Отработка промахов.

      Тяжёлые и частые шаги, что отдавали эхом из-за каблуков буквально трясли стеклянный гладкий пол, демонстрируя настроение того, кто издавал данные раздражающие звуки. Остроконечная фиолетовая обувь мелькает в отражениях автоматических дверей, буквально пролетая каждую меньше, чем за секунду, пока в такт этим разгневанным шажкам слышались более тихие и ускоренные краткие.       – Как можно было перепутать слова в песне?! – бормотала, недавно ставшая популярной, певичка, таща за собой крайне недовольного и печального юношу – своего брата, Винира, крепко-накрепко ухватившись за его тонкое запястье. На ее лице, помимо напряжённых донельзя кислотно-зеленых бровей и сконфуженных в недовольстве губ, был яркий и плотный румянец, хотя скорее девушка просто раскраснелась из-за недовольства над ситуацией, что произошла несколько минут ранее на сцене. – Спеть вместо одной фразы другую! Кто пишет песни? Я или ты? – тараторила звезда, подтягивая за собой, в только что открытую комнату, брата, громко сетовала глава дуэта. – Импровизация – это не то, чем можно заниматься на сцене, на публике! Особенно таким как ты!       Стеклянный взгляд голубых глаз застыл на женской фигуре, словно в прострации, и его хозяин молча раздумывал о чем-то своем, игнорируя ругающую его главу.       – Господи... – массируя виски, бормотала девушка. – Садись на кровать. – на изможденном выдохе выпалила и указала на свое постельное место, снимая золотой нагрудник, освобождая лёгкий, той же расцветки, топ на толстых бретельках. Коллега опешил, смущённо наблюдая как и нижний атрибут сценического костюма опускает на пол. – Сейчас ты будешь отрабатывать свои косяки.       Ох, он знал что сейчас будет. Всегда, когда что-то не так по вине парнишки, на нем либо срывают негодование, запирая в шкафу или поливая целым ушатом неприличных слов, либо перед ним снимают одежду, чтобы компенсировать нерастраченный и проглоченный гнев. И если учитывать то, что времени, пока они оба ушли со сцены, пришли в отель, в комнату сестрицы, то второй вариант будет самым точным, чтобы описать какие эмоции и слова будут в течение десяти минут минимум, если и тут не получится накосячить, конечно же.       – Вел, я просто не выспался... – тихо сказал младший, опуская взгляд на трясущиеся ладони. Надо выбить билет из этой комнаты любой ценой, пока не поздно, пока мышцы рта ещё могут нормально функционировать, а не болеть в спазмах от ритмичных действий. – Меня так замотали эти вечные выступления...       – Я сплю столько же, сколько и ты. – падая на кровать, подметила хозяйка комнаты и указала пальцем на место рядом со своими ногами, заставляя пододвинуться ближе. – Но текст не путаю и помню все отлично. – смущенный брат, поняв, что все таки придется окупать свой промах во время "работы" голосовыми связками и легкими, аккуратно присел рядышком, снимая верх одним ловким движением. – Ты стриг ногти? – краткий кивок в ответ.       Медленно поднимая тонкие ножки старшей сестры, юноша чувствовал неприятное ощущение в области горла: возможно его штормило от похабных мыслей, что сейчас как ураган атаковали и без того больную голову, или от хронического недосыпа, много причин... И только одна является зачинщиком проблем.       От Вельвет всегда пахнет невероятно сладко, может это из-за распыления таланта поп-тролля, они скорее всего пахнут кислыми мармеладками, но от девушки шел именно сладкий, яркий запах... Яблоко? Виноград? Гранат?       Тонкий язык медленно опускается к неприлично влажной розе девушки, впитывая в себя всю жидкость, что образовалась возле гладковыбритых половых губ. Тихий писк слышен со стороны лежащей на мягкой подушке старшей в дуэте, что чуть подрагивала от каждого мимолётного прикосновения до нервного пучка выше входа и жмурила накрашенные синими тенями глаза, сгибая брови слабым домиком. Краткий и аккуратный укус пришелся на уже достаточно набухший клитор, за что в ответ голову парня сжали меж бедер. Из-за постоянных провалов, приказы на "отработку" стали чуть ли не еженедельной рутиной, и только благодаря этому, Винир понял на какие именно участки делать нападения. И да, сестра всегда чуть ли не в экстазе тащиться от некого псевдосадизма: закатывает глаза, томно шипит и жмёт маленькую грудь в ладонях, чтобы сбить такое душевно мерзкое наслаждение резким дискомфортом и для Винира , такая реакция – это больше, чем просто победа и искупление каких-то косяков.       – Вот же... – еле как формулирует одну фразу Вельвет, пока в нее уверенно входит один небольшой и весьма ловкий палец брата, стимулируя изнутри рефленые стенки. – Наловчился... – вверх-вниз, снова укус, влево-вправо, движение вперёд и по кругу. Смущённое юношеское лицо неохотно покидает разгоряченную площадь, вдыхая полной грудью чистый воздух, продолжая движения в сестре одной рукой и другой отодвигая края нежной золотой ткани, чуть касаясь сильно выпирающих ребер и надавливая на одно из них. Контрастно прохладный язык ловкой дорожкой проходится от худого впалого живота до солнечного сплетения, раздвигая золото и оголяя малых размеров молочные железы чуть бледного цвета. – Вернись вниз, Вин. – это явно было что-то вроде приказа, но по тону голоса и тихому всхлипу после, это скорее всего мольба. Парень, чисто из интереса, пару секунд игнорировал эту фразу, пока дрожащие руки любимой старшей сестрицы не ухватились за затуманенную голову младшего, резко опуская к работающей руке, чуть не зарядив того по носу ноющим местом. – Вот сюда. – с упоением прошептала девица, закатив глаза после очередного укуса и оттягивания нервного пучка. Тонкие фаланги впиваются в зелёные пряди, чуть ли не вырывая их под корень. – Да... Да. Да! – шепотом тараторит через тянущее смущение певичка, опуская резким движением одну из ладоней, сжимая уже покрывало, закатывая глаза и прикусывая язык чуть острыми зубами. Она уже на пределе, ее ноги неестественно дрожат и чуть ли не бьют по спине юноши со всей силы, синяки обеспечены на все сто процентов. На секунду все ее гибкое тело выгибается чуть ли не под углом в девяносто градусов и замирает прямо в воздухе, кратко подрагивая от замедляющихся действий внизу, а голос ломается, поднимаясь до оглушающего писка.       Винир, останавливаясь и поднимаясь из положения полулёжа, аккуратным движением снимает с себя ватные женские ноги и присаживается на кровать, отворачиваясь от похабной картины перед глазами.       – Надеюсь, я отработал всё. – с последней каплей спокойствия пролепетал парень, натягивая нервную улыбку, слушая как тяжело и жадно ловит ртом воздух лежащая поодаль Вельвет.       – Ты... – тяжело и медленно развернувшись к стенке, пробормотала старшая. – Прощен.