Две недели до Рождества

Сложно сказать, сколько времени прошло. Все перестали задаваться вопросами ещё очень давно.

Рагата угрюмо смотрит назад. За ней стоят бывшие жители Цирка, теперь уже личности, готовые самостоятельно вершить свою судьбу. Гэнгл плачет навзрыд, утыкаясь в бедную Помни, которой неудачно выпала честь её успокаивать. Пожалуй, шут счастлива больше всех остальных: она не оставляла попыток найти выход до конца. Остальные выглядят подозрительно нормально, но что-то во взгляде всё же их выдаёт. Они будут скучать. Слишком очевидно, слишком просто в понимании. Кем бы они друг другу ни были до Цирка, за эти годы всё равно стали своеобразной семьей. — Рагс, — тихо доносится сзади. Джекс подходит поближе, положив руку на плечо куколки. Она смотрит на него с искренней печалью в глазах, но улыбается. Это наконец кончится. — Выглядишь расстроенным, — подмечает Рагата. — Спасибо, капитан очевидность, а я не догадался, — закатывает глаза тот, но незаметно, всего на миг, улыбается. — Да ну тебя, — добро отмахивается кукла, легко пихая его локтем в бок. — Эй! — начинает нарочито серьезно возмущаться заяц, но тут же останавливается, взглядом провожая остальных. — Они уходят, — тихо говорит Джекс. И правда уходят. Первой ступает Помни, осторожно, абсолютно недоверчиво, однако выбора нет. Она оглядывается в последний раз, но совершенно ни о чём не жалеет. О чём жалеть, уходя из Цирка? О том, что ты пробыл здесь кучу лет и теперь неизвестно, что тебя ждёт там, в реальном мире? Возможно. О потерянных друзьях и семье? Возможно. Но явно не о том, что ты наконец его покидаешь. А потом Помни исчезает, растворяется прямо на месте, рассыпается в ничто. Никто ничего не говорит, молчат. Не знают, что говорить. Одно лишь занимает все мысли. Неизвестно, куда это ведёт и ведёт ли хоть куда-то. Главное, чтобы подальше отсюда. Следом за Помни заходит боязливый Королёр, говоря что-то на прощание. Потом решается Гэнгл. Сначала обнимает всех оставшихся, на удивление, даже Джекс не сопротивляется, а после исчезает следом. Зубл мнётся, но заходит, даже не прощаясь. Рагс в последний момент замечает, как та протирает глаза. Плачет. Остаются лишь двое. — Ну что, пора, куколка, — Джекс в этот момент кажется совершенно другим. — Ты не хочешь уходить? — спрашивает девушка, заглядывая в его глаза. — Хочу, но… — слова вертятся на языке, однако он замолкает. — Неважно. — Тогда идём, — отвечает Рагс, поджимая губы. Заяц и кукла подходят к нужному месту, нерешительно остановившись. Оба думают. Оба хотят что-то сказать, но никак не находят в себе смелости. Возможно, они больше никогда не смогут сказать то, о чём так отчаянно хочется сообщить, несмотря на страх, несмотря на давящий ком в горле и наворачивающиеся слёзы. «Мы обязательно встретимся вновь, моя дорогая куколка», — думает Джекс, глядя на Рагату в последний раз. «Мы обязательно встретимся вновь, глупый зайчик», — грустно улыбается Рагата, кинув прощальный взгляд на Джекса. — Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, — говорят оба одновременно, перед тем, как исчезнуть. Но каждый из них знает, что другой слишком нагло и очевидно врёт.