I
Шестой день октября. Холодные капли дождя обгоняли друг друга на потрескавшемся стекле окна. Где-то в щелях разрушенных домов дико завывал ветер. Несмотря на то, что этот город с каждым годом всё больше походил на руины, в некоторых его частях оставались здания, внутреннее устройство которых напоминало квартиры. В одной из таких квартир пришлось укрываться Профессору. Основная причина – волки Осенний холод пробирал до костей. Поэтому профессор решился развести огонь. Это было опасно, так как свет мог привлечь непрошенных гостей. Однако нужно было идти на риск, чтобы не замёрзнуть насмерть. — Я оказался на этом острове не по собственному желанию. И эти люди, могут быть неподалёку, снаружи. Их мотив до смеха прост. Но вся эта ситуация заставляет меня беспокоиться. Как мне заниматься поисками при таких условиях? Следует ли мне вообще делать это? Помешивая на костре похлёбку, он раз за разом возвращался к попыткам доработать план действий. — Засветло, как только снаружи наступит ложная атмосфера безопасности, я выхожу на поиски. Они обитают вблизи водоёмов, если верить рассказам моряков. Я должен найти хотя бы одного! Он сидел рядом с огнём и отогревал покрасневшие от холода руки. Его одежда была испачкана и помята, а на руках остались красные болезненные следы борьбы. — Меня пугает эта человеческая наивность. Какие-то дилетанты распространили слухи о лечебном свойстве слюны этих земноводных. Теперь люди готовы отдавать огромные деньги за их отлов. А желающих наживаться на этом долго ждать не пришлось. Но ведь нет абсолютно никаких научных подтверждений этих фактов! Наоборот, эти существа слишком плохо изучены. А их существование подтверждается только словами моряков. Если существа до сих пор не изучены, то их необыкновенность неоспорима. Но это не повод кричать в газетах о правдивости сказок, что про них насочиняли. Профессор Аронакс рассуждал ещё о том, что оставаться в этом помещении, как и в самом городке опасно. О том, как покинуть остров. О том, как не попасть в руки похитителей. Однако, в голову постоянно лезла паразитная мысль: «Я не должен был покидать капитана и друзей». Причина, по которой этот маленький городок был заброшен, заключалась в катастрофе, произошедшей много лет назад. Здесь прошлась эпидемия, которая уничтожила его за пару месяцев. Сразу после начала эпидемии, оборвалась почти вся связь острова с внешним миром. Суда перестали заходить в опасную зону, а тот, кто привозил продовольствие, рисковал распространить вирус за пределами острова. Впрочем, нельзя сказать точно вирус это был или нечто иное. По немногочисленным записям врачей, эпидемия имела крайне непредсказуемый характер. Она неожиданно вспыхивала в маленьких городах, погружая какую-то часть населения в бесконечный сон, и так же неожиданно прекращалась. Этот остров был местом, где впервые была официально подтверждена вспышка эпидемии. Какое-то время, остров посещало множество врачей, и учёных. Они пытались найти причину зарождения эпидемии, но за долгие годы расследования, ничего найти не удалось. Вскоре интерес общественности к городу пропал, а население города начало стремительно эмигрировать из-за ухудшения качества жизни. В настоящее время, учёные не посещают этот остров. Теперь это место стало пристанищем рыболовли, браконьерства и сделок, скрытых от закона. В этом и заключалась опасность привлечения постороннего внимания в текущий момент.II
Аронакса разбудил сильный грохот снаружи. Кто-то разбил окно этажом ниже. Похитители искали его в соседних домах. Их было много, вероятно, плата за его поимку была высокая. — Было глупо с моей стороны полагать, что я смогу спрятаться на острове, который они знают как свои пять пальцев. Костёр к тому времени уже погас, а на полу осталась куча золы. Пьер мысленно ругал себя за то, что так беспечно заснул в этой обстановке, он проспал тот момент, когда мог уйти без риска. Но несмотря на то, что группа людей приближалась к его укрытию, профессор сохранял спокойствие. Пьер быстро спрятал вещи, выдающие его присутствие в какую-то щель. После чего, игнорируя тревожные мысли, проскользнул в коридор, за стеной слышались шаги и громкие разговоры. Аронакс отступил в ту часть коридора, куда не проникал свет. Главной опасностью сейчас были люди снаружи. Однако, он не ожидал, что за спиной его поджидал сюрприз. — О нет, профессор. На этот раз спрятаться не получится. Сильные руки сжали ему рот и вытолкнули на улицу. Через минуту Аронакс был уже связан. Вокруг собралась группа, громко ругающихся, людей. Им, кажется нравилась представленная картина. Образ обездвиженного Аронакса тешил их самолюбие. Многие из них ожидали возможности повалить беглеца на землю и хорошенько переломать кости, как они привыкли делать с предыдущими пленниками. Но, вопреки их ожиданиям, с профессором заговорил тот, кто вытащил его из коридора, что гарантированно отменяло желаемое шоу. Это был высокий, стройный брюнет, с яркими карими глазами. Из всех, собравшихся вокруг профессора, он, видимо, был единственным, кто чисто, без коверканий говорил на понятном, привычном профессору языке. — Что же это получается, профессор? Мы привезли вас сюда, хотели дать возможность исследования, а вы убежали. Не хотите работать? Ахах, неужели я вырвал вас из многолетнего отдыха? Он осторожно снял тугую повязку с головы профессора, освобождая рот. — Нет... Я действительно хочу изучить их, — спокойно, насколько это было возможно, ответил Аронакс. Похититель мягко улыбнулся. — Я не спорю, дорогой профессор. Но делать это, я настоятельно рекомендую именно под моим руководством. Прошу вас, не делайте больше глупостей, таких как эта. Его глаза указали на дом, где переждал ночь Аронакс. — Зачем так туго связали? — крикнул он толпе, — это же ученый, а не вор или предатель! Ослабьте верёвки, а то шрамы останутся. Он повернулся к Пьеру и мягко добавил: «Вряд ли профессор привык к такому». После этого, усадив всё ещё связанного Аронакса на лошадь, и крепко обхватив за плечи, брюнет повёз его в штаб. За ним двинулись остальные, разочарованные тем, что их лишили возможности размять кулаки.III
Профессор оказался в охраняемом лагере. Он решил заняться исследованием. Несмотря на то, что он находился под наблюдением круглые сутки, продолжал поиски, до тех пор, пока его принудительно не возвращали в штаб. Где он продолжал работу. В штабе Аронакс пытался составить подробное описание образа жизни существ, основываясь на полученных данных. Он ни разу не увидел их, но наиболее ярко об их существовании говорил ярко синий пигмент, оставляемый на камнях. От этих следов и отталкивался Аронакс. — Их не видно. Поиски проводились в разное время суток. Но увидеть их так и не удалось. Однако, когда ночью я осматривал камни, в той части пляжа, где вечером было наиболее солнечно, обнаружилось повышенное содержание пигмента... Размышления прервал человек, вошедший в комнату. Это был глава похитителей. Он же тот человек, что поймал Аронакса в коридоре заброшенного дома. Его имя было Грейс Аллен. С недавних пор, он взял в привычку нарушать тишину вокруг профессора. Он приходил в любое удобное ему время, вне зависимости от занятости профессора, и старался любым способом оторвать Аронакса от работы. Аллен был довольно привлекательной наружности, лет тридцати. С пронзительными темными глазами. Он рассказывал различные истории из личного опыта, постоянно спрашивал советы и хотел узнать больше о прошлом Аронакса. Так и сейчас он пришёл побеседовать с профессором. Аллен сначала с интересом разглядывал записи профессора. Потом уселся на стул, закуривая трубку. — Я польщён вашими усердными трудами. Могу я спросить, почему вы сначала отказывались от сотрудничества? Даже убежали разок. Аронакс сидел за столом, который был полностью завален записями, рисунками и образцами пигмента. Его полная сосредоточенность на них начинали раздражать Грейса. — Не сказал бы, что это дело имело добровольный характер. — Ну почему же? — весело отозвался Грейс. — Вы уже столько сделали, разве вы не любите исследования? Профессор ничего не ответил. — Сколько ещё ждать? Деньги прыгают по камням пляжа, а вы до сих пор не достали даже самой малой части. Профессор оторвался от записей и повернулся к собеседнику. — Мне интересна моя судьба после. Теперь я располагаю координатами вашего логова и видел ваши незаконные аферы. Получается, вы просто избавитесь от меня? Нельзя ведь, чтобы вся эта информация распространилась. — Значит, для вас, профессор, я просто бандит? - он ухмыльнулся. - Раз так, то вы сами понимаете, какие действия предпримет "просто бандит", когда вы перестанете быть выгодным. Но не переживайте. Я уверен, этого не случится. Грейс широко улыбался. Его очень привлекало спокойствие и сдержанность собеседника. — Вы правы, я не могу вас отпустить. Но в будущем этого не потребуется. У нас много интересного для вас. Вы же сами видели, каких животных мы ловим. — Как я и говорил, это дело не добровольного характера. — Ха, возможно. Но, как вы уже убедились, дело довольно перспективное. Он встал и облокотился на стол, глядя на профессора. — Неужели место, где вы были до этого, было удобнее? Там были интересные животные? А охотники? Ну хоть обычные люди были? Пьер улыбнулся. — Да. Там были прекрасные люди. — И где же это? — ревниво допытывался Грейс, — почему вы не рассказываете? Я же всё равно узнаю. Профессор снова промолчал. Грейс вздохнул. Он не хотел сильно докучать ему. Он был уверен, что однажды, Аронакс сам ему раскроется. Решив не отвлекать его больше, он ушёл, пообещав зайти позже.IV
Каждое утро начиналось с осмотра окрестностей. Собирались образцы пигмента и фиксировались на бумаге условия, в которых их можно было обнаружить. Таким образом, профессор вскоре составил подробный геологический анализ территории острова. Основываясь на него, он хотел описать образ жизни искомых существ. Сейчас Пьер рассматривал мелкие камни на берегу. На береговых камнях, как правило, синеватые следы оставались чаще, так же вблизи водоёмов и луж. Поэтому профессор отнес их к холоднокровным. — Поразительно. Пигмент — это всё, что мне удалось найти, — думал он. — Но почему я их не вижу? Ни днём, ни ночью... Мне уже приходилось работать с боязливыми существами. Но в тех случаях поиски не затягивались на такой срок. Поиски затянулись не только по этой причине. Очевидно, на острове не были предусмотрены необходимые, для исследования принадлежности. Несмотря на то, что раньше тут искали вирус толпы ученых, сейчас нашлись лишь пара чашек петри, вата, бумага пинцет и еще несколько необходимых вещей. Условия, конечно, не лабораторные, это и затормаживало процесс. Профессор, в основном, мог опираться лишь на наблюдение и собственные записи. Он отправился к водоёму, где часто находил следы. За ним, возмущённо что-то бормоча, двинулись надзорщики, которые всё время стояли неподалёку, безразлично наблюдая за его действиями. — Как идёт исследование, профессор? — неожиданно громко раздался чей-то голос. Аронакс вздрогнул, резко обернувшись. Оказалось, Грейс незаметно подкрался к нему со спины, пока он, сидя на поваленном ветром дереве и опустив голову, наносил на карту новые места скопления пигмента. Брюнет присел рядом, забавляясь его реакцией. — Пока никаких изменений. Если вы конкретно о поиске. — Хм, время идёт, — сказал Грейс, заглядывая через плечо профессора, — вообще я тут подумал... Как вы могли видеть, у нас есть чем торговать на чёрном рынке. Поэтому, эти ваши существа, не являются для меня первостепенной целью. Но ваше исследование всё ещё подразумевает большую выгоду. Аронакс оторвался от осмотра песка и повернулся к Грейсу. — Так, если это не ваша цель... Тогда зачем всё это. Вы выследили меня в Италии, доставили сюда. Предоставили координаты вашего логова... — Я скажу вам позже, — прервал его Аллен. Он отвернулся и начал что-то громко кричать охране. Потом накинул на плечи Аронаксу пальто. — Вам, наверное, холодно, ветер сейчас зверский, — он собрался уходить и напоследок добавил, — вы правильно мыслите. Ваше присутствие здесь должно приносить мне выгоду. Он ушел, а профессор, вздохнув, вернулся к записям.V
Прошли ещё несколько часов безрезультатных поисков. Профессор отложил, бумаги и задумчиво уставился в чашку, наполненную пигментом. Никто из его знаменитых коллег ни посетил остров. Единственные наводки на исследование были получены от моряков. Повсюду появляется только пигмент и ничего более. Всё это нельзя было проигнорировать. Профессор зажег огонь, чтобы закупись, но решил проверить реакцию горения опустил лучину в чашку. И тут его окутало разочарование. Теперь он понял, что пигмент имеет другую природу, и это далеко не редчайшее существо. — Получается, меня силой затащили на этот остров. Возможно, чтобы я меньше сопротивлялся или чтобы со стороны это выглядело как моя инициатива, меня мотивировали возможностью исследования. А сейчас, когда это уже потеряло смысл, Грейс просто умалчивает цель моего нахождения здесь. Некоторое время он размышлял, постукивая пальцами о деревянный стол, затем вышел из комнаты и решительным шагом направился к главе похитителей, игнорируя вялые попытки прислуги его остановить. Профессор застал Грейса, беззаботно лежавшим на спине, заложив руки за голову. Он бессмысленно улыбался, глядя в потолок и прерывисто дышал. При этом зрачки его были как-то ненормально расширены. Вошедший постучал о дверной проход тыльной стороной ладони. — Ах, неужели вы самолично пришли ко мне, Аронакс, — произнёс он мечтательным голосом. — Зачем я здесь? — Но вы же сами ворвались сюда, сметая прислугу с пути, — хохотнул Аллен. — Нет, вы прекрасно понимаете, что я имею ввиду. Зачем ваши люди оставляют синие следы на камнях, распускают слухи и даже добрались до прессы, породив ажиотаж. Я понимаю, вы привезли меня сюда для другого. Что вы хотите? — Хорошо, профессор, объясню. Грейс медленно принял вертикальное положение. — Вы знаете... Я как среднестатистический бандит, частенько наблюдал за вашими исследованиями. В какой-то степени они помогали мне понять, какие товары сейчас более востребованы на нашем рынке... Его тон постепенно начал меняться. Из мягкого, мечтательного он стал похожим на напряжённый и даже сердитый. — Вы даже представить себе не можете, как я был разочарован, когда вы исчезли! До этого, я регулярно узнавал незначительные факты о вашей жизни. Это меня радовало. Но тогда... Я перечитывал газеты снова и снова, отправлял своих людей на поиски, они патрулировали места вашего предположительного местонахождения. Я искал вас везде. Но всё тщетно... Где вы были? В один миг, Грейса будто подменили. Он вскочил, не дожидаясь ответа, крепко схватил его за плечи. — Это же зависимость! Я стал зависим от вашего присутствия. Я стал… Одержим? Я не ожидал такого исхода и никогда не верил, что такое возможно. Читал много книг об этом, все эти романы так похожи. Несчастная героиня страдает от издевательств одержимого супруга. Я читал всегда с ухмылкой. Ведь это смешно, желать незнакомого человека... Ведь... Так велика вероятность разочарования... Он до боли сжимал плечи профессора. Потом ослабил хватку, просто продолжал держать руки на плечах, опустив голову. Его голос стал тише и в нем прослеживались ноты отчаяния. — Не могу поверить. Я стал жертвой своих же убеждений. Я был уверен, что со мной подобного никогда не произойдёт. Поэтому так любил читать подобные романы. Получается... Я просто пытался внушить себе, что во мне нет никакой одержимости. Он поднял голову и пристально посмотрел в глаза профессору. Его голос стал мягче. Рука нежно прошлась по щеке профессора. — Когда я наконец нашёл тебя. Я понял, что ошибался. Теперь я ничего не могу с собой поделать. Я потратил слишком много сил, на поиски. Зачем мне бороться с одержимостью, если она мне приятна, а ты теперь здесь? В дверь постучали. Грейс вышел, раздраженно прикрикнув на кого-то и оставив профессора в недоумении. Всё это время, он молча слушал Грейса. Когда же тот покинул комнату, он обессилено опустился на диван, положив голову на руки. — Вся эта конспирация была организована только для его личного интереса? Звучит как бред сумасшедшего. Он встал подошёл к двери. Она оказалась запрета снаружи. Оставалось только дожидаться Грейса.VI
Аронакс стоял у окна и размышлял о произошедшем. Он стыдился того, что повёлся на уловку с пигментом. Уже около недели продолжал искать несуществующих животных. Хоть в последнее время он и делал это, осознавая обман. — А ведь какой труд вложен в этот цирк. Пресса, рассказы моряков, приказы о нанесении пигмента в моё отсутствие, денежные издержки... Всё для чего? Даже, если верить его словам, он не мог зайти так далеко ради моего участия. Это лишено здравого смысла... Комната Грейса была довольно просторной в сравнении с другими. Здесь действительно было много книг на романтическую тематику. Было забавно наблюдать такой интерес у влиятельного участника чёрного рынка. На стенах висели декоративные ружья и сабли. А рядом со столом висел портрет мужчины, черты лица которого чем-то напоминали Аронакса. Профессор находился в комнате уже несколько часов, его охватила глубокая тоска. Он хотел увидеть капитана и друзей. Чувствовалось томительное одиночество. Действительно, ведь уже столько времени профессор не общался ни с кем, кроме Грейса. Хотелось сбежать, но как? Дверь открылась. Зашли двое. Они жестами пригласили Аронакса пройти за ними. Выйдя на улицу, они оказались рядом с Грейсом. Тот радостно прищурил глаза, увидев профессора. Метрах в десяти от них, собралась толпа его подчиненных. Они что-то яростно пинали и кричали. Позже стало видно, что они избивали людей. Те вырвались, что-то отчаянно кричали Грейсу, который совершенно никак не реагировал, а лишь слегка улыбался, глядя вдаль. — Хотите знать, что происходит, профессор? — спросил он, повернув голову. Аронакс молчал, напряжённо глядя на происходящее. — Эти люди предали, подвергнув опасности, меня и всех остальных присутствующих. Сейчас мои люди, как вы можете видеть, доходчиво объясняют, как сильно рады их поступку. А ещё... Он подошел к профессору. — Они хотели похитить вас. — Зачем опять? - холодно отозвался профессор. — Откуда мне знать. Полагаю, они собирались шантажировать меня. Он снова повернулся в сторону моря. — К чему я это, профессор... Понимаете ли, это такой род деятельности... Я не могу всецело доверять своим людям. Многие из них ведутся на соблазн. Они хотят получить лёгкие деньги, пытаясь обмануть меня. Снова повернулся к профессору. Его глаза смеялись. Аронакс же напряжённо смотрел на пытки, почти не слушая говорящего. Это не понравилось Грейсу. Он желал полного внимания профессора. Поэтому решил увести его подальше от места расправы. — Вся эта ситуация, наглядно показывает, что у меня обнаружили слабое место. И теперь, стоит кому-то им воспользоваться, я сойду с ума. Я говорю о вас, Пьер. Они медленно шли по берегу, позади них, на расстоянии шли люди Грейса. Аронакс слушал, опустив голову. — Теперь я не могу оставлять вас одного в вашей комнате. Иначе они доберутся до вас, а не хочу потерять вас снова. Он говорил это, мечтательно глядя на море. Тёмные каштановые волосы отливали красным, гармонируя с цветом заката, карие глаза горели, а тёплое, распахнутое, пальто слегка изгибало воротник от ветра. — Что ж, придётся вам расположиться рядом со мной. Так будет безопаснее для всех нас. Что думаете об этом? — Вы сами себе противоречите, Грейс. Если бы я действительно был так важен, стали бы вы демонстрировать свои интересы всем своим подчинённым? — Ха. Я был неосторожен, каюсь, но как бы я завлёк вас сюда, не привлекая людей? И вы что... Действительно не верите в мою искренность? Аронакс остановился и посмотрел ему прямо в глаза. Сейчас зрачки были в норме, речь спокойная, дыхание тоже. Он, очевидно, должен был протрезветь за это время. — А я должен верить в это? Грейс, мы уже не дети. Назовите настоящую причину этого спектакля. Эти слова обожгли Грейса, как раскалённая сталь. Несколько секунд он стоял, бессмысленно уставившись на профессора. Впервые в жизни он признался кому-то в своих искренних чувствах. Пускай он сделал это не в трезвом состоянии, он был уверен, что его слова породить сомнения просто не могут. — Вы отнеслись к моим словам, как к детской шутке? Аллен положил руку на затылок, повернулся в сторону, затем переместил руку на лоб. Все эти телодвижения сопровождались удивлением, смехом и разочарованием поочерёдно. Профессор же не ожидал такой бурной реакции. Он удивлённо смотрел на собеседника, пока тот покатывался со смеху. — Боже правый, в который раз вы уже заставляете меня ломать голову. Мне это нравится. Он выпрямился, глубоко вздохнул и весело посмотрел на Аронакса. — Видимо, придётся объяснять ещё раз. Что ж, на этот раз я трезв, поэтому будет более доходчиво. Он приказал отвести Аронакса обратно в комнату. Сам же куда-то ненадолго отлучился.VII
Грейс пришёл с массивной стопкой бумаг. Положив кучу бумаги перед профессором, он плюхнулся рядом на диван. — Вот, профессор, можете ознакомиться. Этот, хм, архив отображает вашу деятельность за последние несколько лет. Исключая, конечно, годы вашего отсутствия. Что вы там делали, для меня пока остаётся загадкой. Вообще думал, мне больше не понадобится эта куча. Надеялся, что вы сами мне о себе расскажите. Мы уже затрагивали темы вашего прошлого ранее. Только этого как-то мало. Я хочу знать о вас всё. Кстати, выпьем? У меня есть прекрасное вино тридцатилетней выдержки. Ещё отец мой его... Пока Грейс болтал, Аронакс мельком просматривал газеты. — Ого, — перебил он Грейса, — это моя первая статья издательства журнала "The Lancet Leaf". Как же это было давно. Где вы это нашли? — Ох, — Грейс озабочено запрокинул голову, положив ладонь на глаза и откинувшись на спинку дивана, — Я столько этих статей разыскивал. Даже не помню... А, нет! Конкретно эту публикацию я начал искать после прочтения статей ваших критиков. Там они ссылались на ваши ранние исследования. А это статьи тех самых критиков? — Хаха, да, а это статья критика на тех критиков, которые вас критиковали. Я даже сам думал выпустить статью с "критикой", но не вас, а последнего критика. Просто чтобы удвоить нелепость этой цепочки. Грейс был очень рад, наконец, продемонстрировать масштабы своих поисковых работ. Он налил вина, не дожидаясь согласия профессора. — Вот здесь, — он указал на ещё одну толстую стопку, — содержатся все ваши работы за последние несколько лет. Давайте выпьем за науку. Ведь благодаря вашему труду, я действительно многое для себя открыл и узнал. *** Грейс лежал на спине, подпирая руками голову. Аронакс листал газеты. Они выпили. Правда Грейс опустошил значительно большую часть сосуда. — Чтобы заполучить эти записи, я сначала обратился к академику K. Он жадничал, пришлось искать обходные пути. Через лаборантов сделали копии. Жаль конечно, я хотел оригинал... — Вы лично виделись с академиком К? — Не-е, он и так к вашей оригинальной работе никогда не подпускал. Представьте его лицо, если бы он узнал, кто именно их хочет получить. Они ещё долго обсуждали содержимое коллекции. Грейс сиял от счастья. Вероятно, на его состояние повлиял алкоголь. Но он с великим энтузиазмом рассказал о каждой статье. Среди них он так же выделял те, с которыми был согласен и те, с содержимым которых он готов был поспорить. Так, увидев знакомый заголовок, он возмущённо спрашивал, например: "Почему, профессор, здесь такая скудная аргументация? Я будто читаю письма двух подростков, которые готовы уничтожить друг друга просто из-за неприязни. Разве это научный подход? Хотя, я согласен, что профессор М. просто уже выжил из ума". Или же, увидев статью с старой газете, он пускался рассказывать, как впал в словесную перепалку со стариком, пытающимся коверкать, изложенные в ней, факты. И вот, вдоволь наговорившись, под действием алкоголя он задремал, лёжа на животе, обхватив руками декоративную подушку. Аронакс отложил записи и повернулся в его сторону. Он сидел за столом, рядом с которым стоял диван, где лежал Грейс. — Действительно, нет способа лучше, доказать свою правоту, чем предоставить кучу материалов по делу, — рассуждал он, — Грейс правда потратил столько времени на это. Я не психолог, но думаю то, что он назвал одержимостью, на самом деле является обычным увлечением. И дело тут вовсе не во мне. Он собрал большую коллекцию моих работ. Изучил каждую мелочь. Он действительно ценит её. Возможно, он одержим не мной, а собственной коллекцией. А я просто объект, послуживший отправной точкой. Сейчас Аронакс тоже увлёкся коллекцией. Впервые он видел такое количество собственных работ в одном месте. Они вызывали чувство ностальгии, может даже гордости. — Что дальше? Я не могу находиться здесь вечно. Хотя, Грейс убеждён, что для него это необходимо. Он вспомнил о друзьях, чувство одиночества окатило холодной волной. — Когда я покинул Наутилус, вместе со мной сошёл Нед. Кажется, он собирался навестить родственников. Почему Немо отпустил его? Интересно, где они сейчас? И... Я же дал обещание вернуться. Я так хочу его увидеть... Его глаза остановились на чучеле белоголового орлана, служившего украшением комнаты. — А ведь Нед Ленд тоже занимался браконьерством. Может ли он знать Грейса? Вскоре тишина, окружившая профессора, погрузила его в сон. Ему снился капитан. Они вдвоём обедали и что-то обсуждали. От капитана веяло знакомой Аронаксу теплотой. Он слушал его, смотря в глаза, и чувство себя в безопасности. Он снова здесь, на этом прекрасном корабле.VIII
Аронакс проснулся на следующий день уже на кровати. На нем были рубашка, брюки, жилет, а верхняя часть костюма висела на спинке стула. Грейс заботливо перенёс его из-за стола на кровать и накрыл одеялом. — Голова раскалывается. Я же выпил всего ничего. Уж в сравнении с Грейсом то точно. Он, кряхтя, поднялся. На столе стоял стакан воды. Пока Пьер пил, в комнату бодро залетел Аллен. — О, месье, вы проснулись! Как самочувствие? Мне казалось, вы приболели после вчерашней прогулки. Он плюхнулся за письменный стол и, напевая что-то под нос, стал разбирать какие-то бумаги. — Вы будто и не пили вчера. — Да ну что вы, мы же даже не всё выпили, он посмотрел на профессора со смехом в глазах, — буду знать, что прогулки на ветру вам не на пользу. Профессор опустился на диван. — Какой сегодня день? — Семнадцатое октября. — Уже семнадцатое, — подумал он, — прошёл уже месяц с того дня, как я покинул корабль. Грейс встал, подошёл к Аронаксу и сел рядом. — Вы знали, что разговариваете во сне? — В самом деле? Что же я говорил? — Обращались к какому-то капитану. Он минуту смотрел прямо в стену. — У меня к вам просьба… *** Просьба заключалась в том, чтобы профессор сопровождал его во время предстоящей поездки в Лондон. Там он собирался заключать партнерство с неким председателем N. На самом деле, профессор понимал, что отказ от поездки не приветствуется, поэтому за обеденным столом они уже обсуждали детали поездки. — Я уже говорил вам, что этот остров является всего лишь пунктом приёма животных. Я нахожусь здесь так долго по вашей милости. Он весело улыбнулся, глядя на профессора. — Вы при, так называемое, "исследование"? — Именно. Обычно я не задерживаюсь здесь дольше пяти дней. Мне неприятно тут находиться, но в этот раз даже жаль уезжать отсюда. — Вы родились в Лондоне? — Нет, это всего лишь место встречи. Но если вам действительно интересно, то я был рождён в городе Шеффилд. Всем сердцем люблю это место. Я бы хотел, чтобы вы побывали там вместе со мной. — Слышал, это довольно древний город. — О да! Там так красиво, — его глаза загорелись, — а вот мой отец ненавидел этот город после того, как там вспыхнула эпидемия холеры. — Чем же город провинился? — Кто его знает... У отца всегда было много странностей, — он поморщился, — зря я начал об этом. Итак, завтра после полудня отправляемся.IV
Как и планировалось, они покинули остров на следующий день. Грейс настоял на том, чтобы он и профессор находились в одной каюте. Аргументировал он это тем, что ему может грозить опасность окажись профессор наедине с матросами. Аронакс спорить не стал. Каюта была достаточно просторной. Да и спорить сил не было. Он заметил, что состояние его здоровья в последнее время стало ухудшаться. То и дело усталость, слабость и головные боли напоминали о себе. Решив, что причина в прошедшей недавно прогулке на ветру, он пытался отвлечься от этих недугов. Но из-за боли он не мог сконцентрироваться ни на какой деятельности. Более того, он почувствовал морскую болезнь, что очень поразило его. — Я часто путешествовал по океану. Меня никогда не укачивало. Что со мной происходит? Из-за этого большую часть времени Аронакс спал. Сон — лучше лекарство, но почему-то после него самочувствие улучшалось лишь на пару часов. Грейс, узнав о состоянии здоровья профессора, поднял шум на корабле, в поисках лекарств. Он старался помочь ему, проявлял заботу и внимательность. В последствие, они часто и подолгу беседовали, делясь друг с другом некоторыми фактами о своём прошлом. Однажды профессор проснулся и с радостью осознал, что его самочувствие стабильно. Он вышел на палубу, где его встретил Грейс. Несмотря на осеннюю пору и туман, холод не ощущался. Они оба стояли у борта, смотря на море. — Действительно потрясающий пейзаж, не так ли? — спросил Грейс, опираясь локтями о борт. — Да, есть в нем что-то загадочное. — Я бы хотел его нарисовать. — Вы рисуете? — Ну да, — он замялся, — увлекаюсь этим с детства. — Правда? Почему вы раньше не говорили? Я бы хотел увидеть ваши работы. — Признаться, вы уже видели некоторые мои работы. Например, портрет у меня в комнате. Он по совместительству часть моей коллекции... — он сделал небольшую паузу, будто что-то обдумывая, — Было немного жаль оставлять её на острове. — Но вы же говорили, не планируете возвращаться туда в ближайшие время. Почему оставили её. Не могу не согласиться, что в неё вложен большой труд... Грейс тепло улыбнулся, посмотрев на профессора. — Теперь она мне не нужна. Зачем, если главный объект моих воздыханий находится рядом? — Вы действительно убеждены, что дело именно во мне? — Ну а в чем же тогда? — он недоверчиво вскинул бровь. — Я думал всё же в коллекции... Прозвучала бессмысленная пауза. Грейс замер с возмущенным, удивлённым и несколько смешным выражением лица. Как бы, прорабатывая в голове услышанное. Затем повернул голову к морю и вздохнул. — Всё ещё не сдаётесь. Ну посудите сами. Как центром моего интереса может быть коллекция, если я оставил её среди тех руин. Да, она была важным этапом для меня, но главная цель — вы. — Что же вы мне предлагаете? Просто ждать пока не надоем? — Надоесть... Хаха... За последние десять лет не надоели. Что на это скажите? — Десять лет? — Пьер озадаченно глянул на собеседника. — Не верите? Несколько секунд была пауза, Аллен вглядывался в воду, собираясь с мыслями. — Я встретил вас впервые в ресторане, это было как раз в день рождения отца. Ему исполнилось, кажется, шестьдесят восемь. Прекрасно помню этот момент. Я сидел в одной половине зала, выслушивая нудные поздравления его партнёров, и умирал от тоски. В нашей части зала царила такая убийственная атмосфера... Всё те люди строили почтенные гримасы, хотя сами мечтали перерезать друг другу горло. Я презирал их всех... В другой же половине зала собралась совершенно другая компания. И от нечего делать, я стал наблюдать за ними. В какой-то момент я увидел вас. Вы так прекрасно выглядели на фоне ресторанного декора, что я невольно залюбовался, забыв про отца. И в тот момент я понял, как сильно мы отличаемся, наше окружение, интересы, поведение. Я видел, за вашим столом царили дружба и взаимоуважение. Даже несмотря на то, что вы продолжали горячо спорить о чем-то. Позже я узнал, что вы были в компании университетских знакомых и коллег. Тогда я впервые захотел узнать о вас больше. Аронакс внимательно слушал, поражаясь точности рассказа. Он помнил ту встречу с коллегами, помнил их увлеченный спор о внутренних биоритмах мышей, но никак не мог себе представить Грейса, смотрящего на него с другого конца зала. — Бандиту, сыну влиятельного "господина" не составило труда найти информацию о заинтересовавшем его человеке. Когда я познакомился с вашими работами, я очень сильно увлёкся данной темой. Это даже стало одним из тех немногих моих увлечений, которое поощрялось отцом. И действительно, ваши работы сильно помогли мне... Но на самом деле я понимал, что за интересом к вашим исследованиям стоит интерес личного характера... Со временем наблюдение за вами вошло в привычку. Я не видел вас годами, но вспоминал регулярно. Около десяти лет прошло, а мой интерес только укрепился. Он закончил рассказ и выжидающе покосился на профессора. Тот поднял голову и молча посмотрел Грейсу в глаза. Они не заметили, что расстояние между ними сократилось. Сейчас Аллен виде то же лицо, что и тогда в ресторане. Его так завлёк этот образ, что он неосознанно наклонился ближе. Аронакс вздрогнул, по спине побежали мурашки. Когда между их губами было около тридцати сантиметров, их резко прервал кто-то из матросов. Он появился неожиданно, и запыхавшись от бега, прокричал что-то, сообщая о каком-то происшествии. Грейс сердито ответил ему что-то и быстрым шагом скрылся, оставив профессора одного.X
Аронакс вернулся в каюту. Его сердце билось как молоток. От этого голова сильно закружилась. Но он заметил что-то странное. Учитывая стремительное ухудшение здоровья в последнее дни. Было неожиданностью, что его состояние вернулось в норму, не смотря на произошедшее. После обеда Грейс предложил новые лекарства. Он очень обрадовался, узнав о здравии профессора. И был уверен, что эти лекарства поспособствуют дальнейшему выздоровлению. Аронакс согласился, он был сильно утомлён болезнью, и рад был сменить курс лечения. Но к вечеру снова слабость. Профессор хотел пропустить приём пищи, но Грейс настоял на обратном. Он лично принёс ужин в каюту вместе с лекарством. — Даже не представляю, что именно влияет на меня. Никогда так плохо себя во время путешествий не чувствовал. Аронакс полулежал на кровати, с книгой. А Грейс, закончив что-то писать, отодвинул бумагу и потянулся. — Хм, профессор, я давно хочу спросить. Не хотите мне попозировать? Я бы нарисовал вас, пока у меня есть свободное время. — Я бы мог, но не нахожу сил даже подняться, — улыбнувшись отозвался профессор. — А и не нужно! — загорелся художник, — свет от лампы прекрасно вас освещает. Просто продолжайте читать. Грейс, немедля ни минуты, достал всё необходимое и принялся рисовать. В центре композиции был Пьер, под ним лежало ярко красное покрывало, а руках - книга с толстым, кожаным переплётом, которая опиралась на живот профессора. — Ваш отец плохо относится к рисованию? Он поморщился. — Да... Видите ли, рисование для слабых женщин, ха. Настоящий мужчина должен думать только о прибыли... — Вы часто упоминайте отца. Хотя и не любили его. — Нельзя иначе... Возможно вы думаете, что я благодарен ему, как родителю, но это не так. В детстве я постоянно ловил себя на мысли о том, что окажись я сиротой, без дома и семьи, я был бы счастливее. Конечно, это детские, наивные мысли, но они полностью отражают моё отношение к нему. Он вздохнул, после этих слов на него нахлынули неприятные воспоминания. — Он постоянно устраивал мне школу настоящего мужчины. Видел, что я заинтересован в чет-то другом и наказывал. Писательство, рисование, музыка, словом, любое творческое занятие было под запретом. А однажды... Он решил показать мне, как настоящий мужчина должен использовать женщину. Его лицо помрачнело. Было видно, что он боролся с болью внутри. Даже рука дрогнула, слегка запачкав кистью рисунок. — Я был слишком мал для этого... Не был готов видеть такое... Последней каплей было то, что он сделал это с моей служанкой, к которой я очень привязался с детства. — Он сделал это при ребёнке?! — Как он говорил, хотел сделать из меня мужчину. — Что в итоге со служанкой? — Она исчезла... Я хотел узнать о ней, но отец запретил мне даже думать об этом. Я пытался найти её позже, будучи вне его власти. Но, прошло много лет. Она уже мертва. Тяжело было рисовать, рассказывая об этом. Несмотря на это, его картина становилась чётче и красивее с каждым движением руки. — Говоря о его методах воспитания, могу сказать точно, что он дал мне чёткий образ. Образ того, кем я быть не хочу. Сейчас я стараюсь прилагать все усилия, чтобы иметь с ним меньше общих черт. Вскоре он закончил картину. К этому времени Аронакс уже дремал. Художник отложил кисти, накрыл рисунок тканью и подошёл к профессору. Грейс долго сидел рядом с кроватью, разглядывая его лицо и о чем-то задумавшись, затем накрыл спящего одеялом и вышел.XI
Наконец закончилась тяжёлая для профессора поездка. Приехав в Лондон, первым делом он направился в больницу. Грейс шумно и долго протестовал. Он утверждал, что лучше вызывать врача, а не отправляться к нему самолично. — О какой больнице может идти речь, Пьер? Вы только что приехали, ваше состояние ухудшилось. Я вызову вам врача. Кроме того, представьте, какой переполох начнётся, если в больницу явится пропавший без вести учёный! Он отпустил профессора только с условием, что его перемещения будут скрыты от любопытных глаз и с ним будет охрана. Аронакс так рвался в больницу не только из-за болезни. Его до тошноты утомила окружающая обстановка. Так как в пути мог общаться только с Грейсом и речи его подчиненных не понимал, он чувствовал смертельную тоску и чувство одиночества. Ему вовсе не была противна компания Грейса, наоборот, профессор сам себе признался, что несмотря на труднопереносимую одержимость Аллена, он стал привязываться к нему. Возможно, от безысходности, возможно, из-за развившейся за время общения симпатии, он почувствовал, что начинает ценить время, проведённое с ним. Но Грейс часто был занят, из-за чего они могли не пересекаться по несколько дней, находясь даже на одном судне. Оказавшись в знакомом городе, Аронакс окунулся в ностальгические воспоминания. Он не был здесь много лет. В больнице он надеялся увидеть некогда знакомые лица, узнать последние новости о медицине и о городе в целом. Однако Грейс быстро спустил его с небес на землю, приставив охрану. Он приказал докладывать всё о лечении и передвижениях профессора. После этого Аронакс полностью осознал, что отныне его жизнь будет вечно под чьим-то контролем. Его охватил ужас. Тогда, на Наутилусе, он не мог выйти погулять по городам, но мог свободно передвигаться по кораблю, общаться с капитаном и друзьями и заниматься исследованиями. Никто не контролировал его действия. А сейчас ощущение постоянного надзора начинало давить со всех сторон. По приезде в больницу, Аронакса встретила молодая, симпатичная медсестра и провела его к доктору. Он видел, что его путь от отеля до больницы, от входа до кабинета и обратно были будто прописаны заранее. Врач уже был в курсе предстоящей встречи. Все необходимые вещи для обследования были готовы. Доктор встретил его с добродушной улыбкой и довольно быстро перешёл к обследованию. По его окончании, сформировали список необходимых препаратов, но профессору дали лишь поверхностно с ним ознакомиться. Затем сразу куда-то отправили, по-видимому, Грейсу. За это время Аронакс узнал, что два года назад руководство больницы полностью сменилось, после чего её покинули и прежние врачи. Он так и не увидел знакомых лиц, что ещё сильнее разочаровало его. Когда приём подошёл к концу, выйдя из кабинета, профессор увидел охрану, ожидающую его в конце коридора. Вокруг было много людей, поэтому они не заметили его появления. К тому же, некоторые из них были заняты флиртом с медсёстрами. Этим незамедлительно решил воспользоваться Аронакс. Он пробрался к запасному выходу, благо, сменилось руководство, а не конструкция здания. Поэтому вскоре он оказался снаружи, на знакомой когда-то улице.XII
Пьер бодро шёл по мощеному тротуару. На своё удивление, он чувствовал себя так хорошо, как не чувствовал за всё время пребывания на острове. Даже его болезнь будто боязливо отступила на задний план. Толпы людей проносились мимо, и никто не останавливал его. Наконец, спустя долгие годы, профессор вспомнил, что такое свобода. Он шёл, не разбирая дороги, игнорируя лужи, шум, брызги, наслаждался каждым шагом, каждым звуком оживленного города. Но это была лишь временная иллюзия свободы. Вскоре он начал отходить от этого опьяненного состояния, и почувствовал голод. Так же вспомнил, что у него ни гроша в кармане, вероятно, значительная доля его имущества уже передана во владение родственникам, так как он числился пропавшим или погибшим. Он начал постепенно продумывать план дальнейших действий. — Грейс, скорее всего уже знает о моём поступке, поэтому, я думаю, меня уже ищут. Нужно связаться с кем-то из знакомых. Возможно обратиться за восстановлением документов... Кто-то крепко схватил его за руку. Он напряженно обернулся. Перед ним стоял сияющий Нед Ленд. — Черт меня подери! Профессор! Какими судьбами? Они крепко обнялись. И вскоре уже сидели за столом в местном трактире. — Ну, рассказывай, как оно. Где был, кого навестил? — Нед с сияющим видом разливал крепкий напиток. Аронакс замялся. Он не знал, может ли рассказать о случившемся. Перед его глазами всплыла сцена избиения людей на берегу. Он боялся, что товарища настигнет такая же учесть. — А давай начнём с тебя? Как твои дела, дружище? Долго уговаривать не пришлось. Нед был счастлив воспользоваться возможностью поделиться своими приключениями. С момента, как он оставил Наутилус, он успел побывать: на скачках, в драках, в госпитале с ранениями, снова в драках, в романе с торговкой, морячкой, аристократкой, отправлялся неоднократно под арест за пьяные выходки и мелкое хулиганство, участвовал в штурмах, забастовках, убегал от мужа любовницы, просыпался в подворотнях, в стоге сена, в чужой неизвестной спальне и многое другое. Всё это он рассказывал с таким огромным воодушевлением и так тщательно разбавлял истории свежепридуманными ругательствами и эмоциональными возгласами. Что казалось, он считал свою жизнь самой счастливой и насыщенной. Когда раззадоренный китобой прервался, чтобы заказать ещё спиртного, Аронакс осторожно поинтересовался, не слышал ли Нед о текущем местонахождении Наутилуса. Тот брезгливо отмахнулся, сказав, что ему сумасшедших капитанов в жизни уже хватило. Так они просидели довольно долго. Не смотря на обстановку, Аронакс был счастлив встретить друга. Он немного выпил за компанию и рассказал о проблемах со здоровьем, которые почему-то совсем не беспокоили его в этот вечер. Но в какой-то момент, он почувствовал что-то неладное. По спине пробежал холодок. Обернувшись к выходу, он увидел, что в трактир зашли двое и стали внимательно оглядывать посетителей. Какое-то непонятное чувство говорило ему убегать оттуда. Он напоследок спросил Неда, где его можно будет найти. Но тот моментально уснул, не успев ответить. Сожалея об этом, профессор снова успешно воспользовался запасным выходом. Но как только он ушёл, казалось бы, на безопасное от трактира расстояние, его окружили люди Грейса. Бежать было некуда. Его повезли обратно в отель. По пути Аронакс окончательно протрезвел. И теперь от всех приятных эмоций этого вечера осталась только тревога.XIII
Грейс стоял, с холодным взглядом, прислонившись боком к дверному проёму и скрестив руки на груди. Профессор, только что вошедший в помещение, ждал неминуемого приговора. Брюнет вздохнул и, отвернувшись, пригласил профессора на ужин. Некоторое время ели молча. — Я получил список лекарств. Уже закупил некоторые. Вам их подадут после ужина. Снова молчаливая пауза. Наконец, не вытерпев, Аллен заговорил. — О чём вы думали, профессор? Разве на острове вы не поняли, насколько это бесполезно? — Мне самому сложно понять это. Я так давно не был в этом городе. Ноги сами несли меня. — Звучит романтично, но почему в итоге они принесли вас в этот грязный трактир? Вы пили с кем-то? Аронакс внимательно посмотрел на собеседника. Тот, слегка прищурившись, ждал ответа. Важно было понять, чего он добивается. Знает ли он о встрече с Недом или нет, проверяет или просто интересуется. — Не могу поверить, что вы бы стали пить в одиночестве в каком-то трактире. Аронакс продолжал молча изучать его лицо. Он отчётливо помнил, что вошедшие в трактир люди не видели их. Возможно, они опросили посетителей и доложили Грейсу. Но что тогда он сейчас выпытывает? — Почему вы молчите? — Ваши люди нашли меня довольно быстро. Думаю, так же быстро они доложили все подробности. — Хорошо, да, мне доложили. Тогда объясните. Какие отношения могут связать вас с Нед Лендом!? в нем начинала закипать ярость, - как вы можете дружно выпивать с бывшим охотником, китобоем? Он резко встал и, подойдя, опёрся руками о стол, наклонившись ближе и в упор глядя на профессора. — Совпадение ли, что так же, как и вы он пропал на несколько лет. И вернулся примерно в одно время с вами. Неужели вы двое... — Совпадение, — резко его прервал Аронакс, — не стоит придумывать всякую чепуху. Грейс выпрямился, вздохнул. — В любом случае, после случившегося, я должен приложить больше усилий, чтобы вы не сбегали. В комнату вошла служанка с лекарством. Грейс вышел, велев возвращаться в комнату после завершения трапезы. Как ни странно, только приехав в город, при наличии большого количества свободных комнат, Грейс уговорил профессора на снятие общей комнаты, с раздельными кроватями. Он ссылался на покушения, болезнь и прочие вещи из-за которых, по его мнению, нельзя было оставлять Аронакса одного. Сейчас же профессор и думать не мог об отдельной комнате. Грейс ходил раздраженный. Постоянно думал о связи профессора и Нед Ленда. Спрашивать он больше не решался, так как Аронакс моментально пресекал все его теории. Он решил найти китобоя и допросить. Он так же понимал, что лишает человека свободы, от этого становилось тяжело на душе. Совесть съедала его изнутри. Но от твёрдо решил не вестись на эмоции и держать профессора рядом. Он намеренно не выпытывал информацию принудительно. Ждал, когда тот ему раскроется сам. Но одновременно с этим, ему была невыносима мысль, что от него Пьер сбежал, предпочтя выпивать с его бывшим подчинённым. К Аронаксу уже вечером вернулся недуг. Слабость снова приковала его к кровати. На этот раз сил не было даже на чтение. Ещё на корабле он решил вести подробный учёт своего рациона, образа жизни и указывать какой эффект и через какое время они оказывают. Он считал, что основа любого успешного опыта — это чёткая фиксация всех его частей, желательно в письменном формате. В заболевании не было каких-то постоянных признаков. Каждый раз появлялись совершенно разные симптомы. В этот вечер сильно болела голова, знобило, даже в тёплой кровати, и было тяжело дышать. Он, лёжа, мучился, ждал эффекта от принятых лекарств, мечтая о повторном посещении больницы. Но знал, что его туда больше не повезут. Аронакс вспомнил, как Наутилус застрял подо льдами. Тогда его друзья были рядом. Он с теплотой вспомнил Конселя и капитана, а по его щекам потекли слёзы. Его тянуло обратно на корабль, хотелось сбежать от наблюдения и от болезни. В этот тяжёлый момент Грейс куда-то предательски исчез, оставив профессора одного с грузом тяжёлых мыслей. К тому времени, как Грейс вернулся, профессору удалось заснуть. Аллен сел рядом и по его лицу пробежало напряжение. Веки Аронакса слегка опухли, лицо горело, дыхание обрывалось, словом, состояние его было далеко не из лучших. Недолго поколебавшись, он всё же вызвал врача.XIV
Пока профессор мучился от лихорадки, Грейс, ничего не подозревая, сидел за столом и перебирал бумаги. В этот момент ему доложили, что привели Нед Ленда. — Хорошо, тащите его сюда. — Но, кхм... Простите, - замялся слуга, — есть одна проблема... Проблема была в том, что гарпунщик был до посинения пьян. Он качался из стороны в сторону, и громко ругался о том, как они все пожалеют, что прервали его отдых, пока его вталкивали в кабинет. Грейс продолжал сидеть за столом, спокойно глядя на него. Ленда усадили на стул напротив. — О! Господин Аллен! А вам что, что-то в бошку прилетело? Решили снова заставить меня вам синебрюхих отстрелять, своих-то рабочих нет? Нед Ленд громко рассмеялся. По кабинету распространился запах перегара. Грейс брезгливо поморщился. — Он действительно с ним разговаривал? Аллен встал и, обойдя стол, опёрся на его переднюю часть. — Насколько я помню, ты был отличным китобоем. Ты даже несколько раз работал на меня. Но потом исчез. Не расскажешь, что произошло? — Тфу! — Нед громко и досадливо сплюнул в сторону, — И этот туда же! Ещё про капитана мне допрос устроишь? Черт тебя дери! Грейс вопросительно вскинул бровь. Он вспомнил, что Аронакс бредил во сне о каком-то капитане. — Каком таком капитане? — Никаком, безымянный, у которого черти в голове отплясывают не хуже вашего! — Ох. Грейс тяжело вздохнул, приложив кисть руки ко лбу. Он взглядом приказал людям выйти. Затем он достал дорогой коньяк и поставил его перед Недом. — Мне известно, что ты недавно встретился с профессором Аронаксом. Что вас связывает? Нед Ленд замер. — Тогда у меня встречный вопрос. Какая собака между вами обделалась, что ты решил даже меня допросить? — Это сугубо личный интерес. Ну так что? Канадец от напряжения стремительно начал трезветь. Он отчётливо понимал, что упоминать о Наутилусе нельзя. Капитан отпустил его под страхом смерти, если тот проболтается. Впрочем, он и не хотел говорить об этом. Но Грейс начинал давить. Бутылка коньяка не послужила достаточно убедительным аргументом, и он решил использовать более жёсткие методы. — Недавно вы пили вместе в трактире. Мне нужно знать, как это случилось и почему. — Я не могу выпить со своим старым знакомым, якорь мне в печень!? — Да как ты, можешь пить с этим человеком! — закипел Грейс. — Да кто ты такой, чтобы за него решать, где и с кем он должен пить! — заорал Нед Ленд, замахнувшись, выхваченной бутылкой, — какого дьявола ты следил за нами! Что тебе надо, мать твоя каракатица! — Остынь! — грозно крикнул Грейс и выплеснул ему стакан воды в лицо. На что тот покрыл его семиэтажным матом. Канадец кинулся на Аллена, завязалась драка. На шум прибежали слуги, и скрутили Ленда. Грейс приказал: "Запереть идиота в подвале, пока не заговорит по-человечески".XV
Пьер пил горячий чай и читал свежую газету. Ему было заметно лучше. Он набрался сил и внешне немного оживился, хотя всё ещё оставалось сильное чувство тоски по Наутилусу и его команде. В комнату вошёл Аллен и что-то безразлично швырнул в комод. — Ну как вы, профессор? — спросил он, усевшись рядом. — Мне гораздо лучше, благодаря вам... О боже... Что с вами произошло? Грейс смущённо обхватил голову руками, опёршись на колени, и несколько секунд так посидел. На его губе виднелся небольшой красноватый синяк, плечо и кисть были перебинтованы. Он задумчиво погладил рукой шею и тихо объяснился, глядя в сторону. — Да ничего серьёзного. Считайте, что я идиот, который это заслужил. Просто повёлся на поводу у эмоций, как идиот... — Лично я никогда не считал вас идиотом, — улыбнётся Аронакс, — люди часто склонны терять мыслительный контроль и отдаваться чувствам. Такое происходит с каждым. — О, это как тогда с вами в больнице? — улыбаясь подхватил Грейс? — Именно так. Аллен откинулся на спинку дивана, глубоко вздохнув. Его белая рубашка была расстегнута, под ней были видны белые бинты, волосы слегка взъерошены. Профессор, закончив с чаем, наконец принялся оформлять записи своего режима. Грейс почему-то скептично воспринимал эту затею. — Это, конечно, правильно, но за вами сейчас наблюдает хороший доктор. Думаете, он не ведёт учёт? — Конечно же нет. Откуда он должен знать, что на обед я ел, допустим, жаркое из картофеля и капусты? Он продолжил писать, держа лист бумаги в одной руке. — Разве удобно писать на весу? Грейс улёгся, положив голову на колено профессора. — Используйте меня как подставку. Пьер засмеялся, заразив смехом Грейса. Но он был немного смущён таким положением. Теперь писать было невозможно. Он отложил записи и посмотрел на часы. Приближалось время обеда. Аллен отдал слуге какие-то распоряжения на незнакомом языке. — Помнится, вы говорили, что мне найдётся работа, как исследователю. Я уже долгое время ничем не занят. — Вам скучно? — Нет, но мне сильно не хватает научной деятельности. — Хорошо, я понял, у нас действительно много объектов для исследований. — О, это таких как тогда на острове? — поддразнил Аронакс? — Ну конечно же нет, — рассмеялся Грейс, затем сел прямо и посмотрел куда-то с сторону. — Мне очень совестно за обман. Я надеюсь, вы когда-нибудь сможете меня простить... В этот момент дворецкий пригласил обедать. Аронакс уже изучал обеденный план на этот день, но почему-то в нем появились неожиданные изменения. Подавали жаркое из картофеля и капусты. Заметив это, он вопросительно покосился на Грейса. Тот усмехнулся и довольный приступил к трапезе. После обеда они оба вернулись в комнату, обсуждая предстоящую профессору работу. Аллен предложил выпить, достав дорогое вино, тридцатилетней выдержки. — Вам часто нездоровится. А сегодня вы наконец в норме. Я так давно не пил с вами, пожалуйста, не отказываетесь. Пьер действительно уже давно не пил, он пытался пить аккуратно, чтобы сохранить трезвую голову, но вино оказало слишком сильное влияние на ослабевший организм и быстро выбило его из равновесия. Он плюхнулся на диван, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на речи Аллена, который рассказывал что-то о своих путешествиях. Но внимание рассеивалось, он постоянно терял нить повествования. Грейс тоже быстро опьянел, поняв это, он досадливо хмыкнул. — А мне сегодня товар проверять. Хотел и вас привлечь, но не знаю, как мы справимся в таком состоянии. Он поставил полупустой бокал на стол и, облегченно вздохнув, опустился рядом. — Вы слегка покраснели от алкоголя, — сказал он, осторожно проведя рукой по каштановым волосам и завороженно глядя в голубые глаза, которые спокойно смотрели на него. Аллен приблизился и осторожно поцеловал профессора. На что тот не отреагировал. Аронакс совершенно забылся, и уже не воспринимал ничего, кроме ощущений, получаемых от поцелуя. Алкоголь наконец позволил оставить тоскливые мысли о Наутилусе, болезни и одиночестве. Грейс, не встретив никакого сопротивления, мягко повалил профессора на диван, и с новой силой впился в него губами, опершись коленом в пространство между спинкой и основанием дивана. После этого Грейс, возбуждено дыша, завис над профессором, любуясь представленным образом. Пьер полулёжа, опирался локтями о диван. Его лицо покрылось краской, дыхание и биение сердца участились. — Я обязательно нарисую это, — тихо произнес Аллен. Отпустив профессора, он вновь принял вертикальное положение, отошёл к столу и допил остатки вина. Когда он обернулся, Пьер уже крепко спал, повернувшись на бок.XVI
Разбудили профессора приглушенные голоса, доносящиеся из коридора. Поднимаясь, он случайно уронил плед, которым его, по-видимому, накрыл Аллен. Выйдя из номера, он увидел Грейса, беседующего с каким-то невысоким, полноватым человеком. Брюнет мягко улыбнулся в сторону Аронакса. Оба прервали разговор. После нескольких заключительных фраз полноватый почтительно откланялся и направился к выходу. Аллен, сияя, подошёл к профессору. — Как самочувствие? — Ужасно трещит голова. Полагаю, это из-за алкоголя. — А здесь? — Он обвёл пальцем свои губы, — Не болит? Аронакс удивлённо уставился на него. — Нет, а должно? — напряжённо спросил он, слегка краснея, — вчера что-то произошло? Аллен вздохнул, повернув голову в сторону. — Да нет. Вы по пьяни ударились слегка... — Ох, — Пьер раскраснелся ещё больше, — простите, если доставил неудобства, не думал, что меня так развезёт. Грейс засмеялся. — Какие неудобства, о чём вы, я ведь тоже был пьян... На следующий день у Грейса должна была состояться встреча с председателем. Поэтому Аронакс остался один. Он уже достаточно долго вёл учёт своих действий, поэтому решил, что пора как-то структурировать эту информацию. И действительно, ему удалось заметить что-то странное. — 19 октября, подъём, чтение... состояние в норме... Обед. Далее тошнота, головокружение. — 21 октября, первая половина дня - норма, затем обед... Температура, головная боль... — 24 октября, наконец самочувствие в норме. — 25-е, острые боли в спине, продолжались три дня. — 29-е. поплохело после ужина... — Ноябрь 5-е, обед - боли в ногах... Вывод напрашивался сам собой. Особые ухудшения происходили в большинстве случаев после приёма пищи. — Не припоминаю, чтобы я когда-нибудь отличался особенно слабым желудком. Если проблема в самой пище или в поварах, то почему реагирует только мой организм? Конечно, со временем я должен терять здоровое тело, но я не думаю, что это происходит так стремительно. Позвали на обед. Пьер продолжал размышлять о своём здоровье, рассеянно ковыряя вилкой в тарелке. Аппетита совсем не было, учитывая ожидаемые осложнения. Тут его внимание привлекли лекарства. Их принесла служанка, бережно положила рядом и скрылась. Было несколько таблеток и сироп. — Если подумать, я ведь совершенно не представляю, чем именно я лечусь. В голове мелькнула неприятная мысль. Он вспомнил, что его лишь поверхностно ознакомили со списком лекарств в больнице, что на корабле его лечили тем, чем придётся. По факту его лечение зависело только от Грейса. Самый сок прошедших в голову сомнений заключался в том, что виновником заболеваний мог быть именно он. Но Пьер сразу попытался отказаться от этой идеи. Ведь Грейс постоянно говорит о своих чувствах. Как бы то ни было, Аронакс видел, что он не последний человек для художника. Он не мог согласия с тем, что Аллен начал бы уничтожать то, что ему дорого. Поэтому, скептически ухмыльнувшись, Пьер всё-таки принял лекарства. Уже через несколько часов после этого на него напал сильный озноб, который ещё через время перерос в мучительную головную боль. Пьер окончательно обессилел, примерно, через два часа Он лежал на животе, мечтая о покое. Кроме этого, в голове летал целый рой тревожных мыслей, что окончательно ставило крест на попытках заснуть. Аронакс сел, потирая рукой лоб. Казалось, больше эту боль не вынести. Он вспомнил, что где-то у Грейса есть опиум. Он нашёл его в небольшой прикроватной тумбе. После того, как он выпил небольшую дозу, боли стихли. Пропали и тревожные мысли, стало клонить в сон. Пьер облегчённо вздохнул и улыбнулся, слегка запрокинув голову. Наконец он получил так долго желаемый покой.XVII
По коридору разносились звуки неторопливых шагов. Аллен вошёл в комнату, и игриво улыбнулся, увидев Пьера, уснувшего не на своей кровати. Но радость быстро сменилась тревогой, когда он заприметил открытый бутылёк опиума. Он неспешно сел на кровать, обхватив голову руками. — Кажется эффект был сильный... Он несколько раз позвал профессора по имени, не получив результата, он потряс его за плечо. Опять не получив ответа, он с силой притянул его к себе и поцеловал. После этого он ещё некоторое время рассматривал лицо профессора, одной рукой теребя с его волосы Наконец растормошив его, он принёс воды и влажное полотенце. Пока профессор отходил от состояния опьянения, прикладывая холод ко лбу, Грейс молча наблюдал за ним, опёршись плечом о стену. — Как прошла ваша встреча? — спросил Аронакс, убирая полотенце. Грейс улыбнулся в сторону. — Я решил, что эта сделка для меня не выгодна. К тому же, очевидно, председатель понятия не имеет, с кем собирается работать и что от него требуется. — Получается, вы зря сюда приехали? — Вовсе нет, достойный покупатель пришёл оттуда, откуда не ждали. Но не будем об этом. Что с вами случилось? Пьер растерянно посмотрел в его сторону. — Я пообедал. — И всё? — Принял лекарства. И, кажется, начал сходить с ума от боли. Он посмотрел прямо в глаза Аллену. — Я могу узнать весь перечень лекарств, что я пью? — Вы его не знаете? Но достал листок бумаги и отдал профессору. Тот же лист, что он видел в больнице. Никаких изменений, это даже подозрительно. На нем не было ни пятен, ни изгибов. Разве мог лист, прошедший через столько рук, от врача к охране, к аптекарям, к Грейсу, снова к охране, и по кругу, сохраниться так идеально? Сделали копию? Зачем? Так Аронакс понял, что начинает терять доверие к Грейсу. — Так, после чего именно вам стало плохо? — спросил Грейс, выждав, пока Пьер всё прочитает. — Вы делали копию? — Нет, вам нужна копия? Аронакс внимательно посмотрел ему в глаза. Их взгляды пересеклись. — Мне нет, — спокойно пояснил он, — возможно, тому, кто занимается их поисками, нужна. — Не понял, — Грейс, удивленно прищурился, — их уже закупили. Вы их уже приним... Он запнулся на полуслове. — Какую дозу вы приняли? — спросил он, взяв в руки опиум, — слышал, после его действия, люди ведут себя странно. Его слова подействовали убедительно. Всё-таки в последнее время Аронакс чувствовал себя ужасно. Он решил, что действительно мог придумать что-то странное, на почве бесконечных головных болей. Тем более, он прямо сейчас сидит, держась за голову. Но на всякий случай, в тайне от Грейса, он пропустил следующий приём лекарств.XIII
Нед Ленд проснулся в подвале. Кряхтя и тихо ругаясь, он поднялся и проковылял к запертой двери. Подвальная комната была слабо освещена маленьким решеточным окошком у потолка. Но было видно койку, пару стульев и что-то на подобие стола. Гробовую тишину снаружи нарушил громкий, удар. В дверь полетел первый ни в чём не повинный стул. За ним полетели все остальные бедолаги и даже стол. Весь этот грохот сопровождался такой красноречивой бранью, на составление которой, казалось, должны были бы уйти месяцы. На шум пришёл толстый надзиратель. Он лениво открыл окошко в двери. И прокричал ему заткнуться, иначе тот позовёт охрану. Но канадца это лишь подбодрило. В нем проснулся азарт, он уже долгое время находился в подвале. Эти четыре стены опротивели ему до тошноты. Он был голоден, несмотря на то что его кормили, и хотел на свободу. Кроме прочего, всё это время его волновал профессор. Нед действительно уже работал с Грейсом и знал, как тот расправляется с неугодными. Если Грейс Аллен начинал собирать про кого-то информацию, как правило, это означало, что он хочет либо избавиться от человека, либо привлечь на свою сторону. В невозможности последнего Нед Ленд был уверен. Ведь совместная работа Пьера Аронакса с предводителем браконьерской организации даже во сне не может присниться. — Хоть порой он своей наукой высасывал мне мозги, как морская болезнь, —рассуждал канадец. Профессор доходчиво объяснил, что не станет менять своё правое дело, на какие-то чёртовы деньги! Получается, он как-то мешает этому проклятому буржую. Допустить устранения своего друга Нед не мог. Поэтому стремился как можно быстрее выбрать из подвала и разыскать Аронакса. Он с новой силой грохнул о дверь, обругав толстого надзирателя. Вскоре его усмирять пришли двое рослых, молодых охранников. Они были крупные и нахальные, под стать своему противнику. Казалось, они вдвоём с справятся целой толпой разъярённых Нед Лендов. Но их сила уступала неопытности. Нед же, за время развития своей карьеры гарпунщика научившийся выходить из большинства стычек победителем, быстро одолел двух, ослеплённых мнимой беспроигрышностью, амбалов. И, заперев их в подвале вместо себя, спокойно выбрался оттуда, минув храпящего толстяка. Сейчас китобой был абсолютно трезв. Он чётко поставил себе цель, во-первых, поесть. — А то уже черти в животе кишки пожирают. Во-вторых, найти Аронакса и убедиться, что он ещё жив. А также, рассказать о случившемся и сделать всё возможное, чтобы помочь избавиться от Грейса. Нед умудрился застрелить двух зайцев одним выстрелом. В первом попавшемся трактире он наткнулся на бывших охотников, работавших на Аллена. Он выпил вместе с ними, досыта наелся и, дождавшись их опьянения, стал расспрашивать о бывшем начальнике. — Нет, это уже не то, что было при его отце, — покачиваясь рассуждал один из охотников, — этот поганец совсем не бережёт дело. Слышал, он отказался от сделки с председателем. Я не знаю, что они там не поделили. Но отказаться от таких денег, это ж надо совсем чокнутым быть! — Не нам с тобой их деньги мерять, судя по тому, что он закупает б... Кхм, — Он нарочно поперхнулся на этом слове, — этот избалованный сынок совершенно не нуждается в деньгах. — Да ну! Эй, приятель, расскажи-ка по подробней, — с энтузиазмом подливая выпивку, вмешался Нед, — что там он закупает? — Да так, ничего, — они оба боязливо переглянулись. — Брось, дружище, я же знаю, вы давно не работаете на него, мы в одной лодке, — зачем скрываете? — А зачем спрашиваешь? — недовольно потупил голову первый. — Я лишь хочу узнать, чем он сейчас занимается, я ж тоже на него работал. Не знал, что вы не довольны его методами. Вы поэтому бросили это дело? Так они проболтали долго. Эти двое не были слишком боязливы и молчаливы. Через бутылки две, они без колебаний выдали Неду всё что знали. Видимо всё же они долго молчали об этом, поэтому, доверившись старому знакомому, начали наперебой сыпать факты и сплетни об Аллене. Нед Ленд умел пить при желании так, чтобы сохранять трезвые мысли. Поэтому мог выделять из потока пьяной брани, сплетен и обид действительно важные вещи. Он узнал, о неком Пабло Чичеко, у которого Грейс был частым покупателем в последнее время. Так же, ходили слухи, что Аллен совершенно не был заинтересован в браке, хотя его часто пытались свести с хорошенькими дамами, он ходил на встречи с ними лишь для формальности. Но с недавних пор у него, якобы, появилась любовница. Кто она и откуда никто не знает, и ходит слух, что он её никуда не выпускает. Нед Ленд уже подустал слушать пустые сплетни, поэтому оставил двоих напившихся и решил всё же разыскать Пабло Чичеко, чтобы выяснить его связь с Грейсом. Через знакомых он вскоре вышел на него. Это был низкий, полноватый, излишне учтивый мужчина, торговавший лекарствами. Имел несколько аптек и знакомых врачей. Но зачастую к нему обращались не за медикаментами. Он часто незаконно перевозил редкие лекарства, в том числе запрещённые, и те, что славились своими наркотическими эффектами. Канадец хотел направиться к нему, по полученному адресу, но заметил в конце улицы двух знакомых амбалов, искавших, видимо, его. С момента побега прошло уже несколько дней, и он уже не раз замечал попытки поймать его, над чем язвительно усмехался. Всё-таки, сейчас он находится не на Наутилусе, в океане, а на свободе, ещё и в городской местности. — Чётра-с два вы меня поймаете, щенки! Так, водя десяток преследователей за нос, путая следы или откровенно издеваясь, оставляя знаки своего недавнего присутствия где-либо, он добрался до одной из аптек Чичеко. Тщательно замаскировавшись под больную старуху, он вошёл туда и снова ощутил волну самоудовлетворения, ведь внутри он застал не только Пабло, собственной персоной, но и не прогадал с маскировкой, т. к. в это время в помещении находились люди Грейса.XIX
Аронаксу удалось уже несколько дней незаметно пропускать процедуру "лечения". К его глубочайшему удивлению, выраженность болезни снизилась. Оставались, конечно, некоторые симптомы, но в сравнении с перетерпленными болями, это казалось, было сущим пустяком. Теперь он был уверен, что причина в лекарствах. Но он не решался говорить об этом Грейсу, ведь тот настаивал на лечении и нанимал одного из лучших врачей в городе. Обычно приём лекарств строго фиксировался слугами и отказаться от них возможности не было. Но в связи с последними событиями, контроль немного снизился. А дело вот в чем, из отеля Грейс решил переехать в особняк, который с недавних пор оказался его собственностью, доставшись от умершего родственника. Вместе с ним переехал и Пьер, а пока происходила беготня прислуги с вещами, оформлением бумаг, перераспределение прислуги и прочие хлопоты, надзор за профессором поубавился. Это и помогало избавляться незаметно от принесённых таблеток. Однако, вскоре внимательная, пожилая горничная заметила беззвучные капризы профессора и решила немедленно доложить Грейсу. Когда она постучала к нему в кабинет, он писал письмо матери. Горничная осторожно вошла и, низко поклонившись, сообщила, что дело касается профессора Аронакса. — Что такое? — он взволнованно поднял голову, — ему снова плохо? — Сейчас он в порядке, как раз недавно позавтракал. Видите ли, лекарства, что вы велели подавать. Я заметила, что он перестал их принимать. Я понимаю, это его собственное решение, но по вашему приказанию я... Она не договорила. Грейс резко встал и, нервно проведя рукой по волосам, подошёл к окну. — Перестал принимать, говорите? — тихо переспросил он, глядя вдаль, — значит нужно менять подход. Он поблагодарил горничную за услугу, и быстрым шагом направился к профессору. Войдя, он немного удивил Аронакса, спокойно читавшего свежую научную статью об усовершенствовании теодолита. — Как ваше самочувствие? — спросил Грейс, приблизившись. — Спасибо, я в порядке... — Лекарства. Вы не говорили, что хотите отказаться от лекарств. Он взял руку профессора. — Я хотел сказать об этом, — слегка покраснев, объяснился Аронакс и отвёл глаза в сторону, — я всё думал о хороших врачах, дорогих лекарствах, но факт на лицо. Эти лекарства лишь усугубляют ситуацию. — Пьер, но зачем вы молчали? — он взял его вторую руку, — я распоряжусь полностью пересмотреть список, вы можете отказаться от этих лекарств... Но, прошу, не скрывайте от меня, я не хочу понимать вас неправильно. Он крепко обнял профессора, и можно было ощутить, как сильно колотится его сердце. — Что, если снова дойдёт до опия? Он посмотрел не него, продолжая держать в объятьях. Аронакс не ответил. Он и сам боялся последствий. Тем не менее, результат был отчётливо виден. Грейс осторожно перебирал его волосы, словно в трансе смотря на профессора. Это движение начало входить в привычку. Затем, тяжело вздохнув, он сел, опёршись локтями о колени. — Давайте пройдёмся, нужно проветриться нам обоим. Вскоре они уже шли по парку. Он находился прямо на территории особняка. Видимо, его восстанавливали несколько лет назад. Нигде ещё не было коррозии, дорожки были вымощены темно-коричневым камнем, ни один из которых не успел ещё треснуть, а деревья аккуратно подрезаны. Вокруг было довольно прохладно, повсюду блестел иней. Холодный ветерок и низкая температура на улице, заставили профессора поёжится. Но он был искренне рад, наконец, свободно гулять, без охраны. — Кто жил здесь до нашего приезда? — Один мой родственник, дядя, мамин старший брат. Если подумать, я его никогда не видел. — То есть, раньше вы тут не бывали? — Нет, особняк достался мне после его смерти, кандидатов на его имение было много. Но юридически я подхожу больше. Проще говоря, он теперь мой по счастливой случайности. — Вы уже предвидели это, когда мы приехали в город? — Как я мог, я ведь даже не помню этого старика. Некоторое время они шли молча, пока Аллен собирался с мыслями. — Моя мать когда-то жила здесь. Это было ещё до моего рождения, — он задумчиво шагал, заложив руки за спину, — она никогда не любила отца, но её брат... Вместе с моим отцом они заставили её вступить в брак, лишив полностью свободы действий и права на имущество. Мама очень добрый человек. В детстве она была одна из тех немногих, кто дарил мне минуты радости. Я не представляю, как могли они так поступить с ней? Мать в последствие была против того, чтобы я посещал её брата. Это, пожалуй, единственное, чего ей удалось добиться. И, откровенно говоря, я ей благодарен. Если бы, будучи ребёнком, я познакомился с деятельностью дяди, возможно, не смог бы сохранить трезвую голову. — Могу я спросить, чем он занимался? Грейс смотрел прямо, погрузившись в воспоминания. — У него было несколько компаний, в том числе и обычное производство. Но он часто был замешен в похищениях, пытках и шантаже. Это была его методика "правления". По факту, был просто преступником в законе, — он глубоко вздохнул, — рад, что они оба мне больше не мешают. Они ушли в глубь парка, где кроме них не было ни души. Из-за окружающих деревьев становилось ещё холоднее. — А что сейчас с вашей матерью? Аллен широко улыбнулся. — В настоящее время у этой прекрасной женщины есть небольшое имение, располагающееся рядом с рекой и красивыми лугами. Она пишет мне, что наконец-то счастлива. Его глаза заблестели. Он запрокинул голову и глубоко вдохнул холодный чистый воздух. Снег крупными хлопьями, ложился на его ресницы. — Искренне рад за неё. Я мечтаю бросить все и уехать к ней. А у вас, Аронакс, есть мечта? — Да, — тихо отозвался он, — хочу далеко в море, на сотни лье под воду.XX
— Нет, господа, вы заключили сделку на конкретно этот состав! Я не могу изменять состав по щелчку пальца, — тараторил Пабло, оживлённо жестикулируя, — но, если сеньёру Аллену так нужно, я могу поискать новые средства. Но тут активно развивается денежный вопрос. Сами понимаете, за такую работу я возьму вдвое большую сумму. — По поводу денежного вопроса обращайтесь напрямую к нему, а сейчас нам велено заменить, — протестовал слуга, тоже полноватый и с большой лысиной на голове. — Ну на что, на что же тогда! Пусть использует опиум и выдаёт маленькими дозами регулярно. Эффект будет блестящий. — А, чёрт, вы издеваетесь?! Там же написано, что-то с менее сильным эффектом! — Я понятия не имею, что господину Аллену ударило в голову, вам, господа, ничем не могу помочь. Видимо Чичеко был сильно разъярён и озадачен. Он громко ударил пухлой рукой по столу. — Я не могу ничего решить сейчас. Пусть явится лично, или хотя бы меня вызовет! В конце концов, это не яблоки на рынке, тут всё должно решаться фиксированной договорённостью. Бумажкой! Если же господин Аллен этого делать не желает, пускай напивается опием, конечно, в малых дозах! Когда покупатели ушли, продавец всё ещё был не в духе. Тут раздался громкий, неприятный звук сморкания. В аптеку неспешно зашла старуха. Она ещё раз громко высморкалась и подошла к прилавку. Пабло брезгливо поморщился и, отвернувшись, крикнул в сторону: "Эй, иди продай ей что надо." Он ещё раз посмотрел на Старуху. И взбешенно вскрикнул. — Да что вообще может купить это чучело! Я не получу от её ни цента, впрочем, ни один из моих товаров не стоит так дёшево, убирайся! Видимо, разговор с ушедшими покупателями сильно поиграл на его нервах. Поэтому он со всей щедростью выливал злость на нищую. Но на его удивление, старуха не повиновалась, а насмешливо хрипнув, только подошла ещё ближе к прилавку. — Вы подождите меня выгонять, сеньёр. Покупать буду не я, а вы. Толстяк Пабло недоумевающе замер от такой наглости. Но старуха, нисколько ни медля, хрипло хихикая, зашла за прилавок и вытолкнула его в соседнюю комнату. Не успел он удивиться, откуда в старухе столько силы, её голос, ставший донельзя громким и низким, прогнал из комнаты всех служащих. После чего старуха резко выпрямилась, став на три головы выше Пабло, старая шаль упала на пол, чепец и юбка тоже полетели в сторону. — Пришлось повозиться, чтобы найти вас, господин, — весело сверкнул глазами Нед, — так что не подведите меня. — В-вы кто? — Торопливо затараторил продавец, — сегодня я не планировал... А! Если вы снова от Грейса, то можете идти ко всем чертям! — Об этом я и хотел поговорить, — Но опёрся на стол, — что там обычно вы ему продаёте? — Это просто невообразимая наглость! Я сообщу в полицию! Тут Нед Ленд крепко схватил его за руку, а к горлу приставил пистолет. — Полицию? — он рассмеялся, — и привлечь очередные проблемы на собственную голову? Будто это не вы тут торгуете! Говори, что и для кого покупает Аллен. Пабло затрясся от страха при виде оружия и выдал всё: какие вещества, в каких количествах, какой цены и т. д. Чаще всего это были обычные лекарства, или физрастворы, но иногда он покупал и наркотик, который Чичеко привозил из-за границы. Для кого именно Грейс всё это покупал, он не знал. — Но я никогда не слышал, чтобы его заставали под веществами. Он их точно не принимает, — закончил толстяк. Нед отпустил его и задумчиво посмотрел в окно. Потом он будто вспомнил о том, что толстяк всё ещё здесь, и шутливо покосившись на пистолет, сказал: — Знаете, а ведь он не настоящий. Оставив поражённого толстяка и бросив ему на стол муляж, он вышел из аптеки.