласки, что позже, спустя годы, прожитые в боли и непонимании «почему?» кто-то впервые будет так трепетно касаться его, не прося абсолютно ничего взамен? Думал ли он, что однажды найдётся человек, который в первую очередь будет желать его комфорта, не заботясь о самом себе? Конечно же нет. Но и думать сейчас об этом Эндрю не хочет. Он позволит себе насладиться этим. Когда Нил вырисовывает лисью лапу на его руке, Эндрю закатывает глаза и несильно сжимает чужие волосы в ладони, не видя, но уже зная, что на чужом лице красуется довольная улыбка. Чертов экси наркоман однажды точно сведёт его с ума.