***
В порту Норлунна их встречал коренастый светловолосый молодой человек. Он глупо, но приветливо улыбался, переминаясь с ноги на ногу. Алекс и Джин в сопровождении Бетти спустились к нему по рампе, огромной ладонью он пожал обоим руки и продемонстрировал Алексу старинную земную монетку, которая служила опознавательным знаком их связного на планете. — Привет! Я Мартин! — Я Алекс, это Джин. Мартин завороженно смотрел на Бетти. — А это… Алекс обернулся. — А, это наш андроид. Джин толкнула его в плечо. — Это Бетти, — сказала она. — Бетти, — повторил Мартин. — Прекрасное имя. — Здравствуйте, — поздоровалась Бетти и слегка поклонилась. Возникла небольшая неловкая пауза, которую «капитан» поспешил устранить: — Бетти. Ящик. — Да, капитан, — ответила Бетти. Она как ни в чём не бывало поднялась по стене, при этом две длинные косы сбросились с плеч, а полы платья обрамили шарообразный привод под её поясом, обеспечивающий магнитную левитацию. Она открыла потолочную панель, замаскированную таким образом, будто корабль изначально задумывался для перевозки контрабанды, и вытащила небольшой ящик. В её руках он выглядел очень лёгким, почти невесомым, хотя содержал полсотни стеклянных бутылок, доверху наполненных горячительным напитком. Мартин по-прежнему не мог отвести от неё взгляд и, казалось, даже не моргал. Наконец, он сглотнул и вымолвил: — Могу я посмотреть её… коды? О Солнце, что я говорю! Конечно, нет… Алекс и Джин переглянулись. — Видите ли, я немного увлекаюсь робототехникой, — начал объяснять Мартин. — Я повидал много разных роботов здесь, в порту, но это… Просто шедевр! Похвала в адрес любого прибора на корабле это похвала в адрес капитана, по крайней мере, именно так подумал Алекс и зарделся. Он подумал, что это обычная реакция парня «из глубинки», увидевшего диковинного робота. Чёрт, Бетти удивляла даже повидавших виды людей! Но было в его поведении что-то странное. Положив ладонь на неимоверно широкое плечо Мартина, он сказал: — Что ж, коды как-нибудь в другой раз, но несколько вопросов ты ей можешь задать. Бетти была запрограммирована на общение, так что отличить в ней робота в обычном разговоре было непросто. Она, тем временем, вернулась с ящиком нелегального веспианского самогона в руках. — Эм, Бетти… — Мартин смутился так, словно правда знакомился с девушкой и делал это впервые в жизни. — Кто сделал тебя? — А-а! — Алекс не позволил Бетти ответить. — Только не этот вопрос. Бетти, не отвечай. Тем более, что она сама не знала. — И не спрашивай её размеры, — добавила Джин. — Человекоподобные роботы запрещены, — продолжил Мартин. — За исключением случаев, когда они сильно ограничены в своих возможностях. Предположу, что ты не можешь покидать звездолёт. — Именно так, — снова ответил за неё Алекс. — И ты едва ли сексдроид. — Ни в коем случае! — взвизгнула Джин. И никому не было дела, что Бетти до сих пор держит в руках тридцатикилограммовый ящик с хрупким содержимым. После очередной неловкой паузы, Мартин процитировал: Сравню ли с летним днем твои черты? Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря майские цветы, И так недолговечно лето наше! То нам слепит глаза небесный глаз, То светлый лик скрывает непогода. Ласкает, нежит и терзает нас Своей случайной прихотью природа. А у тебя не убывает день, Не увядает солнечное лето. И смертная тебя не скроет тень, — Ты будешь вечно жить в строках поэта. Среди живых ты будешь до тех пор, Доколе дышит грудь и видит взор. — Шекспир? — спросил Алекс. — Шекспир, — ответила Бетти. — Сонет Восемнадцать. — Что ты можешь сказать об этом? — спросил Мартин, сверля глазами прекрасное лицо андроида. — Вы хотите, чтобы я произвела анализ произведения? — Нет. Мне интересно знать, какие ассоциации в твоей нейросети вызвало это стихотворение. — «Сонеты» полны прекрасных вещей, сказанных как бы непреднамеренно, и отличаются глубиной поэтических образов. У истинно великих поэтов в каждой строке прекрасная правда и каждая обращена ко всему возвышенному и благородному в человеке. — Ха! — усмехнулся Алекс. — Эта цитата просто ассоциирована в её памяти с поэзией. Она могла ответить так же на любой стих. — Как и ты, — Мартин, наконец, перевёл взгляд на Алекса. — Память — лишь набор логических ассоциаций. — Я не хочу встревать в вашу высокоинтеллектуальную беседу, — вмешалась Джин. — Но, может, Бетти уже опустит этот ящик? Когда они закончили разгрузку и Алекс закрыл трюм, Бетти обратилась к нему: — Капитан, могу я спросить, почему Мартин так заинтересовался мной? — Это просто. Ты интересуешь его как женщина. — Но я ведь не сексдроид — я не смогу удовлетворить его потребности. Я не запрограммирована на это. — Нет. Я думаю, что ты интересуешь его просто как личность. — Но у робота нет личности. — Почему? — У робота не может быть личности. — А что есть личность, по-твоему? — Понятие, выработанное для отображения социальной природы человека как субъекта социокультурной жизни, раскрывающееся в контексте социальных отношений, общения и предметной деятельности. — Это и отличает тебя от человека. Надо не цитировать определение из энциклопедии, а понимать его. — Я лишь машина. — Думающая и анализирующая машина. А это значит, что ты можешь привязать к себе понятия «социальные отношения» и «общение». Бетти поднесла палец к губам и посмотрела в потолок. Всего лишь анимация, показывающая загрузку процессора, однако не то же ли самое делают люди? Затем она ответила: — Другими словами, он олицетворяет меня? — Точно. — Спасибо за пояснение. Бетти откланялась и вернулась на своё рабочее место за стойкой в кают-компании. Чуть позже, когда Джин пришла ужинать в кают-компанию, Бетти заговорила с ней: — Джин, Алекс сказал, что у меня есть личность. Могу я спросить, ты согласна с этим утверждением? — Конечно. — Почему? — Ты — член экипажа, Бет. — Это лишь психологический барьер. Вам легче воспринимать андроида как живого человека. — У меня в детстве был плюшевый мишка по имени Тедди. И я с ним разговаривала. У него была своя личность, свой характер. Да, я сама же и отвечала за него, но всё равно воспринимала, как живое существо. Люди склонны персонифицировать практически всё, что их окружает. Некоторые дают имена даже шариковым ручкам. Как говорится, человек — социальное животное. — Последнее утверждение было бы более свойственно Алексу, но не тебе. Джин чуть не поперхнулась рисом. — Возможно. Наверно, люди, общаясь, обмениваются друг с другом некоторыми социальными качествами. А мне надо поменьше времени проводить с Алексом…***
Обстоятельства сложились таким образом, что уже через месяц с небольшим они вернулись на Норлунн с ещё одним таким же грузом. И кто принимал у них груз в порту? Разумеется, Мартин. После работы он попросил посидеть в грузовом отсеке вдвоём с Бетти. Алекс и Джин испугались, уж не заскучал ли мальчишка и не вздумал ли угнать корабль? По этой причине Алекс остался в тот вечер сидеть на стрёме. Но ничего необычного не произошло. Впрочем, по меркам Алекса произошло именно нечто необычное. Они просто говорили, примерно пару часов, в конце Мартин пожал Бетти ладонь и что-то ей передал. Алекс спустился в трюм, чтобы проводить Мартина. Тот стал неуклюже прощаться, благодарил, краснея и запинаясь, шершавой и заскорузлой рукой пожимал ему руку. — Спасибо вам! Спасибо. Самый замечательный день в жизни. Я к такому не привык… Она — совершенная женщина! Идеал! — Она — модель совершенной женщины. Произведение искусства, в лучшем случае. — А что если роботы должны стать нашей сменой? Что если боги были несовершенными существами, и создали нас, чтобы мы прошли через какие-то непреодолимые для них препятствия и хранили память о них? Что если нам уготована судьба уподобиться богам и создать более совершенных существ, которые будут вечно нас помнить? Таких как Бетти… — Надо же… Я думал, концепция богов умерла лет триста назад, и теперь остался лишь этот «Культ Великого Солнца, сотворившего Землю», — Алекс махнул рукой. — Я никогда не был религиозен. Земля не уникальна, мы просто видели пока едва ли одну миллионную долю Галактики. — Ты всё ещё веришь, что мы не одни во Вселенной? — Я агностик, я ни во что не верю. Просто не могу утверждать то, что не имеет неопровержимых доказательств, но и не стану это отрицать. — Если ты ни во что не веришь, то у тебя нет цели в жизни. Алекс пожал плечами. В это время как раз вернулась Джин с двумя большими сумками. Где она смогла отовариться в этом Солнцем забытом мире, оставалось только догадываться. Проводив Мартина, Джин и Алекс окружили Бетти, словно диковинку, которую они видели опять в первый раз. — Так о чём вы говорили? — поинтересовалась Джин. Бетти начала проигрывать записанный разговор. — Нет-нет, в общих чертах. Вы просто говорили? — Да, восемьдесят четыре процента времени говорил только он. Мартин рассказал мне о своём детстве, о своей планете, о своей работе. Любопытная информация, многого не узнаешь в сети об этой планете. — Что он дал тебе, Бетти? — спросил Алекс. Бетти разжала ладонь и показала маленькую металлическую брошку в форме розы. — Он сказал: «Пока эта роза не завянет, я тебя не забуду». — Ух ты! — Но эта роза искусственная, и она никогда не завянет. Что это значит? — То и значит. Так он говорит, что никогда тебя не забудет, как не завянет эта роза. Это поэтическая метафора, — объяснила Джин. — Спасибо за пояснение. Алекс нахмурился и молча ушёл в кабину готовить «Стрекозу» к вылету.***
«Алекс Трэвис, капитан «Стрекозы». Звездная дата 27/10. Мы покидаем Норлунн и возвращаемся на Веспу с несколькими бочками антиуглерода. Их можно выгодно продать на веспианском рынке». На чёрном, добавил он про себя. «Небольшие деньги, но лёгкие. Таких бы заказов побольше. Меня, правда, пугает Мартин — местный портовый работник. Он чересчур увлечён нашим гиноидом. Я понял уже, что сам он безобиден, мне просто жалко парня. Пропадает из-за таких… странных увлечений». Джин сидела рядом и хрустела шоколадкой. Кажется, пятой уже за последний час. — Что скажешь, Джин? — О чём? — С твоей точки зрения, Бетти может считаться женщиной? — По-моему, я тебе сотню раз говорила, что не может, а должна! — Не, я не об этом даже. В смысле, совершенной женщиной. Такой, что должна превзойти. Джин на минуту задумалась. — Не знаю, — ответила она, наконец. — Может быть. — Может быть? — Ну, в смысле, а что ей мешает? — Не знаю… Физиология? — У тебя все мысли ниже пояса, Алекс! — Это у тебя все мысли ниже пояса, а я говорю лишь с научной точки зрения! Без репродукции отпадает вообще само определение жизни. — Это ты так думаешь. Она может размножаться другими способами, если это тебя так волнует. Например, копировать себя. — Хм! — Что если это как раз то, что надо отнять у человека, для достижения совершенства? Алекс посмотрел на Джин так пристально, что её бледная веснушчатая кожа даже немного порозовела. — Серьёзно? — спросил он. Выдержав несколько секунд паузы, Джин вдруг громко рассмеялась. — Ты такой смешной, Алекс, — произнесла Джин, снимая тонким указательным пальцем слезинку с глаза. Это его задело. Другие девочки часто смеялись над ним и унижали его, но Джин никогда. И это задело его вдвое сильнее. Надувшись на Джин, Алекс вышел в кают-компанию и потребовал у Бетти чашку кофе. Та заботливо обслужила его, поставив на стол также вафли и печенье. — В увлечении Мартина нет ничего странного, — заговорила Бетти. — Я бы не прочь поговорить ещё с этим человеком. Когда мы в следующий раз прилетим на Норлунн? До Алекса не сразу дошёл смысл этого вопроса. До этого он даже не задумывался, что Бетти тоже «слышит» его записи в бортовом журнале. — Э-э-э, что? — Я знаю, конечно, что маршрут устанавливает капитан, и он зависит от заказов, которые удастся найти. Но могу я просить вас искать в первую очередь заказы на Норлунн, если, конечно, они вам подходят? Алекс долго не мог ей ответить. Он долго не мог поверить, что машина вообще задала подобный вопрос. — Стоп, ты что, хочешь вернуться на Норлунн? У тебя что, собственное желание? Роботы не должны иметь собственного мнения! — Почему? Это не противоречит законам робототехники. К тому же это не приказ, а просьба. Тогда Алекс обратил внимание, что подаренная Мартином брошка в виде розы прицеплена к блузе Бетти. Он встал из-за стола. — Послушай, Бетти, — он поймал себя на том, что пытается говорить с машиной, как отец с провинившимся ребёнком. — Если этот новый функционал будет мешать твоей нормальной работе, я буду вынужден очистить твою память. — Он мешает? Я прошу прощения. Ты хочешь очистить мою память прямо сейчас? — Я… Ну конечно. Что за глупости! Она всё ещё машина, всё ещё готова выполнять его приказы беспрекословно. У неё нет и не может быть собственного мнения, лишь этот странный алгоритм, направленный на удовлетворение потребностей человека. — Нет, — ответил Алекс. — Извини. Никаких отклонений в работе. Всё в порядке. Бетти стояла неподвижно, продолжая пластиковыми неморгающими глазами глядеть сквозь Алекса. Если у машины и были чувства, то она не умела их показывать. Затем она опустила взгляд на чашку. — Твой кофе остыл, би. Хочешь, я его подогрею, би? — Да, пожалуйста. Алекс присел за стол и тогда только подумал о том, что он извинился перед машиной. Любопытство начало брать верх над страхом. — Бет, погляди в следующий раз, нет ли заказов с Норлунна. И он пристально вгляделся в её руки и в её лицо. Нет. Не дрогнула. Не моргнула. Не вздохнула. Не удивилась и не порадовалась. «Это лишь машина — компьютер и кукла. Кучка пластика и проводов. Не человек. И я докажу это Мартину».***
Судьба и одна безумная темноволосая девочка по кличке Санни распорядились так, что Алекс и Джин снова поругались и снова помирились. Узнав, что перевозка алкоголя привлекает ненужное внимание веспианского Синдиката, они взяли задание, которое забросило их на дальние рубежи, на планету Гретца, где Алекс три недели помогал с ремонтом старого линкора. Вернувшись на Веспу, они долго ещё не получали заказов с Норлунна. Наконец, наступил день, когда в третий раз прилетели Алекс и Джин на Норлунн. И снова встречал их в порту влюблённый в робота Мартин. На сей раз с цветами. Пока Джин пошла одеваться к выходу на холодную планету, Алекс вперёд Бетти устремился к ухажёру со зловещей улыбкой и словами: «О, это будет интересно!» — Сколько же стоит букет роз на Норлунне, где ничего не растёт? — ехидно спросил Алекс, после того как пожал большую грубую ладонь портового грузчика. — Ты, наверно, удивишься, но у нас есть для этого оранжерея. Так что цветы здесь продают по таким же ценам, что и на других планетах. По правде говоря, цветы на Норлунне были дешевле, чем на Веспе. На Веспе подобные вещи были официально запрещены, хотя, на Веспе не было ничего официального, кроме статуса планеты. — Согласен, — кивнул Алекс. — Но боюсь, что тебе придётся оставить их — цветы запрещены на звездолётах. Вдруг у какого-нибудь члена экипажа аллергия, понимаешь? — Да ладно, вас тут всего двое! — А! Ты не посчитал Бетти. — Правильно. Не посчитал. Андроиды не страдают аллергией. Бетти подплыла с ящиком нелегального веспианского виски и поставила его на тележку. — Привет, Мартин, би, — поздоровалась она. — Здравствуй, Бетти, это тебе, — и он неловко протянул ей цветы, к ним был привязан ещё один подарок. — Спасибо, би, — не меняя выражения лица, Бетти приняла цветы. — Там шоколадка… Я знаю, это глупо, ты ведь не ешь. Просто так принято. А я не придумал ничего лучше. Ты можешь поделиться ей с ребятами. Прикрывая рот ладонью, Алекс с трудом сдерживал подступающий к горлу смех. — Спасибо, би, — повторила Бетти с таким же монотонным выражением. — Могу я передать букет Алексу, би? А то он помнётся, когда я буду нести второй ящик, би. — Ты можешь бросить его на пол, — предложил ей Алекс-искуситель. — Нет, би. Цветы тоже являются живым организмом, а у меня строгая директива не причинять вред живым организмам, би. — Надо же! — удивился Алекс. — Я думал, только людям. — И не допускать, чтобы организму был нанесён вред, би. Так что я прошу держать его аккуратно, би. — Ты указываешь мне? — Нет, би. Я должна убедиться, что ты не повредишь букет, Алекс, би. В противном случае я не могу дать его тебе в руки, би. — Ладно, я могу подержать его, пока ты делаешь свою работу, — вступился Мартин и забрал букет. Бетти поблагодарила его и отправилась за вторым ящиком. Мартин повернулся к Алексу. — Серьёзно, Алекс, если ты будешь продолжать в том же духе, я буду вынужден тебя ударить. — Бетти не позволит, третий закон робототехники, — ехидно ухмыльнулся Алекс. — А ты держи букет, не помни! Бетти вернулась со вторым ящиком и поставила его на тележку. — Ладно, контрольный вопрос, — сказал Алекс. — Ответь мне, Бетти: любишь ли ты Мартина? — Да, би. — Хорошо. А теперь представь, если бы здесь появился бандит и угрожал нам оружием, а ты могла бы закрыть одного человека от пули, кого бы ты спасла: меня или Мартина? — Тебя, конечно, Алекс, би, — ответила Бетти, не задумываясь. — Жизнь капитана приоритетнее для нормального функционирования корабля и всех его бортовых систем, би. — Это ничего не значит, — возразил Мартин. — Всего лишь директива. Многие служащие на военных кораблях тебе ответили бы так же. — Справедливо. Тогда попробуем следующее. Алекс снял с блузы Бетти подаренную Мартином брошку и убрал в свой карман. — Она больше не нужна тебе. Теперь она моя. Бетти помедлила. Казалось, что она никак не отреагирует на это, чего Алекс и добивался. Но тут произошло нечто потрясающее. — Она нужна мне, би. Верни, пожалуйста, би. — Ч-что? — Алекс не верил своим ушам. — Верни мне мою брошку, пожалуйста, Алекс, би. Верни её, пожалуйста, би. Робот просил Алекса вернуть вещь, которую называл своей собственностью. Для Алекса это было равносильно тому, как холодильник бы начал просить вернуть снятый с него магнитик. — Верни мне мою брошку, пожалуйста, би, — продолжала повторять Бетти. Её голос не звучал жалобно, но старался делать это настолько раздражительно, насколько был способен её речевой генератор. — Это отвратительно, Алекс, прекрати это, — вступился Мартин. — Верни её, пожалуйста, би. — Нет, вот что отвратительно! — вскрикнул Алекс и указал на Бетти: — Ты вещь! Тебе не нужны свои вещи! Ты сама вещь! — Верни, пожалуйста, би. — Довольно! В трюме появилась Джин, подошла к Алексу широкими шагами, вытащила из его кармана брошку и вновь прицепила её к блузе Бетти. Затем схватила Алекса за ухо с такой силой, что он согнулся почти пополам, и потащила наружу. — Нам нужно переговорить, — бросила она Мартину. — А вы пока общайтесь.***
Джин обработала Алекса так, что тот весь остаток дня был тише воды, ниже травы. Даже по меркам Алекса тише и ниже. По правде говоря, его в тот день больше никто не видел, он ушёл в свою маленькую каюту и заперся там до вечера. Подняв «Стрекозу» в космос, Алекс вышел в кают-компанию и присел за стол. Бетти принесла ему чашку горячего чая и блюдце с пирожными, а сама присела напротив. Точнее, опустилась на высоту сидящего человека, так как ей самой было не на чем сидеть. Букет красных роз украшал барную стойку, Бетти даже нашла где-то на звездолёте пластиковую вазу для него. На её искусственном лице, как всегда, была лёгкая улыбка Джоконды, а её пластиковые глаза были чистые и ясные. — Бетти, прости, я… — начал Алекс. — Не извиняйся, би. Машины не обижаются, би. Это логично, би. — Я недооценил тебя. Возможно, ты, правда, более совершенна. Возможно, ты более человек, чем даже я. — Меня такой создали, би. — Ну, знаешь, люди тоже не из грязи появляются. — Мне действительно не хватает чего-то человеческого, би. Есть что-то, чего я не смогу описать логическим алгоритмом, би. Но я поняла сегодня, почему люди плачут, би. Жаль, что у меня нет такой функции, би. — Не надо. — Ты думаешь, что вещи не страдают, би? И не испытывают боль, би? — Если это не так, то я не смог бы себе даже кусок хлеба отрезать. Есть такое свойство как эмпатия. На твоём языке можно сказать, что это симуляция переживаний другого человека. Иногда лучше обесчеловечивать людей, чем очеловечивать предметы. — Ты должен знать, Алекс, я люблю и тебя, би. И Джин, би. Я просто хочу, чтобы всем было хорошо, би. То есть, я запрограммирована на это, би, но это действительно то, чего я хочу, би. И если ради этого надо удалить из моей памяти все данные о Мартине, то, пожалуйста, сделай это, би! Алекс посмотрел на Бетти серьёзно. — Я попрошу тебя найти в своей памяти все файлы, касающиеся Мартина и Норлунна, и перенести их в одну папку. — Сделано, би. — А теперь, защити их от перезаписи паролем. Алекс произнёс свой пароль, и Бетти подтвердила выполнение операции. — Но… почему, би? — после недолгого молчания произнесла она. Алекс слегка улыбнулся и встал из-за стола. — Я дал тебе то человеческое, чего тебе не хватало — дорогие воспоминания.***
«Алекс Трэвис, капитан «Стрекозы». Звездная дата 13/05. Мы вылетели с Веспы с новым заказом. Давненько мы не были на Норлунне. Думаю, если бы компьютер умел испытывать радость, он бы сейчас её испытывал». Джин тихонько прошла и опустилась в своё кресло, пока Алекс диктовал новую запись в журнале. Закончив, он повернулся к ней. — Привет. — Привет, — ответила Джин. — С днём рождения! — Спасибо. — У меня кое-что есть для тебя, — Алекс протянул ей небольшую коробочку. Джин поблагодарила его и открыла подарок. Внутри была невзрачная чёрная матовая цепочка. — Это цепочка из углеродных нанотрубок. Говорят, выдерживает усилие полторы тонны на разрыв. Пусть наша дружба будет такой же крепкой, как эта цепь! — закончил Алекс, раскрасневшись как рак в кипящей воде. — Эм, хорошо… Спасибо, наверно. Полагаю, главное это внимание… Джин постаралась выдавить из себя улыбку. — Тебе не нравится? — Нет, мне… нравится. Очень полезная вещь. Можно повесить на шею «Стрекозу»… например. Алекс надулся. — Почему простой алюминиевый цветок считается, а нанотубуленовая цепочка — нет? Она, между прочим, дороже золотой! — Потому что ты неправильно поднёс её! Не только они не заметили, как Санни появилась в кабине, но и как цепочка из уже закрытой Джин коробочки очутилась в её руках. — Неужели ты, Алекс, не понимаешь, что девочке надо в восемнадцать лет? Надо было обвить её нежную шейку, — Санни набросила цепочку на шею Джин. — И прошептать на ушко: «Эта цепочка выдерживает усилие полторы тонны на разрыв, детка, теперь тебе от меня не убежать!» Джин медленно вскипала, после слова «детка» казалось, что от напряжения лопнут резинки на её хвостиках. Она выдернула цепочку из рук Санни и начала хлестать её, жалея, что Алекс не подарил что-нибудь потяжелее. Санни, смеясь, выбежала из кабины, а Джин погналась за ней, предрекая «наиболее медленную и мучительную смерть чёрной бестии». Алекс обратился к компьютеру: — Бетти, они идут к кают-компании. Доставай тортик. И подели его на четверых…