— Это Хеллоуин, детка.

— Ебать ты нефор, — тихо выдохнул Шань, увидев с порога, во что вырядился Хэ. Не в воздух выдохнул, прямо в покрытые гримом губы, пошатнувшись от такого неждана. — Я знаю. — Постарался, блять, на славу. Теперь мне твое ебло в кошмарах сниться будет! — Это ведь Хеллоуин, детка. Мо так и остался тупо глядеть на родное-чужое лицо, рассматривать эти острые черты. Скулы светились неестественно в темноте обшарпанного подъезда, да и красные линзы не внушали ничего хорошего. Лицо Хэ, покрытое мертвенно-бледной краской и искусственной кровью, не выражало никаких эмоций, кроме счастья. Чистого, искреннего, какое только может почувствовать почти настоящий вампир. Шань знал — его партнер отнюдь не против питаться кровью. Как минимум, образно он выпил литров сто из бедного, несчастного малыша Мо, раздражая ежедневно его и так расшатанную нервную систему, доводя до трясущихся рук и состоящих исключительно из мата диалогов. А самое страшное — весь свой рацион (энергетического) вампира он сузит до одного лишь Мо. Будет наверняка, гад, пить его, облизывая каждый эритроцит, пока рыжий не сдохнет от кровопотери. — Да и сам-то ты не лучше, — усмехнулся Хэ. Мо нахмурился и вспомнил про свой всратый костюм оборотня. Дернул головой, почувствовал дребезжание и услышал звон бубенцов на серых животных ушах с алиэкспресса. Снова — да в который раз за день-то?! —обнаружил на себе шубку из искусственного меха и мешковатые штаны — первое было совсем впору, Шань даже мысленно поклялся оставить ее себе, а когда умрет, чтоб забрали его потомки. Или еще лучше, чтобы прям в ней и похоронили. — Вот же пидор… — Говоришь на меня, переводишь на себя. Рыжий вскипел от таких раздражающих детских отговорок. Бестолковые слова, чтобы защититься от босса этой песочницы. Или от босса качалки. Или от обитателей местного притона, в который так (не)кстати заглянул богач-аристократ. — Да ты заебал, блять!!! — у Шаня уже конкретно чесались кулаки. Да и Хэ едва сдерживался, чтоб не набить ему ебало. — Да хуй с ними, с костюмами-то. Пошли, что ли, Синистер посмотрим. Тянь поморщился, вспоминая, как трупы детей бегали по дому, преследуя какого-то мужика. Это отвратное, по его скромному мнению, зрелище он хотел увидеть как можно позже в этой жизни. — Синистер говно. Крик лучше. Мо, промотав в башке мерзкие визги бабы в телефонную трубку, аж взревел: — Ты ебанутый? Кто станет смотреть эту клишированную хуйню?! — А Синистер разве не клишированный? Там каждое действие можно предугадать! У Шаня внезапно закончились аргументы. — Да бля-я-ять, не буду я Крик смотреть, заебал ты! — Критикуешь — предлагай. — Я буду сидеть здесь, пить пиво и смотреть Синистер. А ты будешь сидеть за дверью, если не съебешь сейчас же! — За дверью я буду сидеть только со стороны этой квартиры, — Хэ указал острым пальцем вглубь темного коридора с разинутыми ртами межкомнатных дверей. — Тогда я тебя привяжу за горло к этой самой двери, засуну тебе в рот твою собственную одежду и заставлю смотреть Синистер стоя раком. — Так и потрахаться недолго. Че, ебаться захотелось? — на лице Тяня расцвела его фирменная едкая улыбка, от которой у Шаня всегда вставал хуй. Фейспалм. Шань был готов заплакать. — А если не хочу? — Захочешь. В какой-то момент Мо подумал, что, может, игра стоит свеч и ему действительно следует повестись на эту отвратительно-порнушную провокацию. Особенно после того, как он угрожал физической расправой. Хэ уже думать перестал. Он впечатался в губы, сжимая их искусственными клыками. Шань, не выдержав напора, в спешке оперся о стенку. Загорелась лампочка в коридоре — Хэ случайно задел головой выключатель. Парня припечатали к стене, нагло сжав грудные мышцы в жилистых ладонях. Плащ черной лужей растекся по полу, упав на пол, пальцы стали быстро-быстро расстегивать пуговицы отвратительной белой рубашки, заляпанной все той же мерзкой, ярко-красной искусственной кровью. — Мы, блять… мы ведь так давно не виделись… — выдохнул-вдохнул Тянь, коротко прижимаясь к губам. Шань мысленно подсчитал количество дней. Девятнадцать. Всего-то три недели, считай, и то меньше, а его уже так прет. Точно вампир. — ну же… давай… И от этого Мо развезло. Он оголодавши вцепился, вгрызся в губы, в щеки, в нос, в шею, слизывая и покрывая звериным потом-матом все, что видел и чувствовал, скреб накладными острыми когтями гладкую сонную артерию. Хотелось увидеть тело. И оно появилось, вспыхнуло огнем под шаневскими руками, сжигая весь кислород в легких начисто. Рыжему стало жарко — он сбросил с себя ненужную шубу, стянул с головы волчьи уши. И, если бы мог, предстал в своем истинном, зверином обличье. Наверняка превратился бы в огромного рыжего волка с массивной челюстью и мощными лапами. Задавил бы своей возбужденной тушей Тяня, облизал бы всего, точно изголодавшийся по ласке пес. Вдохнул бы этот грязный запах хвойного одеколона вперемешку с ядреным сигаретным дымом, от которого все псы в округе дохли. Все до единого сдохли бы, кроме Шаня. Хэ повело конкретно. Он прижался к горячей и жесткой голой груди, сомкнул цепь узловатых пальцев на мягкой синтетической ткани спортивных штанов, прижался к ним своими хлопковыми. Потерся членом о твердый бугор, застонал в голос, присосавшись к сонной артерии. Мо зашипел, и Хэ переместился, попутно оставляя красно-синие следы засосов. Он стал спускаться все ниже и ниже, опираясь о местами голый гипсокартон тазовыми костями. Облапал жесткую грудь, щипнул один сосок — Шань дернулся и вскрикнул от боли. Тянь лизнул его, прокрутил распухшую горошину на языке, слегка придавил зубами. Прикоснулся ко второму, продолжая облизывать, растер, придавил пальцами, потянул, некрепко сжав. Мо едва не застонал в голос, и Хэ почувствовал, как дернулся упершийся ему под ребра член. Тянь потянулся ниже, к поджарому животу, провел ладонью, будто растирая маслом, по кубикам пресса. Потеребил пупок и окончательно растерял свой гордый вампирский вид, оттянув резинку трусов. Шань ахнул и захлебнулся воздухом, когда Хэ лизнул показавшийся из-под белья ствол. Тот стянул их полностью и приложился всем лицом к промежности, откровенно наплевав на грим. Игриво покатал головку на мокром языке и слишком живо для нежити насадился горлом на член. Мо мыысленно поржал с этого каламбура, лишь сильнее вцепившись в черную макушку. Она активно двигалась вперед-назад, растирала смазку по внутренней стороне размалеванных щек, терлась блестяще-черными волосами о жесткие шаневы ладони. — Я сейчас кончу! — заорал оборотень, выпустив пряди из рук, заменив их разодранными в клочья обоями. Он уже тупо долбился в глотку, не задумываясь о последствиях. Хотя, на все ему было откровенно насрать — хотелось здесь и сейчас. И он спустил в этот вампирский рот с почти отколовшимися накладными клыками, обкончал худое с тошнотворными ошметками грима лицо, попал невзначай даже на свалявшиеся волосы. Хэ все молча проглотил, силясь не выплюнуть это прям на ламинат. Громко, с причмокиванием. Провел двумя пальцами по нижней губе, поелозил во рту, скользя по остаткам спермы на языке. И тяжело выдохнул: — Так сладость или гадость? — Сладость, чего уж там. Не прогадал, однако, молодец, рыжий. Хэ дернул пряжку ремня, едва не вырвал ее с корнем, открывая ремень, медленно, дразня и себя, и его, расстегнул молнию на старательно выглаженных штанах. Повернулся к стене, оттопырил задницу, тощую и поджарую. Мо будто смотрел на дорогущий Феррари, ключи от которого ему дали совершенно бесплатно. — Снимай. Шань находился в прострации. — Да снимай, кому говорю! Мо неверяще провел ладонью по мягкой ткани, цепляя короткими ногтями волокна. Тронул холодную с одной стороны кожу ремня — прилегавшая к телу горела огнем. Аккуратно направил на себя и стянул, под конец совсем небрежно швырнув вниз. Под темно-вишневыми боксерами в районе ануса отчетливо что-то выпирало. Шань тронул предмет, надавил на него — Тянь выгнулся кошкой, застонал. Мо, поняв, в чем дело, обвел плоский резиновый (наверное) кружок пальцами, побарабанил по самой середине, отдавая вибрацией по всей игрушке. Шепнул на ухо, наклонившись: — Шлюха. Тянь не увидел, а почувствовал, как по лицу парня расплывается широченная улыбка. Тот рывком стянул белье и схватился за круглый стоппер, скребнув накладными когтями по гладкому силикону. Не дожидаясь оповещения о готовности, рывком вытянул дилдо — Хэ едва успел расслабить мышцы. Он заорал не своим голосом, когда ребристая половина с неебической скоростью проехалась по простате, заставляя ноги дрожать и подгибаться. Сказать, что Мо был в ахуе — ничего не сказать. Он тупо пялился на сгорбившегося парня, который пытался отдышаться и в то же время не свалиться на пол. Рыжий обхватил мощный, совсем не притягательный — нет-нет, совершенно точно не такой! — зад, сжал в ладонях жесткую бледную кожу, уперся большими пальцами в идеально расположенные тазовые ложбинки. Боязливо спросил: — А как же?..— явно подразумевая отсутствие презервативов. — Я чистый. Справка есть. — Справку можешь выкинуть. — и, жестко задумавшись, приспустил штаны и резко вошел на всю длину в горячее растянутое отверстие. Глаза застелила искрящаяся яркая пелена и вдруг исчезла, оставшись радужными разводами бензина на асфальте. Хэ вздрогнул и чуть не потерял сознание от боли и экстаза одновременно. Он чувствовал себя слишком наполненным, слишком возбужденным, слишком… Мысли смешались в вязкое, густое нечто, точно комок детского пластилина. Хэ дрожал, обливаясь потом, пока внутри двигался Мо, по-животному резко вбиваясь в ту самую точку, от которой сводило конечности и подкидывало в воздух бабочек в животе. Он чувствовал, как в него вколачиваются на всю длину, до хриплых коротких рыков, и это просто сносило крышу. Каждый сантиметр толстого и длинного ощущался внутри, Тянь чувствовал, как его распирает изнутри и едва не падает от такого натиска на пол. Мо не сдерживается. Он рвет ногтями плоть, царапает то плечи, то грудную клетку, ища удобное расположение для своих ладоней. Ягодицы были разодраны в мясо, и Шаню не хотелось прерывать эти наглые, искренние стоны Тяня его же шипением. Он остановился на сосках, выкрутил их, вдолбившись максимально глубоко. Хэ, выгнувшись, заорал не своим голосом и рефлекторно замахнулся. Мо механически перехватил удар и замер с потной кистью в руке. Недолго думая, он продолжил двигаться, дав теперь опору Тяню лишь в виде одной руки. Тот против не был, лишь повернул кисть поудобнее и сжал очко сильнее, заставив парня впиться клыками в бледную шею и наконец-то кончить, спустив всю свою сперму в тугое нутро. Тянь поерзал и, поняв, что ему кончить анально не получится, выскользнул из цепкой хватки рыжего, мягко взял его ладонь и положил на свой член. Тот неуверенными, но весьма умелыми движениями начал поглаживать крайнюю плоть. Пару раз подвигал бедрами, не выходя из растраханной дырки— Хэ оживился и хрипло хмыкнул. Мо перешел на более настойчивые касания, наращивая темп. Тянь кусал губы и прогибался в спине в немой просьбе. Параллельно началось неспешное движение внутри в неопределенном темпе. Мо двигался осторожно, все еще сверхчувствительный после оргазма. Хэ не был против — наоборот, одновременная стимуляция только приближала оргазм. Фрикции все учащались, и вот Мо уже в бодром темпе трахает податливое тело и параллельно дрочит ему. Телу нравится, оно дрожит и предвкушает, стонет и что-то тихо шепчет. В какой-то момент Хэ кладет ладонь на активно движущуюся шаневу руку… и тут же с громким стоном кончает прямо на обои. Кульминация оглушительным звоном нахлынула, стояла в ушах еще долго, отдавая каким-то странным писком, точно кто-то забыл выключить пузатый старый телевизор. Хэ кончал долго, мощно, обильными белыми вязкими струями, пачкал пресс, обе ладони — свою и Шаня, капал на пол и иногда на ступни. Оба тяжело дышали. Квартира молчала, они молчали в ответ. Член Мо уже выскользнул из отверстия, обмякший и упавший от дикой усталости. Парень безучастно наблюдал за тем, как вязкая сперма медленно вытекала из розово-коричневой дырки, внутри которой уже виднелись красные стенки кишечника. Хэ неторопливо ее выталкивал из себя, скатываясь по стенке. Он подал голос: — Я думал, что сейчас обоссусь. — Ебать ты, конечно… — недолгие секунды размышлений, — бля, я тоже так думал. — А че, гении мыслят одинаково. — Тянь лениво развернулся и лег лопатками на обнажившийся кусок бетона. — кстати, зачем ты мне справку сказал выкинуть? — В кои-то веки пошутить решил. — Типа, та шутка из разряда «ебутся два клоуна»? Оба устало рассмеялись в сотый раз, зная продолжение этого нехитрого анекдота. И повалились на пол, уснув прямо там же.