Ребристые банановые

Любовь не в том, чтоб кипеть крутей, не в том, что жгут у́гольями, а в том, что встает за горами грудей над волосами-джунглями.

— ...и в конце-концов почему не ребристые банановые? Я всегда знал, что ты жид, но разница в сорок центов? Серьезно? — Эрик самым громким образом цыкает языком.       Кайл уже находится в шаге от того, чтобы сорвать голос, оря на этого кретина, либо надорвать себе последнюю не свихнувшуюся извилину мозга, пытаясь уследить за его аргументами. — Ты слишком консервативен, Кейль. Я будто встречаюсь с сорокалетним дедом. Сначала боязнь модных презиков, потом что? Гомофобия? Подержите мой бедный животик, а то я грожусь надорвать его от смеха! — Твой блядский живот настолько огромный, что его и тараном не пробьешь! — перебивает Кайл, но его ответное высказывание тоже остается незаконченным. — Фэтшейминг! Еще одно доказательство моей правоты. Такой щепетильный был в выборе смазки, внимательный, даже не сэкономил, потому что своя задница тебе дороже всего. В прямом смысле, лол. — Блять, это наоборот доказывает, что я не меркантильный ублюдок, которым ты меня выставляешь! И не хочу сувать что-то с ароматом гребаного банана в твою дражайшую жирную задницу. Это просто тупо! — При чем тут моя-то задница, задница? К тому же, я уверен, что ты уже сувал в себя бананы. — Я. Не. Сувал. В себя. Бананы! Что за говно ты несешь? — Кайл не выдерживает и хватает Картмана за грудки, испепеляя взглядом. Между ними пробегает острая искра разгорающегося костра. — О да, детка, — ухмыляется Эрик, и они жестко целуются. С укусами. В основном кусаясь.       Оторвавшись от поцелуя оба синхронно вытирают губы запястьями, отряхивая руки от огромного количества слюны с кровью в чистый белый снежок. — Я тебя так ненавижу, — говорит Кайл после очередного вытирания. — Однажды стану инвалидом из-за тебя. — Я тебя тоже люблю, мой маленький монстр, — улыбается Эрик, параллельно отплевываясь в снег кровью. — Ты так волнуешься из-за скорой потери девственности, это очаровательно. — Ага, в отличии от некоторых меня в детстве не насиловали педофилы, и я этим не гордился. — Я предпочитаю использовать термин "раннее взросление"! — Как скажешь, — Кайл снова проводит языком по новой кровоточащей ране во рту. Привкус железа совершенно приелся. И он тратит слишком много средств на заживляющие мази. — Кстати, почему все-таки банан сувал в задницу я, если ты так настаиваешь на других презервативах? Которые, я повторюсь, мы не будем покупать!       Картман хмыкает, охает, закатывает глаза — в общем, ведет себя как королева драмы: — Эм, очевидно, жид, ты уже имел опыт с бананами и другим типом фалоподобных предметов, — Кайл раздраженно вздыхает из-за того, что Картман использует слово "фалоподобные", но забывает, что такое "интегрирование". — Так что тебе будет привычнее член с похожим ощущением. — Во-первых, хватит говорить блять что я сую в задницу бананы! Во-вторых, презерватив с банановым запахом, удивительно, имеет запах банана и ничего еще! От этого не возникают ощущения, не знаю, что тебя ебут бананом, Картман- — Да уж, ты не можешь еще хуже скрывать, что кончаешь только с бананом в жопе, — медленно кивает Эрик, с видом эксперта ковыряясь под ногтями. — Клянусь, если ты не закроешь эту тему я тебе так въебу! — руки говорящего сжаты в кулаки до покраснения.       Эрик просто медленно поднимает взгляд, кивает, не тратя силы на подчеркивание двусмысленности и очевидного влечения Кайла. — И, последнее, почему если, по твоим словам, не по моим блять, я этого не говорил, заметь! Почему, если по твоим словам я тащусь от бананов жопе, то банан на члене будет иметь тот же эффект? По твоему я их, не знаю, еще и так имею? Господи, что за ужас, — Кайл в раздражении трет пальцами переносицу. — Блять, Кайл, ты знаешь, что такое "аллигория"? — Да, а ты сам-то знаешь? — Объясняю на пальцах: тебе привычен банан в жопе, поэтому когда я надену презерватив со вкусом банана, ты сразу кончишь, потому что ты фетишист. Все легко, просто ты тупой, чтобы понять.       Кайл поднимает бровь, вставая посреди дороги, внимательно смотрит своему парню в глаза: — Стой, то есть ты считаешь, что я буду снизу?       Картман останавливается тоже посреди небольшого сугроба, поднимает бровь, копируя чужое выражение лица: — Да, а ты думал, что сверху будешь ты?       Они молчат, сверля друг друга взглядами под звуки лишь завывающего ветра. Порыв со снежинками делает шарообразный виток, пролетая меж ними. — Тебе придется уступить, Жиртрест, — спокойно произносит Кайл. — Не-а, жид, — парирует Эрик, безотрывно пялясь.       Кайл складывает руки на груди. Картман тоже скрещивает их. — У меня был геморрой, — напоминает Кайл, заходя с козыря. — Ага, типа, восемь лет назад? Думаешь, я на это поведусь? — Это кстати еще один аргумент почему я не пихаю в жопу бананы! Для справки. — Господи, Кайл, угомонись ты уже с описыванием половых актов с бананами... — Ты это начал, уебок! — Давай не будем грубить, Кейль, мы два взрослых человека. Решим проблему здраво?       Кайл лишь хмыкает, пытаясь скрестить руки еще сильнее. Снежинка приземляется ему на нос, и он сжигает ее раскаленным в воздухе напряжением (или обычной физической реакцией нагревания). — Кто первый добежит до того дуба на конце улицы, — Картман привстает на цыпочки, указывая на дерево вдали, — тот сверху. — Что блять? — Кайл выкашлевывает вопрос, не веря в несуразность предложения. Даже для Жиртреста это перебор. — Каким блять хером это "здравое решение"...       Но он затыкается на полуслове, понимая, что Картман уже давно стартовал. Кайл мнется секунду, думая, что за тупость, а потом спринтует с низкого старта. Да, тупость, но он уже который год в команде по баскетболу, так что...       Картман вздрагивает, когда понимает, что его нагоняют, а он начинает выдыхаться. По правде, спринт не был его сильной стороной. Как и бег в принципе. Как и что угодно с физической нагрузкой. Поэтому он делает резкий рывок в сторону и со всей силы впечатывается в Кайла, благодаря преимуществу в массе сталкивая парня в снег. Тот отплевывает серую из-за дорожной пыли массу изо рта и вскакивает. Следующее, что чувствует Картман, после предвкушения победы от маячащего, казалось, совсем близко дуба, это ужасную боль в спине. Он не понимает, как, но вместе с возможностью дышать на несколько секунд теряет и возможность двигаться. Кайл не был хорош в единоборствах, но видел несколько фильмов, потому пытался выжать максимум, зажимая чужую талию меж своих ног, потому что это, вроде как, считалось эффективной позой. Проблема состояла в том, что его ног не совсем хватало, чтобы нормально обхватить такую тушу. Поэтому Картман, как борец сумо, напрыгивает на чужой живот, вызывая тихий хрип, и пытается вдарить в нос. Кайл перехватывает кулак и, судорожно вдыхая воздух, вертится как уж на сковородке, пытаясь ловкостью выбраться из-под чужой туши.       После неудачной второй попытки разбить нос и уклонения, Кайл забирает инициативу, и они катаются клубком посреди дороги с грязным из-за машин снегом. Их не останавливает даже как громко сигналят им проезжающие, пока вся грудь Картмана не покрывается синяками, а еврейский нос не оказывается разбит. После этого уже оба дерутся не только в грязи, но и в некотором количестве крови.       Никто, даже сами Кайл с Картманом не знают, как это закончилось. Они просто лежат на тротуаре, все искалеченные, грязные, с порванной тут и там верхней одеждой, и глубоко вздыхают воздух (один носом, а второй лишь ртом, то и дело издавая хлюпающие звуки). — Вау, — говорит Картман, а после кашляет из-за сухости во рту. — Пиздец, — глухо отвечают ему и стряхивают кровь в маленькую лужицу рядом. — А ведь это лучше, чем секс... — Да, чел... — Знаешь, — Картман кряхтит, медленно поворачиваясь на бок, чтобы прямо смотреть на забавно скосившего к нему глаза Кайла, — нам лучше остаться друзьями. Типа, оправдывать эту херню отношениями... Не пойми меня неправильно, я не зассал, но просто... Объективно, я все еще дорожу своей жизнью, это как бы нормально.       Кайл понимающе высмаркивает кровь. — Так, эм, значит лучше останемся друзьями? — уточняет Эрик. — Согласен, — слегка кивает Кайл. — А теперь вызови скорую. Кажется, у меня сломано ребро.